Сури оглядела себя с недоумением. После проливных дождей, во время которых они с Минной обследовали лужицы на каменистом берегу и продуваемые ветрами просторы вокруг Тирре, на ней не осталось ни пятнышка – не считая босых ног, потому что от грязи никуда не денешься. Не найдя смысла в замечании Арион, Сури снова сосредоточилась на веревочке между пальцами. Она никак не могла решить, что делать дальше. Арион наблюдала, заставляя Сури нервничать.
– Чего? – воскликнула она на рхунском.
– В том-то и беда в забавах с веревочкой, – ответила Арион. – Поэтому в нее и играют лишь начинающие. Как только прикоснешься к настоящим струнам, веревка навсегда станет просто веревкой. Ты понимаешь, что узоров очень много. Хуже того, ты видишь, что это слабое подобие струн природы. Искусство дарует бесконечное множество вариантов. Все в мире вплетено в ткань реальности, все взаимосвязано, каждый прожитый миг создает новые связи, вносит изменения в невообразимо сложную паутину жизни. Некоторые нити трогать нельзя, другие можно. Некоторые сперва кажутся неподвижными, но в правильных условиях их удается передвинуть. Настроив струны, ты научишься их перебирать, создавая музыку. Разные тона составляют язык мироздания и служат строительными блоками всего сущего. Порой чувствуешь, что все на свете возможно, если только распутать сложные места.
Арион потянулась и погладила Минну. Волчица открыла глаза, однако голову поднимать поленилась.
– У тебя есть дар заглядывать за завесу и видеть устройство нашего мира, дар настраивать его на свой лад. Разумеется, ты и сама являешься частью плетения.
– Неужели я паук?
Арион покачала головой.
– Нет, нить ткешь не ты. Мастера Искусства не могут создавать новое, они лишь образуют связи между тем, что уже существует. Мы являемся его частью, а значит и паутиной, отдельными нитями в узоре. Изменяя узоры, ты меняешь мир и саму себя, потому что ты – часть этого мира. Создавая узор, ты создаешь собственную жизнь.
– Всякий раз, когда ты говоришь об Искусстве, оно кажется мне все менее привлекательным.
Арион улыбнулась.
– Скажи правду, Сури. Перед тем, как я села с тобой рядом, ты поняла, что любимая игра больше не радует?
– Она нам больше не нравится, правда, Минна?
Волчица лежала на боку, высунув язык, и тяжело дышала. Сури скривилась.
– Ты испортила мою игру, а теперь посмотри, что ты сделала с Минной! Найди себе кого-нибудь другого…
Из темноты вышла Персефона в сопровождении Брин и маленьких человечков, вечно звеневших при ходьбе.
– Извините, – сказала Персефона. – Я не хотела вам мешать.
– Уж лучше помешай, – проворчала Сури.
– Мне нужно поговорить с Арион.
– О чем? – спросила Арион.
Персефона посмотрела на нее с удивлением.
– Ты так быстро учишься нашему языку!
– Ничего подобного, – отрезала Сури. – Хочешь обсудить что-то важное – говори по-фрэйски. У нее ужасная привычка кивать, будто она понимает. Ты себе стараешься битый час, она кивает и кивает, улыбается, но при этом совершенно ничего не понимает. Смотри, вот как сейчас. Ты поняла, что я сказала?
Арион закусила губу.
– Вы говорили обо мне, – сказала она, четко выговаривая каждое слово. – Что-то плохое. Что-то… – она смутилась и закончила на фрэйском: —…оскорбительное.
– Ну, может, ты и научилась кое-чему, – признала Сури.
– Воспользуюсь фрэйским, – решила Персефона. – Ты слышала про собрания в чертоге?
Арион кивнула.
– Вожди рхунов выбирают лидера. Чтобы вести войну.
Персефона кивнула.
– У нас не все идет гладко.
– Не можете выбрать?
– Есть и другая проблема. Нам нужно оружие. Без него наших людей… как это по-фрэйски?.. – Она провела рукой по шее.
– Убьют, – закончила за нее Сури.
– Перережут, – сказала Арион.
Персефона кивнула.
– И они дадут вам оружие? – спросила Арион, кивнув в сторону маленьких человечков, молча стоящих позади Персефоны. Их было трое. Двое длиннобородых напряженно следили за беседой, в то время как Дождь сел на корточки и гладил Минну.
– Таков наш план – оружие в обмен на услугу.
– Идея Нифрона?
– Нет. Отчасти она принадлежит Рэйту. Он отказался быть кинигом потому, что без хорошего оружия у нас нет шансов.
– Он прав. Выиграть эту войну невозможно. У меня есть идея получше. Гораздо разумнее устранить недоразумение и восстановить отношения между нашими расами.
– О каких отношениях ты говоришь?! – Брови Персефоны взлетели, она уперла руки в бока. – Убиты тысячи людей! Думаю, нельзя это назвать «недоразумением». И я считаю, что гораздо разумнее…
– Убить еще несколько тысяч? Думаешь, тогда всем полегчает? Нужно придумать, как мирно жить вместе. Война тут не поможет.
– А что поможет? – воскликнула Персефона, всплеснув руками.
– Она, – произнесла Арион на рхунском и указала на Сури.
Сури слушала разговор краем уха. Ей было куда интереснее познакомить Дождя с Минной. Он и Брин обнаружили то, что Сури знала много лет: Минна обожает, когда ее чешут за ушами. Однако последнюю фразу было трудно не понять.
– Я? – удивилась девочка.
Арион кивнула.
– Мой народ думает, что рхуны – животные, бездумные твари. Поэтому не испытывает вины, убивая вас. Точно так же вы спокойно убиваете оленей. Я знаю. До встречи с тобой я тоже так думала. Нам нужно доказать моему фэйну… всем фрэям, что вы заслуживаете жизни, достойны уважения и независимости. Если они увидят, что мы похожи, то осознают свою ошибку.
Она повернулась к Персефоне.
– Ты хочешь спасти своих людей, я – своих, но не ценой же многих жизней! Наши народы могут жить в мире, и Сури – ключ к решению проблемы. Она не фрэй, однако владеет Искусством даже без обучения. Вряд ли ты в состоянии оценить, насколько это открытие поразительно. Даже среди фрэев немногие обладают таким даром. Если мой фэйн увидит, что рхуны способны владеть Искусством, то станет ясно, что отличий между нами гораздо меньше, чем сходств.
– Вот почему ты так настаиваешь на моем обучении, – проговорила Сури.
Арион нахмурилась.
– Сури, ты – особенная. Я чувствую это так же, как чувствую смену времен года. Дело не только в том, что у тебя есть дар. Дело в тебе самой. Я уверена, что ты – ключ ко всему! Ты должна доказать фэйну, что рхуны такие же удивительные и достойные права жить существа, как фрэи. Если у тебя получится, они увидят свою ошибку и одумаются. И это произойдет лишь в том случае, если ты примешь свою сущность. Тогда ты сможешь изменить мир.
Персефона долго размышляла, наморщив лоб.
– Мне бы этого очень хотелось, однако сейчас мои люди совершенно беззащитны. Пока у нас нет оружия, мы не можем за себя постоять. Для нашего выживания оружие имеет решающее значение. Сури, что думаешь ты?
– Я думаю, что лета должны быть длиннее зим. Я думаю, что вино из одуванчиков вовсе не такое вкусное, как утверждала Тура. Я думаю, что Минна – самый мудрый волк на свете, и она видит изъяны в плане Арион. Верно, Минна?
– Что за изъяны? – спросила Арион.
– Во-первых, я не владею Искусством. Да, я могу зажечь
