– Звучит очень «по-технически» и впечатляюще, – вмешалась я. – Но, по сути, вы ничего нового не придумали. Люди лишали друг друга жизни гораздо дольше, чем забавлялись радиочастотами и вольтами. Вы просто заключили в сверкающий медный корпус очень старый порок.
– Речь идет не о лишении жизни. – Глаз у Финстерна снова дернулся. – Речь о том, чтобы контролировать жизнь. Передавать жизненную энергию из одного вместилища в другое. Речь идет о силе, мисс Рук. Все в этом мире сводится к силе. К тому, кто ее получает и кто лишается.
– Значит, по-вашему, все живые существа – это всего лишь своеобразные аккумуляторы? – спросил Джекаби.
– Нет-нет-нет. Вы все еще не понимаете. Не просто сила, а силы. Умения, способности, склонности, врожденные таланты. Почему один ребенок становится вундеркиндом, а другой остается полнейшим кретином? Жизненная энергия! Моя машина не просто поглощает сырую энергию, она поглощает суть, дух, душу!
– Так это спиритуализм, а не наука, – сказала я. – Как можно измерить душу?
Финстерн снова дернул глазом и прикусил губу.
– Природа жизненной энергии сложна. Но все можно исследовать с помощью науки. Жизнь – это наука. Магия и волшебство – наука. Я посвятил свою жизнь явлению, которое не могу потрогать или измерить, но я знаю, что оно существует, и знаю, что мое устройство работает.
– Почему вы так уверены? – спросил Джекаби.
– А вы видели, как ворона пытается шагать на четырех лапах?
– У ворон две лапы.
– Да, две. Но кролик внутри ее головы не знает об этом. – Глаза его заблестели, рот искривился в восторженной ухмылке. – Оно работает. Я сам видел, как оно работает. Единственное, что осталось, – это как следует его настроить.
– Любопытное вы выбрали место для своих лабораторных испытаний, – заметил Джекаби.
– Меня пригласили, – фыркнул Финстерн.
– Пригласили на лесную поляну?
– Пригласили в Нью-Фидлем.
Порывшись в карманах, Финстерн достал смятое письмо. Джекаби взял его, повертел в руках и передал мне. На бумаге с похожим на официальный штампом было напечатано:
ГОРОД НЬЮ-ФИДЛЕМ
КАНЦЕЛЯРИЯ МЭРА
13 марта 1892 года
Уважаемый мистер Оуэн Финстерн!
С удовольствием посылаем Вам данное предложение о сотрудничестве. Ваши поразительные достижения в области экспериментальной энергетики как нельзя лучше соответствуют нашим намерениям модернизировать город и превратить его в процветающую современную метрополию. В случае согласия Вам представится возможность сотрудничать с лучшими умами страны в составе Технологического комитета Нью-Фидлема и получить все необходимые ресурсы для продолжения ваших изысканий. С нетерпением ожидаем Вашего ответа в надежде на плодотворное сотрудничество.
Мэр Филип Спейд– Это подпись Спейда, – сказал Джекаби. – Настоящая.
– Ему об этом скажите. Я вложил в свою работу все, что у меня было. Все. У меня не осталось ничего, кроме моей машины. Я понадеялся, что наконец-то получу финансирование, наконец-то закончу свои исследования. Но Спейд выставил меня за порог, едва я появился. Сказал, что никогда не слышал обо мне и что совершенно точно не посылал мне никакого предложения. Что он уже подобрал команду и в моих услугах не нуждаются. Ну что ж, превосходно. Не в первый раз мои таланты умаляют. Может, этот ваш Неблагой совет оценит по достоинству гений ученого-провидца.
Джекаби тяжело вздохнул.
– Со стороны мэра это было грубо. Вы проделали поразительную работу. Устройство вроде вашего обладает безграничным потенциалом.
Финстерн кивал в такт его словам.
