К нам возвращаются загруженные вещами слуги.
– Сюда, пожалуйста, ваше величество, – зовут они меня и устремляются к ближайшему ряду палаток.
Кэридвен бежит к главной палатке, а я иду за слугами, провожая взглядом принцессу, а потом наблюдаю за Мэзером, который отправляется вместе с Предвестниками Расцвета к западной границе лагеря. Он не видит, что я смотрю на него, и я свободно скольжу взглядом по его фигуре, подмечая десятки привычных деталей. То, как он немного сутулится, обсуждая серьезный вопрос. Как у него на лбу пролегают складки, когда он хмурится. Как нервно дергаются уголки его губ, когда он о чем-то усиленно думает.
«Потом ты пожалеешь о времени, потерянном из-за своей нерешительности».
Мэзер оглядывается, прежде чем завернуть за угол ряда палаток, и я с трепетом в сердце улыбаюсь ему. Мэзер медлит, в его взгляде что-то неуловимо меняется. Он словно чувствует – моя улыбка означает нечто большее, чем простую радость. К нему обращается Фил, и Мэзер чуть ли не с усилием отрывает от меня удивленный взгляд.
Эта война закончится моей смертью, но сейчас я жива. И Мэзер жив. И если мне придется добровольно пожертвовать собой ради спасения мира, то я сделаю это без сожалений. Потому что я узнаю, каково это – любить кого-то душой и телом, без сомнений и лишних мыслей.
Я возьму от жизни все, что она может мне предложить.
20
Мира
Следующие три дня мы ежечасно и ежеминутно заняты приготовлениями армии, обустройством беженцев и обсуждением военной стратегии. Все так устали, что чуть не падают. Время от времени я обхожу лагерь по периметру, чтобы удостовериться, что моя магия скрывает всех его жителей. Мой сон короток и неглубок, но его хватает, чтобы набраться сил на следующий день.
Никто не спрашивает, чем я занимаюсь и почему стою, напряженно уставившись на деревья. Мимолетно задумавшись над этим как-то днем, я понимаю, что мы все волнуемся. У нас есть максимум несколько недель перед тем, как войска Ангры объединятся, и за это время мы должны стать сплоченной боевой силой. И чем больше мы успеем проделать за день, тем меньше жизней потеряем в грядущей битве.
Эти мысли выматывают меня, но я приободряюсь, стоит только взглянуть на Нессу, тихо поющую колыбельные детям. А когда ноги гудят от беспрерывной ходьбы, я нахожу в себе силы двигаться дальше, стоит мне только взглянуть на Кэрдивен, тренирующуюся с бойцами.
Нам крайне необходимо подготовиться к тому, что нас ждет впереди.
* * *– Мира!
Я резко подымаюсь с постели с шакрамом в одной руке и магией – в другой. Но это всего лишь Несса.
– Не поверишь, что случилось! – кричит она, подпрыгивая от нетерпения.
Я со стоном опускаю шакрам и протираю глаза, прогоняя остатки сна.
– Что случилось? Сколько я спала?
Сколько бы я ни спала, мне все равно не хватило.
– Ты легла в полночь, сейчас уже полдень. Все хотели, чтобы ты подольше отдохнула, но я уверена: ты не захочешь это пропустить!
Вздрогнув, я опускаю руки. Полдень? Мое смятение лишь усиливается, когда я вижу наряд Нессы – платье из пурпурного атласа с золотым тиснением.
– Понятно, что мы одолжили вещи у отемнианцев, но не слишком ли это праздничное одеяние?
Несса кружится, подметая пол длинной юбкой.
– Оно чудесно, правда? Но глянь на Кэридвен! Она как закатное солнце!
Я недоуменно поднимаю брови.
– Вставай!
Несса хватает меня за руку и вытаскивает из постели. Шакрам падает на пол, туника путается меж коленей. И только сияющая улыбка Нессы останавливает меня от возражений.
Несса вытаскивает меня из палатки. За спиной тут же вырастает Коналл – он снова взял на себя заботу о моей охране, так как большая часть Предвестников Расцвета отправилась навстречу беженцам. Хорошо хоть Несса ведет меня не слишком далеко. Пусть я и не переживаю по поводу своего внешнего вида, но все же королеве Винтера не пристало разгуливать по лагерю в ночной рубашке.
Мы подходим к бордовой палатке, украшенной синими лентами, струящимися вниз. Коналл остается снаружи с отемнианской охраной, а Несса тянет меня внутрь в облако благовоний. Узкое помещение заставлено ширмами и открытыми сундуками, забитыми атласами и шелками. Дендера, Николетта, Шази и Калео со своей дочерью Амели сидят, развалившись на подушках.
При нашем появлении Шази взвизгивает, а Дендера вскакивает.
– Она здесь!
За одной из ширм раздается хмыканье и на секунду показывается голова Кэридвен. Я успеваю заметить яркую золотую вспышку и подпрыгнувшие рыжие кудри.
– Наконец-то! Жар и пламя, я уж подумала, что ты все проспишь.
– Просплю что?
Дендера тычет мне в лицо голубым атласом, а из-за ширмы Кэридвен вылетают туфли. По-моему, я все еще сплю.
– Вы осознаете, что нам надо готовиться к войне? Или думаете, мы поразим Ангру в самое сердце, устроив бал?
– Мы осознаем, что нам надо готовиться к войне, – сжимает мое плечо Дендера. – Поэтому-то и устраиваем бал.
– В честь чего?
На этот раз голова Кэридвен появляется из-за ширмы не на секунду. Ее локоны убраны под золотую диадему, с которой свисают посверкивающие листочки. Темная кожа расписана золотистыми и коричневыми завитками.
– Свадьбы, – хихикнув, отвечает Кэридвен.
Я улыбаюсь. Никогда не слышала, чтобы она хихикала.
– Моей свадьбы. Мы с Джессе сегодня женимся.
Она ныряет за ширму, когда Шази бросает в нее оранжевую ленту.
– Твоей свадьбы, – вторю я.
Дендера радостно кивает.
– Из последних донесений известно, что через пять дней армии Ангры объединятся. Это… – она обводит рукой палатку, – необходимость.
Я понимаю, что она хочет сказать. Нам нужен праздник. Нужен так же, как оружие, которое мы заточим, как доспехи, которые мы наденем. Мгновения покоя и счастья, пережитые сейчас, потом помогут нам сохранить рассудок.
– Полагаю, это мой наряд? – я беру атласную ткань из рук Дендеры.
Она с улыбкой машет мне на другую ширму.
– Я помогу. Несса?
