— А что мне было делать? Не убивать же их.
Плут развел руками, будто ответ лежал у него на ладонях.
— Это недальновидно, — возразил Арин. Сейчас он был не в состоянии следить за языком. — И недостойно.
Молчание Плута стало почти угрожающим.
— Взгляни на это с другой стороны, — примирительно сказал Арин. — Однажды нам могут понадобиться пленные для обмена. Это не последняя битва. В следующий раз кто-нибудь из нас может оказаться в плену.
Плут поднялся.
— Обсудим это позже. А сейчас не буду лишать нашего героя заслуженного отдыха.
— Прошу тебя, не называй меня так.
Плут щелкнул языком.
— Вот увидишь, люди начнут тебя боготворить.
Но, судя по его тону, ничего хорошего он в этом не видел.
Будущее наконец перестало казаться им хрупким и неопределенным. До сражения в ущелье гэррани по большей части оставались в тех же домах, где жили рабами, если не могли вернуться в родные жилища. Теперь в опустевшие валорианские кварталы начали переезжать новые жильцы. Прежде чем занять дом, гэррани приходили за разрешением к Плуту. Но иногда их взгляд невольно обращался на Арина. В таких случаях Плут всегда отказывал.
Арин занялся организацией армии. Он составил список бойцов, которые особенно отличились в сражении, и предложил сделать их офицерами. Он также записал воинские звания, которые носили в гэрранской армии до войны.
Прочитав список, Плут нахмурился.
— Я смотрю, дай тебе волю, так ты и монархию вернуть готов.
— Королевская семья погибла, — медленно произнес Арин.
— А ты у нас, значит, следующий в очереди на трон?
— Я такого не говорил. Как это вообще связано с назначением офицером?
— Как связано? А ты посмотри на свой список. Там половина — голубых кровей, вроде тебя.
— А вторая половина — нет. — Арин вздохнул. — Я просто предложил, Плут. Решать тебе.
Плут смерил его взглядом, затем вычеркнул несколько имен, заменил их другими и размашисто расписался.
Арин заговорил о том, что нужно начать захват земель за городом. Зерно и другие припасы с ферм пригодятся во время осады.
— Этира — подходящее поместье, стоит начать с нее.
— Ладно, ладно, — отмахнулся Плут.
Арин помедлил, потом протянул ему небольшую, но увесистую сумку.
— Прочитай эти книги, пригодится. Здесь валорианская история и военное искусство.
— Я уже слишком стар для школьной скамьи, — сказал Плут и ушел, даже не взглянув на протянутый ему мешок.
Кестрель начинала ненавидеть свои комнаты. Что за семья была у Айрекса? Дверь в покоях, принадлежавших, судя по роскошной обстановке, матери семейства, запиралась на замок, который открывался только снаружи. Прочный, он был изготовлен из валорианской латуни. Кестрель уже успела с ним познакомиться, пытаясь взломать его или хотя бы выбить.
Если бы ее спросили, что она ненавидит в своих покоях больше всего, то она бы долго выбирала между этим замком и садом на крыше. Хотя в последнее время особенно сильно невзлюбила занавески.
За ними Кестрель пряталась, когда подходила к окну посмотреть, как Арин уезжает из дома или возвращается, часто верхом на ее коне. Несмотря на его тяжелое состояние после битвы, раны оказались несерьезными. Постепенно он перестал хромать, повязку с шеи сняли, синяки постепенно проходили.
За несколько дней он ни разу не пришел поговорить с Кестрель, и это ее раздражало. Она не могла забыть его улыбку — усталую, счастливую. Не могла забыть нахлынувшее облегчение, когда узнала, что он жив.
