– У нее было откровение.
– Откровение, – кивнул Джекаби, глубоко вздохнув. – Великолепно. Ведь никакие откровения не сулят ничего плохого…
– Насчет того бледного мужчины. Его зовут Павел. Она вспомнила его.
Взгляд Джекаби метнулся вверх, но он поспешил скрыть свой интерес.
– Павел? Только имя? Вероятно, псевдоним.
– Она может вспомнить больше.
– Но не обязана. Это слишком опасно, мисс Рук. В свете последних событий, думаю, нужно прекратить непосредственное участие мисс Кавано в этом деле.
– Что? Какой абсурд! Это же ее дело!
– Вот именно! Она слишком эмоционально реагирует на каждую подробность. С каждой новой деталью мы рискуем довести ее до грани и не знаем, что скрывается за очередным поворотом. Ей и без того пришлось нелегко, еще до того как она начала ступать по хрупкому льду.
– Сейчас она сильна как никогда! – В отчаянии я едва не проболталась о наших тайных занятиях, но прикусила язык.
В конце концов, это не только моя тайна, а Джекаби сейчас был слишком возбужден. И тут что-то щелкнуло у меня в голове.
– Подождите. В свете каких последних событий?
– Посмотрите сами.
Джекаби открыл свою сумку и протянул мне через стол стопку листов. Они были порваны в верхней части, как будто выдраны из какой-то подшивки.
– Заметки по делу, которыми со мной любезно поделился лейтенант Дюпен из полицейского департамента Нью-Фидлема.
– А лейтенант Дюпен осведомлен об этой своей любезности?
Джекаби пожал плечами.
– Уверен, рано или поздно он во всем разберется. Не зря же Марлоу держит его на службе.
Я покачала головой, но внимательно вгляделась в записи.
«Ранее этим утром некая Роза Гейнз, тридцати двух лет, служанка в доме Маккэфери, обнаружила тело мисс Элис Маккэфери. Всего лишь накануне днем Элис Маккэфери приходила в участок и обращалась ко мне, чтобы подать заявление о пропаже своего мужа Джулиана Маккэфери. Дело назначено к расследованию.
Прибыв в дом Маккэфери в 8 утра, я застал сцену происшествия такой, какой ее описала мисс Гейнз. Элис Маккэфери лежала на полу своей спальни. Воротник ее платья был порван; заметны следы борьбы. Причина смерти – глубокий порез на груди. Вокруг тела скопилась большая лужа высохшей крови. Очень, очень много крови!»
Я онемела. Теперь я понимала, почему Джекаби не спешил делиться новостями. Пропавший человек, борьба в спальне, труп, кровь. Все то же самое, что и в полицейском отчете в той папке, что лежала передо мной. Это происшествие походило на убийство Дженни до мельчайших подробностей.
– Что скажете? – спросил Джекаби.
– Пугающе знакомо, сэр.
– Вы еще не все знаете. Джулиан Маккэфери был ученым-исследователем, как и жених Дженни Говард Карсон. Карсон и Маккэфери оба учились под началом профессора Лоуренса Хула из Глэнвильского университета, хоть и в разные годы.
Я с трудом сглотнула комок в горле.
– Какие ужасные совпадения. Хул ведь тоже пропал? Да, припоминаю. Об этом печатали в «Кроникл» несколько недель назад.
Джекаби кивнул.
– Он упоминается и в следующей заметке лейтенанта, – он показал на бумаги у меня в руках. Я перелистнула страницу и прочитала вслух:
«Еще не наступил полдень, а у меня уже второй труп за день. Его обнаружили Дэниел и Бенджамин Мадларки, братья возрастом 7 и 9 лет. В обмен на вознаграждение в 5 центов они поделились информацией и сопроводили меня к месту нахождения трупа.
Тело, похоже, выбросило к северному берегу Чернильницы вместе со сточными водами. На основании физического описания и документов, найденных на теле, покойный является Лоуренсом Хулом, 56 лет, профессором Глэнвильского университета. Труп раздуло от воды, но судя по тому, что разложение минимально, я предполагаю, что смерть наступила не более двух суток назад. Единственная видимая травма – колотая рана у основания шеи в кольце посиневшей кожи.
У профессора осталась супруга Корделия. Департамент полиции Глэнвиля ответил на мой запрос и сообщил, что вдова Хул…»
Я перевернула страницу, но эта запись была последней.
– Что со вдовой Хула?
– Скорбит? Безутешна? – предположил Джекаби. – Полагаю, пребывает в расстроенных чувствах. Судя по сухому стилю лейтенанта Дюпена, он подобрал очень скромное слово, что-то вроде «опечалена».
– Несчастные! – вырвалось у меня. – «Единственная колотая рана в кольце посиневшей кожи». Это точно след Павла. Нет никаких сомнений, что эти смерти связаны между собой.
– Так что там с Корделией Хул?
Тихий голос Дженни застал врасплох нас обоих. Я повернулась и увидела, что она материализовалась у окна. Сквозь ее прозрачную фигуру проходили искрящиеся солнечные лучи.
– Дженни, а ты давно… – начала я.
– Извините, мисс Кавано, – прервал меня Джекаби. – Нам и в самом деле нужно провести более подробное расследование этого дела, прежде чем посвящать вас в детали. Я не хочу…
– Джекаби, десять лет назад мой жених пропал, а меня убили. Вчера пропал Маккэфери, а Элис Маккэфери убили. Их наставник профессор Хул также пропал, а теперь выясняется, что и он убит. Чего еще ждать? Пока само все образуется? Вы опоздали на десять лет, чтобы спасти меня, детектив. И опоздали на день, чтобы спасти Элис Маккэфери. Вопрос теперь в том, что сейчас происходит с Корделией Хул.
Глава четвертая
Когда мы с Джекаби покинули дом на Авгур-лейн и направились к центру города, нас окутала изнуряющая жара. Когда я зимой этого года впервые ступила на заснеженные улицы Нью-Фидлема, здания в стиле барокко сверкали от инея, а из переулков вырывался похожий на ледяное дыхание самого города, пронизывающий до костей ветер. Теперь же, когда летнее солнце поджаривало брусчатку мостовой, город, казалось, не столько дышал, сколько пыхтел, порождая влажные приторные испарения.
Джекаби, по-прежнему облаченный в свое неуклюжее пальто, передвигался с присущей ему живостью, отказываясь сдаваться перед натиском удушающей жары.
– Сэр, – обратилась я к нему, – при всем уважении не думаю, что лейтенант Дюпен станет охотно помогать нам в этом расследовании, узнав, что это мы похитили его записи.
– Позаимствовали, – поправил меня Джекаби. – Мы позаимствовали его скудные замечания, относящиеся к этому делу. Но я согласен. Сомневаюсь, что лейтенант окажет нам какую-либо помощь в предстоящем расследовании. Он всего лишь артерия.
– Он что, извините?
– Артерия. И неплохая. Но не сердце. Нет, нам нужно обратиться непосредственно к комиссару Марлоу. Если на улицах этого города произойдет нечто из ряда вон выходящее, Марлоу обязательно об этом узнает.
Мне до сих пор было трудно привыкнуть к мысли, что теперь я занимаюсь убийствами и темными тайнами Нью-Фидлема. Причем далеко не все из них были столь привлекательны, как могло показаться по моим запискам. Честно говоря, несмотря на все эти интриги
