Еще одной вовчей хатой был остров Змеиный, обеспечивающий рыбные промыслы у Одессы и устья Дуная.
Далекой осенью 1775 года после почти полугодового похода из колонии приволжских немцев к крепости Кинбурн пришел небольшой обоз переселенцев из пяти возов. Две старухи, три сына с женами, пятерка дочерей, две вдовые невестки, десяток детей разного пола и дюжина приживал из родичей – такую общину с берегов Волги к далекому Кинбурну привел глава семьи, як то кажуть тутошни казаки, – Йосип Вовк.
Это был бывший поволжский немецкий колонист, предки которого еще во времена Петра I переселились из-под далекого Гданьска в Российскую империю. Переселение забрало жизнь двух сынов, трех родичей-приживал и пару детей. Голод и холод уже которую неделю стояли за спиной переселенцев. Съедено было все, из живности остались только пятерка битюгов в упряжках повозок и несколько собак. Вера в Бога и каждодневное чтение текстов о пути Моисея с избранным народом к земле обетованной вселяли в переселенцев надежду на будущее.
С тоской смотрели переселенцы на волны лимана, где могучий Днепр встречался с Черным морем. Сегодня в день, когда осень встречается с зимой и чествуется праздник Покрова Пресвятой Богородицы, в маленькой земляной крепости казаки и русские празднуют и веселятся. Немецкая семья оказалась на далекой чужбине с голодными детьми и праздником жизни вокруг. Одна радость – далекий путь закончился. Но сильным духом и в вере не стоит впадать в депрессию, и вот почти четыре десятка людей, возглавляемые главой семьи, приступили к молитве во славу господа и в надежде, что Бог не оставит чад своих без опеки.
Вдруг над небольшим поселком и крепостью послышались крики: «Рыба йде. Рыба йде!» Несколько мгновений, и из землянок и замка крепости повалил народ. Словно безумные, все – от мала до велика, стар и млад, дворяне, казаки и холопы – бросились к воде, раздеваясь на берегу и бросаясь тут же в воду. Вокруг преклонившей колени в молитве немецкой семьи забурлил водоворот оголенных человеческих тел. Словно безумные все бросились в воду, остановившись по колени в воде, и, наклоняясь, начали выхватывать рыбин, бросая их тут же, на прибрежный песок. В считанные минуты на берегу образовалась небольшая стенка, созданная трепыхающимися тушками выброшенной на берег рыбы. Маленькие дети и даже их четвероногие друзья, местные собаки, словно на конвейере, начали отбрасывать от берега создаваемую ловцами стену из рыбьих тушек. Некоторым рыбинам посчастливилось, трепыхаясь, соскользнуть с рукотворной горки в воду и вновь оказаться в родной стихии.
Тут к замершей в исполнении молитвы группе переселенцев подбежал голый казак, с длинными варяжскими усами и оселедцем казацкого чуба. Йосиф узнал в нем казацкого старшину, что принял их на учет по прибытии.
– А чого це ви дожидаєте? Тож риба йде, а ви молитву затіяли. Потім помолитесь. Зараз потрібно рибу збирати, вам же їсти щось потрібно буде. Ото як пройде риба, так і помолимось, усі разом во славу пресвятої богородиці, покровительки війска запорізького. А зараз роздягайтесь та на берег біжіть.
За время переезда малорусский говор уже многим стал понятен, и теперь все глаза обратились на главу семьи.
Йосиф, осознав событие, вымолвил:
– Пошли на берег. Смотрите, что казаки делают, и повторяйте за ними.
Еще несколько мгновений, и вся семья зашла в воду. Нет, не в воду, а в живое серебро, созданное плывущими бок о бок рыбинами. Словно кисель из живых тел, стремящихся из моря в верховье лимана. Рыбины, натыкаясь на ноги, мгновенно обходили их и, обтираясь боками о кожу ловцов, устремлялись вперед. Опустившаяся в воду рука мгновенно ощущает тугой цилиндр трепещущего туловища рыбины. В этот момент рука выбирает самый большой экземпляр, и вот из воды достается рыбина в локоть длиной. В твоей руке ощущается трепет жизни, еще мгновение – и рыбина уже летит, извиваясь в воздухе, к линии берега. Вдоль ног стремится куда-то в верховья косяк, и тело начинает работать как робот: схватил, поднял, бросил и снова схватил, и снова бросил…
Наконец, бросая рыбину, ты обнаруживаешь, что кидать надо дальше, перебрасывая ее за созданную твоим наклонившимся телом живую стену. Еще несколько минут, и надо менять место, сдвигаясь чуть дальше вдоль берега, где еще нет живой стены. Дети и собаки не в состоянии обеспечить такой конвейер заготовки рыбы.
Ход рыбы в Черном море – природное явление, связанное с периодическими подъемами сероводорода из глубины моря к поверхности, очевидно, из-за поступления из земной коры через расщелины морского дна и с гидротермальными водами (грязевые вулканы на дне моря). Рыба начинает задыхаться и идет в верховья лиманов и рек, спасаясь от высокой концентрации сероводорода.
В середине октября вода в лимане уже не достаточно теплая для купаний, но в силу местного климата еще и не такая уж и холодная, чтобы нельзя было находиться в воде, заготавливая рыбу. Рыбы было так много, что за один день Йосип Вольф стал мессией для своей семьи в настоящем и будущем, для потомков более чем полтора столетия спустя. Словно Моисей, приведший голодных израильтян в долину, где им досталась манна небесная, Йосиф Вольф привел семью к месту, где вместо манны небесной оказалась рыбная благодать, навечно оставшись в памяти своих сородичей.
Через несколько часов, когда ход рыбы закончился, к берегу подошла казацкая чайка, срочно доставив соль из Прогнои. Бессонная трудовая ночь жителей небольшого поселения и трудолюбивых переселенцев почти мгновенно сблизила ранее незнакомых людей разных национальностей и уклада жизни. Утром, когда настоящая гора рыбы была посолена и уложена для хранения и транспортировки, крепостной батюшка провел общую службу гарнизона и вновь прибывших. За одни сутки семья колонистов стала неотъемлемой частью Кинбурнского гарнизона собравшего русских, малороссов и немцев.
Несколько дней спустя казацкие чайки – в военное время, а в мирное время – большие рыбацкие баркасы уже промышляли ловом рыбы в лимане и Черном море, с экипажами, в которых кроме украинцев (запорожцев) вышли в море и бывшие немецкие колонисты Поволжья.
Семья Вольфов начала свое закрепление на берегах Черного моря. Да, Вольфов, хотя для властей они Вовчи, а потом будут Волковы, Вольские и прочие производные от немецкого Вольфганга.
Немецкие множественные имена мужчин и женщин семьи и производные от фамилии на разных языках и документах на многие годы станут неотъемлемой частью их жизни. Красивые и образованные нимкени-невесты почти мгновенно будут выданы замуж за казацких старшин «верного войска». Семья не бросала своих дочерей, даже после свадьбы каждый ребенок дочери семьи получал образование в семье Вольфов и на деньги Вольфов.
На новом месте семья по решению главы семьи и женского совета начинает свою собственную матриархальную политику. Старушки нимкени не отказываются от своих матриархальных планов