Кестрель написала ему письмо, в котором попросила свозить ее к Джесс, и попыталась узнать, нельзя ли ей увидеть Ронана, заключенного в городской тюрьме. Арин ответил короткой запиской: «Нет», и тогда она решила не настаивать. На самом деле Кестрель боялась встречи с Ронаном, а ее просьба была продиктована скоре чувством долга. Увидеть друга — все равно что лицом к лицу столкнуться с собственной ошибкой. Она всех подвела. Она даже не сумела полюбить правильного человека.
Во дворе генеральского дома, который превратился в военный штаб, Арин увидел мужчину средних лет, который выпрямился и отдал ему честь. Это был Тринн, один из новоиспеченных офицеров. Он осматривал валорианских лошадей, пойманных после сражения в ущелье.
— Отлично подойдут для похода на Метрею, — сказал он, указывая на животных.
Арин нахмурился.
— Что?
— Плут отправляет нас в поход на Метрею.
Арин не сдержался:
— Что за чушь? В Метрее выращивают оливки. Вот ты готов грызть оливки во время осады?
— Мм… Нет.
— Тогда идите на Этиру, где есть запасы зерна и скот.
— Прямо сейчас?
— Да.
— Может, спросить Плута?
— Нет. — Арин потер лоб. Ему ужасно надоело осторожничать, боясь обидеть Плута. — Просто идите.
Тринн послушался.
Когда Арин встретился с Плутом на следующий день, тот ничего не сказал о своем вчерашнем приказе. Он был в хорошем настроении и предложил Арину проведать «валорианский скот» — так он называл пленных.
— Оценишь условия, в которых их держат, — усмехнулся Плут. — Почему бы тебе не съездить туда завтра после обеда?
Плут давно ни о чем его не просил. Арин решил, что это хороший знак.
Он взял с собой Сарсин. Она проявила организаторские способности, умело превратив особняк губернатора в неплохой госпиталь. Арин надеялся, что она поможет ему решить проблему переполненных камер. Но, как оказалось, этой проблемы уже не стало.
Пол тюрьмы был залит кровью. В камерах лежали трупы. Всех валорианских солдат перебили — застрелили через решетку или закололи во сне. Когда Арин это увидел, внутри у него все сжалось. Рядом ахнула Сарсин. Они стояли в луже крови.
В тюрьме еще оставались пленники. Те, кого схватили в первую ночь, были живы и сейчас в ужасе уставились на Арина. Наверное, боялись, что скоро их постигнет та же участь. Но один из них, стройный и красивый, подошел к решетке. Двигался он с невыразимым изяществом. Когда-то Арин ненавидел его за это и завидовал ему.
Ронан ничего не сказал, да и не нужно было: его испепеляющий взгляд говорил красноречивее всяких слов. Он как будто выносил Арину приговор, клеймил его, мысленно называя кровожадной тварью.
Арин отвернулся, прошел по длинному коридору, тщетно пытаясь выбросить из головы взгляд Ронана, и подозвал охрану.
— Что случилось? — спросил он у подошедшей к нему женщины, хотя уже догадывался, какой его ждет ответ.
— Нам дали приказ.
— Кто? Плут?
— Ну да. — Она пожала плечами. — Он сказал, давно пора.
— И вы не возразили? Убить сотни людей — это, по-вашему, в порядке вещей?
— Но нам же приказали, — ответил еще один стражник. — Это валорианцы.
— Вы превратили тюрьму в бойню!
Один из гэррани презрительно сплюнул на пол.
— Плут так и говорил, что ты устроишь скандал.
Сарсин схватила Арина под локоть и вывела из тюрьмы, пока он не наделал глупостей.
— Плут переходит все границы, — покачала головой она.
«Дыши», — велел себе Арин.
Сарсин сцепила пальцы, потом быстро произнесла:
— Нужно было тебе раньше сказать.
Арин удивленно посмотрел на нее.
— Плут ненавидит Кестрель, — пробормотала Сарсин.
— Что тут странного? Она дочь генерала.
— Нет, не в этом дело. Это другая ненависть. Ненависть человека, который не может получить то, чего хочет.
И Сарсин