– При надлежащем усердии и старании вы действительно могли бы помочь многим людям, Оуэн. Только вам следует знать, что люди, которые к вам обратились, хотят использовать весь этот потенциал ради достижения собственных целей.
– Каких целей?
– Пока не знаем, но можете быть уверены – ничего хорошего они не сулят.
Финстерн пожал плечами и перевел взгляд с осколков на полу на колышущуюся штору.
– Хорошо. Плохо. Все это субъективно, – сказал он ровным тоном. – Мне не нужны лекции по этике, детектив. Мне нужны… покровители.
Я вздрогнула, услышав выбранное им слово. Пусть этот человек и был мерзким негодяем, но если его изобретение возьмет на вооружение чудовищный совет коварных монстров, все будет хуже, гораздо хуже. Как будто было мало того, что загадочные покровители Павла охотились за Оуэном Финстерном – теперь оказывается, что и он их разыскивает.
Вежливо извинившись, я вышла из приемной. Мне не хотелось находиться в одном помещении с этим человеком. За последние двое суток в меня вселялся призрак и ударял энергетический луч, я сразилась с вампиром и стала свидетельницей бредовых рассуждений настоящего безумного ученого. Не жизнь, а бульварный роман ужасов из тех, что продаются по пенни за штуку и которые я прятала от матери под матрасом. Чувствуя, как в горле встает комок, я вспомнила, что не все героини этих романов доживали до последней страницы.
Я любовалась солнечными лучами, через окна освещающими мой путь в глубь дома. Радоваться наступающему вечеру, зная, что некий взбешенный вампир с весьма веской причиной злиться на меня, возможно, считает минуты до заката, не получалось. Вздохнув, я похлопала по голове стоявший в извилистом коридоре бюст Шекспира. По крайней мере, у меня в запасе несколько солнечных часов, прежде чем всерьез придется опасаться за свою жизнь.
И тут я услышала шаги в библиотеке.
Глава двадцать первая
Я затаила дыхание, не смея ни вскрикнуть, ни позвать Джекаби.
– Дженни, – прошептала я так тихо, как только могла. – Дженни, ты меня слышишь?
Из-за двери в библиотеку снова донеслись шаги вперемешку с каким-то скрежещущим звуком, словно кто-то царапал по твердым деревянным половицам когтями.
Прямо передо мной, просочившись через потолок, опустилась Дженни, и я едва не подпрыгнула от неожиданности.
– Эбигейл, вы закончили допрашивать этого неприятного мужчину? – спросила она. – Мне кажется, уж лучше бы вместо него остался вампир. Да что с тобой такое?
– Т-сс! – прошипела я, отчаянно размахивая руками и беззвучно изображая губами слово «там».
Дженни кивнула, насторожилась и проплыла в библиотеку. Приблизившись к двери, она растворилась в воздухе. Я напрягала слух, подавшись вперед, но больше ничего не слышала. Прекратилось даже царапанье. Тут Дженни неожиданно выплыла передо мной, и я невольно шагнула назад.
– С другой стороны, – сказала она с загадочной улыбкой, – это, скорее, по твоей части.
Через секунду она исчезла, и я снова осталась в коридоре одна, еще более сбитая с толку, чем прежде. Очень осторожно я приоткрыла дверь, и тут на меня нахлынул целый водоворот эмоций. На полу возле ниши с открытым окном сидел молодой человек с темными волнистыми волосами. Без своей обычной полицейской формы, но в очень опрятной одежде, он обнимал черно-белую овчарку, пытаясь удержать ее на месте, а она самозабвенно вылизывала ему лицо. Я прижала пальцы к губам, стараясь сдержать невольные слезы.
– Чарли?
Чарли Баркер смутился и поспешно встал, оставив своего мохнатого товарища у окна. Овчарка подбежала ко мне, цокая когтями по деревянному полу, пока не добралась до ковра, на котором я стояла. Пес радостно ткнулся головой мне в колени и начал
