Шагая через приемную, Гриндал не соизволил даже взглянуть в их сторону. Его сопровождал звон тонких цепочек, продетых сквозь проколы в ушах, щеках и носу. За ним вился длинный золотой плащ. Арион закатила глаза. Гриндал использовал Искусство для создания ветерка, колыхавшего полы его мантии. Еще одно заклинание он использовал для того, чтобы сделать цвет одежд более насыщенным – гораздо ярче, чем любой краситель. Реакция Мовиндьюле была совсем иной. Он уставился на Первого министра широко распахнутыми глазами.
Проносясь мимо, Гриндал рявкнул, не сбавляя хода:
– За мной!
– Как думаешь, он имел в виду тебя или меня? – спросил Мовиндьюле у Арион, не в силах сдержать волнения.
– Пожалуй, нам следует это выяснить. Пошли. Все равно теперь ты вряд ли сможешь сосредоточиться.
Мальчик бросился за Первым министром, следовавшим в тронную залу. Арион нагнулась, подобрала камни и положила их в сумку. Хотя камешки были самые обычные, на них когда-то училась она сама. Арион почти не хранила памятных сувениров, однако этими очень дорожила. Она надеялась, что старые камни помогут принцу испытать то же ощущение чуда, которое вызывали у нее. Впрочем, пока ее надеждам не суждено было сбыться…
Выпрямившись, она обнаружила, что Мовиндьюле уже убежал. Арион вздохнула. Конкурировать с Гриндалом нелегко. Он был неизменным победителем ежегодного Грэнтейского Турнира Искусств и кумиром почти всех миралиитов поголовно. Арион относилась к меньшинству, ей не было до него никакого дела. Хотя Фенелия хранила молчание, Арион подозревала, что старая фэйн разделяла ее мнение.
Интересно, что бы она сказала о Трилосе?
Кто он или что оставалось загадкой. Со времени той встречи Арион его не видела, и хотя она расспрашивала всех и вся, о нем не слышал никто. Неудачные попытки разоблачить незнакомца довели до того, что она стала сомневаться в его существовании…
* * *Арион догнала их около тронного зала. Распахнуть эти двери не отважился даже Гриндал, но ее удивило другое: они ее подождали.
– Ваше безупречное великолепие, у меня новости, – сказал Гриндал дверям, и они тут же открылись.
Гриндал вошел, плащ вился, словно хвост у кота, который боится, что его вот-вот поймают. Арион и Мовиндьюле последовали за Первым министром.
В тронном зале стоял только трон. Помещение было огромным, потому что Лесной Трон составляли шесть невероятно старых и переплетенных между собой деревьев разных видов, каждое из которых представляло один из шести изначальных родов фрэев. Пол образовывали сплетенные корни, потолок – непролазная крона из ветвей и листьев. Трон фэйна возник раньше всего, кроме Двери. Он был второй самой старой реликвией фрэев в Эриане, да, пожалуй, и во всем мире. Зала и дворец появились позже.
– Ваше величество, из Алон-Риста прилетела птица, новость про Нифрона и его галантов подтвердилась, – сказал Гриндал. Он и Мовиндьюле стояли у подножия трона, с которого им внимал фэйн Лотиан. – Они и в самом деле отказались повиноваться вашему указу и напали на Петрагара перед тем, как бежать в глухомань Рхулина.
– Как там Петрагар? Они его убили? – спросил фэйн.
Верховный правитель фрэев, назначенный свыше голос Феррола, сидел, свесив ногу с подлокотника величественного трона, и рассеянно наигрывал на семиструнной велоре. Большой зал не предназначался для музыки, и мелодичные аккорды терялись, превращаясь в слабые, тоскливые звуки. На фэйне Лотиане были зеленые одежды и знакомый венок из золотых листьев, украшавший голову Фенелии столько, сколько Арион себя помнила. Увидев венок на лысой голове, она признала, что насчет красоты волос Фенелия была права.
– Нет, – доложил Гриндал. – Петрагар жив, хотя и серьезно пострадал.
– И где они теперь?
– Неизвестно. Вряд ли они вернутся в Алон-Рист. Я имею в виду, по своей воле. Их нужно привлечь к ответственности!
Лотиан вздохнул.
– Я не хотел, чтобы так вышло…
– Прошу прощения, мой фэйн, но я в недоумении, – проговорила Арион. – О чем именно идет речь?
– Пограничной заставой в Алон-Ристе командовал Нифрон, сын Зефирона.
– Сын Зефирона? Того самого инстарья, который вызвал вас на поединок за трон?
Лотиан кивнул.
– Я сомневался, что его сын будет мне абсолютно предан, поэтому заменил Петрагаром. Нифрон воспринял его назначение хуже, чем я предполагал.
– Более того, избив нового командующего в кровь, он сбежал, – добавил Гриндал.
– Ужасно! – воскликнула Арион. – Понятия не имела, что положение на границе настолько чудовищное.
– Об этом мало кто знает, – признался Гриндал. – Пускай так и остается. За долгие века службы на границе и жизни среди дикарей некоторые инстарья стали отступниками. Они одичали и забыли о дисциплине, а галанты – худший тому пример. Они теперь больше рхуны, чем фрэи.
Арион нахмурилась, заметив, что Мовиндьюле стоит с сомкнутыми за спиной руками, копируя позу Гриндала.
– Грубые дикари! – Обычно голос Гриндала звучал так, что и пожелание доброго утра воспринималось как смертный приговор, но сейчас он превзошел сам себя.
Судя по всему, Первый министр считал себя воплощением культуры. Подведенные черным глаза, лицо проколото в полудюжине мест и безудержная страсть к золотым украшениям – вот и все его попытки продемонстрировать свою цивилизованность. Несмотря на педантичное отношение к своей внешности, истинным его пристрастием было Искусство. Фенелия предостерегала от искушения, которое оно несет. Могущество способно вскружить голову, и ты будешь слышать лишь то, что хочешь услышать. Легче поверить в диковинную ложь, подтверждающую твои подозрения, чем в очевидную правду, которая их опровергает, говорила старая фэйн.
– На подобное неповиновение опасно смотреть сквозь пальцы, мой фэйн. Я настаиваю на наказании! – заявил Гриндал.
Лотиан задумался и покачал головой.
– Не согласен. Петрагара они всего лишь побили, а не убили. Вот если бы они пересекли эту черту…
– Пока не пересекли… Неужели вы готовы пойти на риск?
– Хотя я и фэйн, мне нужно надлежащее обоснование. Закон Феррола дает мне силу, однако я обязан применять ее разумно.
Гриндал разъярился как никогда. Впрочем, за кольцами и цепочками выражение его лица читалось с трудом. Арион предположила, что по зарослям Сада ему приходится пробираться особенно осторожно, чтобы не зацепиться за ветви. Может, в этом все и дело. Так он показывает, что стоит выше любых земных забот. При такой длине ногтей он вряд ли смог бы жонглировать ее камешками или – она улыбнулась – открывать двери.
– Закон Феррола создан для обычных фрэев, не для миралиитов, – объявил Гриндал. – Искусство вознесло нас над прочими, и мы не обязаны подчиняться закону бога, поскольку и сами стали богами.
Мовиндьюле кивнул, в глазах его светились удивление и восхищение. Он будет следующим фэйном, и именно Арион обязана проследить за тем, чтобы принц стал хорошим правителем.
Она шагнула вперед.
– Какая прелесть! Я и не знала, что мы обрели божественность! Когда именно это произошло?
Ее тон застал их врасплох.
– Раз уж мы
