— Я пришла просить вас снять осаду.
— Снять осаду? — Морщины на его лице стали заметнее. — С чего бы это?
— Ваше Императорское Величество, вы когда-нибудь слышали о проклятии победителя?
40
— Это проклятие постигло империю, — сказала Кестрель. — Ей все труднее удержать завоеванные территории. Наши земли слишком сильно разрослись, и варварам об этом известно. Вот почему они осмеливаются нападать.
Император отмахнулся:
— Они как мыши, которые потихоньку грызут зерно.
— Вы сами знаете, что я права. Вы атакуете их, чтобы показать, будто ресурсы империи бесконечны, а нашей армии нет равных. В действительности же силы тают. Они словно изношенная ткань, в которой видны дыры.
Улыбка императора превратилась в оскал.
— Осторожнее, Кестрель.
— Если вы не желаете слушать правду, то распад империи лишь вопрос времени. То, что гэррани восстали против нас, уже говорит о его начале.
— Мы решим эту проблему. Прямо сейчас твой отец подавляет восстание. Стены города падут, — император откинулся на спинку трона. — На этот раз генерал Траян ведет войну на уничтожение.
После этих слов Кестрель представила мертвого Арина. Представила, как его лицо залито кровью.
Он отпустил ее. С таким же успехом мог полоснуть себе ножом по шее.
Страх камнем застрял у нее в горле. Подавив его, она сосредоточилась и разложила свои мысли, точно игральные костяшки.
Она доведет партию до конца. До победы.
— А вы думали о том, как дорого обойдется еще одна война с Гэрраном? — спросила Кестрель у императора.
— Не так дорого, как потеря этой территории.
— Пока держатся стены города, гэррани не сдадутся. А это означает очень долгую осаду, которая будет вытягивать деньги из казны.
Император поджал губы.
— Иного выхода нет.
— Но что, если есть способ сохранить территорию и без войны?
В это мгновение император, должно быть, уловил ее сходство с отцом. Те же уверенные интонации, продуманные слова. Поза императора и выражение его лица не изменились, но он приподнял один палец и постучал им по подлокотнику мраморного трона.
— Верните Гэррану независимость.
Тот же самый палец рассек воздух, указывая на дверь.
— Убирайся.
— Прошу вас, выслушайте меня…
— Я не посмотрю на заслуги твоего отца перед империей и на твои собственные, если ты продолжишь говорить такие дерзости.
— Гэрран останется вашим! Вы сможете сохранить за собой территорию, просто дайте им самоуправление. Пусть станут подданными империи, а их предводителя заставьте принести клятву верности. Облагайте их налогами. Забирайте товары. Забирайте урожай. Они хотят лишь вернуть свои дома. По поводу остального можно договориться.
Император молчал.
— Наш губернатор все равно мертв, — продолжила Кестрель. — Пусть гэррани сами выберут себе нового.
Император по-прежнему молчал.
— Новый губернатор, конечно же, будет отвечать перед вами, — добавила она.
— И ты думаешь, гэррани согласятся на это?
Кестрель вспомнила о двух ключах, которые ей отдал Арин. Ограниченная свобода все же лучше, чем ее полное отсутствие.
— Да.
Император с сомнением покачал головой.
— Я еще не рассказала о самой большой выгоде, которую мы можем извлечь, если гэрранская революция быстро закончится, — сказала она. — Прямо сейчас на востоке думают, что мы отступили. Варвары поздравляют друг друга с победой. Через шпионов и перехваченных почтовых ястребов они прознали о трудностях, в которых вы увязли в Гэрране… — Все это были лишь догадки, которые переросли в уверенность, когда она увидела лицо императора. — Варвары понимают, что на осаду укрепленных городских стен уйдет время. Поэтому они оставили позиции и уже помчались к своей королеве, чтобы доложить радостные вести. Для видимости они оставили лишь несколько отрядов, не ожидая, что им придется защищаться. Но если вы вернете наши войска назад и застанете варваров врасплох…
— Ясно. — Император скрестил руки на груди и подпер подбородок острыми костяшками пальцев. — Но ты упускаешь из виду, что Гэрран — колония. Дома, которые гэррани хотят вернуть, принадлежат моим сенаторам.
— У варваров есть золото. Подкупите недовольных сенаторов добычей с востока.
— Даже если так, то, что ты предлагаешь, не встретит особых восторгов.
— Вы император. Какое вам дело до общественного мнения?
Он поднял брови.
— Либо ты наивна, либо пытаешься манипулировать мной. — Он окинул ее взглядом. — Но первое явно не о тебе.
Кестрель знала, что лучше промолчать.
— Ты дочь самого прославленного генерала за всю историю Валории.
Она не понимала, к чему клонит император.
— И довольно хороша собой.
Кестрель раскрыла глаза от удивления.
— А у меня есть сын.
Об этом она знала, однако какое отношение наследник империи имеет к…
— Императорская свадьба, — сказал он. — Такая, которая обеспечит мне поддержку военных и в то же время займет умы сенаторов и их семей. Они будут думать лишь о том, как попасть в список приглашенных. Мне нравятся твои планы на Гэрран и восток, Кестрель, но они понравятся мне еще больше, если ты выйдешь замуж за моего сына.
С императором следует говорить внятно. Поэтому Кестрель сделала глубокий вдох и задержала дыхание на несколько секунд, пока не почувствовала, что справится с голосом.
— Возможно, ваш сын предпочел бы другую невесту.
— Нет.
— Мы даже не знакомы.
— И что?
Глаза императора сузились, и Кестрель распознала в них жестокость. Недаром отец всегда уважал этого человека.
— Я правильно понимаю, что ты не жаждешь стать моей дочерью? Не поэтому ли ты так пылко отстаиваешь интересы гэррани? Слухи долетают и до столицы. Не я один слышал о твоей дуэли с лордом Айрексом. Нет, Кестрель, не делай невинного лица, это не сработает. Я же говорил: ты слишком умна для того, чтобы сойти за невинное дитя. Можешь радоваться, что я не требую таких качеств от невестки. Однако я требую, чтобы ты сделала выбор. Согласись выйти замуж за моего сына, и я сниму осаду, переправлю войска на восток и буду разбираться с политическими последствиями этого решения. Если откажешься, начнется новая гэрранская война, и последствия будут уже другого рода. Выбирай.
41
Когда в залив вошел многочисленный валорианский флот, Арин вздохнул с облегчением. Когда валорианцы уничтожили корабли, захваченные им в ночь после Зимнего бала, он с облегчением смотрел, как пылающие обломки падают в воду, а засыпанные пеплом остовы судов опускаются на дно.
Гэррани черпали мужество в бесстрашии Арина. Что бы они подумали, если бы узнали, что он сам навлек на них войну? Если бы поняли, почему он встретил ее с таким ликованием?
Зеленый шторм, который обрушился на побережье через два дня после побега Кестрель, мучительной болью отозвался в его сердце. Буря прокатилась по его душе и смыла все, оставив после себя пустоту и жуткое осознание того, что он натворил. Арин воображал, как рыбацкая лодка, перевернутая волнами, опускается на дно. Как Кестрель, барахтаясь, захлебывается соленой водой. Как ее тело исчезает в морской пучине.
Осада означала для Арина почти верную смерть. Но она также означала, что Кестрель выжила. А гэррани смотрели на его счастливое лицо
