Кроме перечисленного грифон озаботился охраной. Выяснилось, его агентство оказывает и такие услуги. Два специалиста охранного направления должны нагнать нас по дороге к хребту.
За прокладкой маршрута мужчины немного успокоились, оттаяли. Напряжение вернулось, стоило Эрику озвучить название городка, где нас уже ждали колдун и артефактор. Бланчефлеер — там жила мать мага, и причины взаимного недовольства мужчин я не понимала.
А они, в свою очередь, сделали вид, что мне показалось, и с энтузиазмом доработали наш маршрут. Натан то и дело поглядывал на зеркало — герцог не торопился. В конце концов маг не выдержал и позвонил сам. Выяснилось, что его неправильно поняли и герцог, объятый праведным гневом, уже заждался вызова от нерадивого сына.
Это было мелочно.
Так как герцог не желал ждать, когда сын дойдет до своей комнаты, и жаждал немедленно посвятить его в семейные тайны, нам пришлось оставить Натана на кухне. Объевшийся Чад сбежал в спальню, где развалился на софе и засопел. А я пошла знакомить Эрика с лисой. Надеялась в процессе узнать, что случилось между ним и магом, но, увы, грифон повторял все то же: проверяли технику боя.
Лиса вылезать из кадки не хотела. Старательно изображала розу.
А с Чадом пообщалась с удовольствием. Вначале напугала его вставшими дыбом длинными шипами, потом позволила обнюхать. Смотрела на оборотня как на неразумного ребенка.
Кстати, Натан пояснил мои царапины — предположительно роза создавала связь между нами. То, что царапаться она начала задолго до обряда, было началом. И ушедшее раздражение на вредный цветок тоже вписывалось в теорию мага — мы с лисой скрасили одиночество друг друга, появилась связь.
Получается, что я была с ней связана еще до ритуала. А мое вмешательство окончательно укрепило тонкую магическую нить. Натан считал, лиса выбрала меня, потому что я не пыталась использовать других для достижения своих целей. А когда пошла на риск ради незнакомого парня, она убедилась в правильности выбора.
Жуть, если честно.
Маг — не маг, ведьма — не ведьма, а фамильяр есть, который не совсем фамильяр.
— Точно лиса? — уточнил Эрик, заглядывая в горшок.
— Точно! Большая, темно-зеленая, с красными глазами. Слушай, хватит прятаться! Ты же его знаешь, что за цирк? — Мало мне мужчин с недосказанностями, еще и лиса решила в прятки поиграть.
Колючая ветка слабо шевельнулась, один из бутонов, точно танцор, повернулся на ножке, и к моей руке подлетел большой красивый цветок.
— Не подлизывайся! Вылезай!
Из горшка донеслось недовольное фырканье, потом роза сжалась в колючий зеленый ком и появилась лиса. В этот раз она выбиралась из горшка осторожно, отряхивалась, упершись лапами в его край. Но все равно несколько комьев земли попали на пол. Их лиска перенесла в горшок искрящейся белыми звездочками тьмой и с гордым видом уселась со мной рядом.
— Действительно, — Эрик задумчиво потер ладонью подбородок, — земляная лиса. Очень крупный экземпляр. Явно есть магия земли… тьма и свет тоже присутствуют, тьма доминирует.
Грифон присел и заглянул в хитрые алые глаза лисы.
— Источник темный, да?
Хорошо, что я прислонилась плечом к стене, а то бы села прямо на пол. Темный?! В голове закрутился вихрь страшных сказок о темных магах, которых было, к счастью, мало. Интуиция дурным голосом вопила, что темный источник ничуть не лучше!
— Ну что ты так? — Эрик, оставив лису, подхватил меня на руки, на секунду прижал к себе, громко выдохнул в макушку. И усадил на диван. Сам опустился на корточки и, заглянув в лицо, взял за руки. — Что ж ты так пугаешься?
Грифон легко похлопывал кончиками пальцев по наружной стороне моих кистей.
— Тьма — такая же стихия, как остальные. Ты же Натана не боишься?
— Натана?
— Да, во всех магах разума любого направления есть частица тьмы. И у повелителей разума, и у магов иллюзий, и у повелителей снов, и у магов грез. Да-да, земля и тьма дают им способности.
— А разве так бывает? Две стихии?
— Иногда. Целители, например, — земля и свет.
Старая картина мира разрушилась, как относиться к новой, я не знала. Я привыкла считать темных магов злыми, радоваться, что их очень мало.
— А тьма и свет? — Я вопросительно покосилась на Эрика, показав пальцем на лису. — И земля?
— Пока не знаю, — улыбнулся Эрик, отпуская мои руки и приобнимая за плечи в жесте защиты и поддержки, — но обязательно выясню. Разберемся!
Грифон прижался губами к моему виску. Дыхание щекотало кожу, мысли мигом превратились в спутанный клубок, сердце пустилось в пляс. Хотелось закрыть глаза и прижаться к нему, пропитаться ароматом зимнего леса. Утонуть в надежных объятиях, опьянеть от настойчивых губ, забыться в поцелуе.
— Все выясним, — сипло выдохнул Эрик, резко поднимаясь с дивана.
Его тут же подсекли украшенные розами хвосты, и грифон грохнулся на пол, аккурат головой на мои колени.
Было немного больно, голова у него оказалась весьма тяжелой, и смешно. Эрик лежал поперек комнаты в позе морской звезды и, глядя на меня снизу, улыбался, по-мальчишески открыто, озорно.
— Специально выбираешь зверей, которым нравится сбивать меня с ног?
— Да! Именно по этому признаку и выбираю, — погладила взлохмаченные темно-рыжие пряди, они оказались мягкими. Как и их хозяин, только выглядели жесткими. Улыбка сама тронула губы.
— Ты словно светишься изнутри.
Лучики веселых морщинок залегли в уголках зеленых глаз, Эрик ласково коснулся ладонью моей щеки. Кожу опалило жаром, сердце замерло в предвкушении, мне показалось, что сейчас меня снова поцелуют.
Дверь комнаты с грохотом закрылась. Мы дружно вздрогнули. Эрик сел на пол.
Из парадной донеслось сдавленное ругательство, потом — насмешливое фырканье и странный звук, словно на пол упало что-то металлическое.
— Это хвосты?
Я изумленно следила за зелеными хвостами с розочками, помахивающими из стороны в сторону. Все бы ничего, но торчали они
