Или вдруг откуда-то вылезали боевые роботы – они ведь бывают совсем маленькими, с крысу размером, но эта крыса убьет лучевиком так же эффективно, как то же самое сделал бы патруль охраны. Или вонзит в ногу отравленную иглу, после чего будешь медленно умирать в брюхе давно уже мертвого корабля, парализованный, зная, что никто и никогда тебя не найдет. А если и найдет – шанс, что у него окажется противоядие, ничтожен. Автоматические аптечки у мусорщиков – это из разряда сказок. Аптечка стоит столько, сколько мусорщик не заработает за всю свою жизнь.
И еще – патрули – они вначале стреляют, а потом смотрят, кто это там пробрался на кладбище кораблей. Им премии дают за каждого пойманного или убитого мусорщика. Кстати сказать, что за пойманного, что за убитого – цена та же. Только с пойманным хлопот больше, а значит… Ладно еще, если мусорщик – какая-нибудь девчонка. Поймают, изнасилуют, если понравится – могут и жизнь сохранить. Отвезут в контору. Но, скорее всего, нет. Брезгуют мусорщиками. А если она излучает? Если уже превратилась в мутанта? Сунешь в нее… а у нее там зубы! Вот тогда и пожалеешь, что не пристрелил сразу.
Брехня, конечно, насчет зубов, но насчет обычных мутантов чистая правда. Только мутант может выжить в этом железном «лесу». Тот, кто видит в темноте, тот, кто лучше слышит, тот, кто выносит уровень радиации, от которого любой иномирянин сдохнет, теряя волосы и сочась кровью из разорванных пор.
Плохая планета этот Сирус. Хуже, наверное, нет во всей Вселенной! И никуда с нее не деться – карантин. Сирусян, мусорщиков, да и не только мусорщиков, не выпускают с планеты. Есть такой указ Председателя Аванской Конфедерации… Дааавний указ. Уже никто и не помнит, почему давно уже покойный Председатель того времени принял подобное решение несколько сотен лет назад, но только факт есть факт – ни один из сирусян не вправе покинуть планету. Никогда. И ни под каким условием. Звезды не для них!
…Ник посмотрел вокруг. Трюм корабля не был большим – скорее всего, он принимал только пару боевых одноместных глайдеров да пару боевых роботов, больше сюда просто не влезет. Рейдер – не десантный корабль. Он барражирует пространство между планетами, перехватывая чужаков и уничтожая агрессоров. Если сможет, конечно. Он должен заметить вторжение, передать информацию подпространственной связью и вступить в бой, чтобы хотя бы на время связать часть армады вторжения, не дать обрушиться на планету мощью всей их эскадры.
Глупо, конечно. Ну какой смысл в том, чтобы бессмысленно погибнуть, вступив, к примеру, в противостояние с линкором? Эдакой небольшой рукотворной планетой, если его можно так назвать (конечно, линкор делали не руками, роботы старались, но просто так принято говорить об изделиях цивилизации – «рукотворный»). Залп линкора уничтожает все живое на целой планете, такой, к примеру, как Сирус! Сдувает с него атмосферу! Испаряет моря! И что с ним может сделать рейдер-перехватчик?
Глупость, точно глупость! Но факт есть факт. Вне зависимости от предположительного исхода дела рейдер должен вступать в бой с армадой врага. Все. Хоть ты сдохни!
И сдыхали. Как этот рейдер, нашедший упокоение на мусорной свалке. Зараженный радиацией выше носа, Ник чувствовал, как пощипывает его кожу и она нагревается, будто под лучами горячего сирусянского солнца. Хорошо, что у него такой организм, иначе бы давно загнулся.
Хотя и нет никакой уверенности в том, что когда-нибудь не загнется. Как загнулась его мать. Она была почти такой же, как Ник: неплохо видела в темноте, чувствовала радиацию, вот только болезнь перенести не смогла. Ник выжил – она нет. Что это такое было – да кто знает? Кто станет изучать инопланетные болезни, какой дурак? Кому хочется подохнуть от того, от чего, возможно, не спасет и даже аптечка? Только не заводским врачам, это точно. Повышенная температура, рвота, судороги, потеря сознания и… крышка! Конец. «Желтая лихорадка» – так это называют. Но под эту категорию может подойти все, что угодно. Любая болезнь с похожими симптомами.
Он похоронил маму тут же, на кладбище кораблей. Положил в пустой контейнер из-под маршевого энергоблока и закопал возле старого-престарого корабля, давно уже вросшего в почву так, что наверху виднелся только покрытый шрамами металлический купол. Этот корабль никто никогда не тронет, не отправит на переплавку – дешевле взять другой, «помоложе», так что мать уже никто не потревожит. Даже черви. Здесь нет червей. Здесь ничего нет. Только старое железо, смерть и мусорщики.
Выбравшись из корабля, глянул на небо – солнце стояло еще высоко, время примерно чуть за полдень. Можно успеть в лавку к скупщику. Если шаг прибавить, конечно!
Пошел, почти побежал. Не напрямую – кроме патруля, есть еще такая беда, как Сегвар со своей бандой. Они болтаются возле свежих кораблей, где поживы побольше. Наткнешься – могут и накопитель отобрать. И ничего не сделаешь: кому идти жаловаться? Патрулям? Смешно даже. На мусорке нет закона. Здесь ничего нет, кроме железа, мусорщиков и смерти!
Ник вдруг подумал о том, что было бы, если бы мать не уволили с завода. Он учился бы в закрытом Городе, в хорошей школе, ел хорошую пищу, пил хорошую воду. А возможно, устроился бы на работу, – ведь он уже большой! Взрослый, по меркам Сируса! Когда мать взяли на работу, ей тоже было шестнадцать лет. Она стала оператором цеха переработки – хорошая, чистая работа. Сиди себе, смотри на экран и контролируй процесс. Читай, учись – времени завались! Хорошая квартира, а то и дом, а когда выйдешь на пенсию – живи в свое удовольствие! В закрытом Городе даже трава есть! И деревья! Ник никогда не видел этого, но мать рассказывала – есть! И даже фонтаны. Пресной воды – фонтаны!
Ну зачем, зачем она связалась с этим космолетчиком?! Зачем?! Проклятый, мерзкий инопланетник! Папаша, понимаешь ли! Заделал ей ребенка и свалил! А ее уволили. И все. Вся жизнь под откос. Выгнали! Как будто дерьмо слили в унитаз, и все тут! А нельзя заводить детей без спросу. У тебя контракт. Пять лет – никаких детей, никаких браков. Работай, потом подавай прошение,
