– Твою ж душу… Eiswein восемьдесят четвертого года, коллекционный раритет, – проворчал Кречетов, баюкая вправленный палец. – И какого хрена ты опять сюда припёрся?
– Я как бы тебе только что жизнь спас, а также оказал первую медицинскую помощь, – заметил я. – По этому поводу неплохо было б быть немного повежливее. Можно задать встречный вопрос? Какого лешего ты собрался стреляться, словно кисейная барышня, словившая свой первый фингал под глаз от ревнивого мужа.
– Ну у тебя и сравнения, – скривился профессор. – Какого лешего? Я тебе объясню какого. Вчера мне позвонили из Академии наук и сказали, что филиал украинского Института аномальных зон больше не финансируется государством и будет передан вооруженным силам, в случае если его руководство, то есть я, не выплачу все институтские долги. А это без малого восемнадцать миллионов евро.
– И куда ж ты, позволь спросить, дел такие деньги? – спросил я.
– Не твоё дело, – буркнул профессор.
– Вбухал в свой проект по созданию биологических копий живых существ из одной клетки? – предположил я. – С Захаровым соревновался, кто быстрее добьется результата?
– А и соревновался! – взвился Кречетов. – Всех сотрудников института уволил нах, всё равно эти неучи только под ногами мешались. Охрану распустил, чтоб денег сэкономить. И вот сейчас, когда до серийного производства совершенных человеческих копий остались считаные шаги, они меня выгоняют пинком под зад и всё забирают…
Профессор умолк. Похоже, до него дошло.
– Ага, – сказал я. – Теперь ты им не нужен со своими закидонами. Теперь они сами со всем справятся. Без тебя. Думаю, кто-то там наверху просчитал, что ты после этого телефонного звонка пустишь себе пулю в висок. Так и проще, и дешевле, чем брать приступом Институт, охраняемый искусственным интеллектом. И риска никакого, что во время штурма спецназ повредит ценнейшее оборудование.
– Вот паскуды! – с душой проговорил Кречетов. – А ведь ты прав, на сто процентов прав! Как же я сам не догадался? Ну уж нет, просчитались они там, конкретно просчитались. У меня все данные о моем проекте здесь.
Он похлопал по нагрудному карману рубашки.
– И данные, и ключи, и пароли. Без них всё институтское оборудование, касающееся проекта «Копия», есть не что иное, как груда бесполезного металла. Так что моё изобретение умрет вместе со мной…
– А ты точно хочешь умереть вместе со своим проектом? – зевнув, спросил я. После всего пережитого, в мягком кресле с бокалом вина, я что-то расслабился, и меня неудержимо потянуло в сон.
– Что, есть варианты? – скривился профессор. – Кто ж меня с таким бесценным грузом из Украины выпустит? Завалят как сайгака, едва я на километр от Института отъеду.
– Не без того, – кивнул я. – Более того. Готов поставить свою «Бритву» против еще одной бутылки этого вина, что уже сейчас Служба безопасности Украины окружает Институт.
– Ну да, ты б еще на Ка-50 сюда прилетел, – проворчал Кречетов.
Ну, понятно. Пить-то он пил, стреляться тоже собирался, но в то же время за обстановкой вокруг Института следить не забывал. Вон к другому карману потянулся, пультик небольшой из него достал и на кнопку нажал. Немедленно встроенные в стены черные экраны ожили, показав панораму вокруг здания.
Я не ошибся. Со всех сторон к нему стягивались штурмовики в характерной униформе полицейского спецназа.
– Ну, вот и всё, – усмехнулся профессор. – Даже на твоей самоходке теперь отсюда не вырваться – поджарят ее вмиг вместе с нами.
– Ну, зачем на самоходке, – сказал я. – Есть и другие способы.
– Не пойду никуда, – набычился Кречетов. – Осточертело всё. Когда наука никому не нужна…
– Это ты зря, – заметил я. – Тебе нужна, например. И мне тоже.
– Конец всей моей науке, не видишь, что ли… – начал было профессор, но я его прервал.
– А если я скажу, что весь научный комплекс покойного академика Захарова сейчас стоит пустой как барабан, если не считать трупов внутри, конечно. И ключ для входа в этот барабан знаю только я.
– Не понял, – Кречетов аж привстал с кресла. – Захаров мертв?
– Когда я уходил оттуда, он сильно смахивал на труп, – сказал я. – Но от него всего можно ожидать.
– Что ты хочешь взамен? – быстро спросил профессор, бросив обеспокоенный взгляд на экраны, где бравые спецназовцы со всеми предосторожностями приближались ко входу в Институт.
Этого следовало ожидать. Повезло мне с учеными-бизнесменами – что Кречетов, что Захаров одного поля ягоды. Академик наверняка сейчас в аду себе котел покомфортнее выторговывает, а профессор на пороге смерти выясняет условия сделки.
– Взамен я хочу, чтобы ты оживил всех, кого я попрошу, – сказал я. – Матрицы у Захарова там есть, сам видел.
– Пополам, – бросил Кречетов.
– Что пополам? – не понял я.
– Матрицы, которые там найдем, пополам делим. Мне тоже надо будет оживить кое-кого. Плюс сам комплекс мой, со всем содержимым.
– А у тебя ничего не треснет? – поинтересовался я, фигея от наглости ученого. Но тот и ухом не повел.
– Это бизнес, Снайпер. Хочешь – соглашайся, не хочешь – уходи один.
Он всё понял, сволочь такая, что я прорывался через всю Зону специально для того, чтобы вытащить его в научный комплекс Захарова, так как после его смерти только он смог бы разобраться в оборудовании, умеющем из одной клетки воссоздать целый организм. Понял и теперь ставил свои условия, зная, что деваться мне некуда. Но и в безвыходной ситуации можно попытаться отжать для себя какие-то плюсы.
– Матрицы пополам, ладно. И на комплекс я претендовать не буду. Но с одним условием – ты оживишь тех людей, которые лежат в автоклавах Захарова.
– Тип автоклавов? – быстро спросил Кречетов, немного нервно поглядывая на мониторы и вроде бы невзначай так пощелкивая пультом – внутренние камеры здания переключал. Ага, спецназ уже недалеко от самоходки, стоит и тихо фигеет от увиденного. Понятное дело, не каждый день увидишь ИСУ-152, перегородившую коридор института. Ничего, сейчас фигеть перестанут и полезут как тараканы на яичный желток с борной кислотой.
– Понятия не имею, – ответил я. – Такие же, как под Саркофагом стоят. В похожем ты Данилу оживлял.
– Понятно, – кивнул Кречетов. – Справлюсь. Ну, считай что договорились.
– Это хорошо, что договорились, – сказал я, доставая из-за пазухи «Кэпа». Думаю, будь у нас побольше времени, профессор бы еще полчаса себе ништяки выторговывал. А так спецназ недвусмысленно поджимал. Это и я понимал, поэтому не мешкая отработанным движением крутанул артефакт, просверливая дыру в пространстве.
И она просверлилась, не зря ж я берег энергию «Кэпа» именно для такого случая. В пространстве немедленно образовалась огненная дыра, которая начала стремительно увеличиваться в размерах. При этом я очень старательно представлял конечную точку нашего путешествия через «кротовую нору» – непременное условие такого путешествия, иначе «нора» может запросто выкинуть черт-те куда.
Профессор Кречетов был не только гениальным ученым, но и опытным сталкерюгой, который как минимум один раз уже проходил сквозь дыру в пространстве. Поэтому я не удивился, когда он рыбкой прыгнул
