Мы уже минули стрелы небоскребов, и теперь я смогла увидеть то, что недавно так жадно разглядывала на головиде. Площади и дворцы, изящные буддийские пагоды и скорбно-строгие католические храмы, рядом с которыми в небо возносились высокие минареты мечетей. Та еще диковинка в современном мире — почти на всех планетах неоислам был признан запрещенной религией. Лишь в по-восточному пестрой Лонге умудрялись совмещать столько противоречащих друг другу верований. Но сейчас этот вид не радовал и не восхищал меня.
Юрий несколько разочарованно следил за моим равнодушным взглядом и наконец не выдержал.
— Тебе нравится? Эрика? Не молчи… Не игнорируй меня!
«Ты меня игнорируешь, рабыня?» — вновь раздался в моей голове голос Карима, и я, схватившись за горло, панически заозиралась. Его здесь нет, нет, он остался на «Грифоне»…
Пытаясь справиться с воспоминаниями, обхватила себя руками и начала раскачиваться. Юрий поспешно расстегнул ремни на своем сиденье и, пересев ко мне, попытался обнять. Я старалась оттолкнуть его, но он не давал вырваться.
— Ну чего ты, маленькая? Эрика, тс-с-с, перестань…
Остальное я помню плохо. Мы еще летели какое-то время — мне показалось, целую вечность, потом Цехель подхватил меня на руки и куда-то понес. Там было еще хуже. Много людей с назойливыми и суетливыми мыслями и грязными эмоциями. Меня о чем-то спрашивали, трясли, все время повторяя мое имя, но наконец-то оставили в покое. В комнате с мягкими стенами и полом. Как знакомо. Я свернулась в клубочек и закрыла глаза, отгораживаясь от всего мира. Док, почему ты так легко позволил мне уйти…
Я так тщательно изолировала свой разум от всего происходящего снаружи, что определила, что рядом со мной кто-то находится, не по мыслям и чувствам, а по запаху легких цветочных духов.
— Вы ничего ей не давали? — прозвучал рядом низкий женский голос.
— Конечно нет!
Это был Юрий.
— Хорошо. Конечно, тай Дали успел изучить реакцию эспера на некоторые лекарства, но лучше не стоит рисковать, не зная, чем вызвано ее состояние.
Услышав упоминание дока, я всхлипнула.
— Реакция есть. Хорошо, — довольно сказала женщина. — Юрий, помоги мне ее усадить.
— Мне точно стоит к ней прикасаться?
— Она была агрессивна?
— Нет, но… Едва ли ей нравится, когда я до нее дотрагиваюсь, — признался гардарик. — Думаю, мне стоит уйти, доктор Кронберг.
— Послушайте, тай Цехель, что это за внезапные сантименты? — насмешливо вопросила женщина. — Вы, возможно, единственный на всей Лонге, кто может касаться Эрики без угрозы вызвать у нее новый приступ. Она сейчас очень чувствительна к чужим эмоциям и мыслям, и даже мое присутствие для нее весьма травматично. Но другого выхода нет — рискнуть оставить ее так я не могу.
Меня осторожно приподняли за подмышки и как большую куклу прислонили к стеночке. Я неохотно разлепила глаза и взглянула на доктора. Это была невысокая стройная женщина с длинными рыжими волосами, уложенными в корону, совершенно не походившая на тот образ, что я сложила по словам Юрия. Смотрела доктор Кронберг на меня очень внимательно и серьезно, но не строго. Как на человека, а не как на подопытную мышь.
— Эрика, ведь так? Меня зовут Алана Кронберг, и я тот врач, который поможет тебе выжить среди этих идиотов.
— Эй! — возмутился Юрий. — Это ведь не про меня, да?
— Мы подумаем, — ответила доктор Кронберг, одобряюще мне улыбаясь. Но тепло, что от нее исходило, не могло меня согреть. — Я, к сожалению, простой человек и не умею читать чужие мысли. Но я вижу, что тебе плохо, и хочу тебе помочь. Скажи, как я могу это сделать?
— Никак, — прошептала я.
— Она заговорила! Впервые за три часа! — встрепенулся гардарик.
— Заткнись, Юрий, — не прекращая улыбаться, приказала эта странная женщина. — Я не могу, тогда кто сможет, Эрика?
Надежда возродилась во мне.
— Док…
Кронберг недоуменно нахмурилась.
— Док?
Я с упованием кивнула, и Алана снова обернулась к Юрию. Тот насмешливо откашлялся.
— Полагаю, она говорит о Сафаре Дали.
— Тае Дали?
— Да, они сблизились на корабле. Фактически она не отлипала от него все путешествие.
— Расскажи подробнее.
Юрий коротко поведал о том, чему был свидетелем, и упомянул несколько деталей, о которых он точно не знал, подтвердив мое подозрение, что он гораздо чаще следил за мной, чем мне думалось раньше.
Алана сначала слушала его абсолютно спокойно, хоть и внимательно, но в какой-то момент я почувствовала, как в ней возникло понимание, озарившее ее душу вспышкой радости.
— Да это же импринтинг практически в чистом варианте! Эрика находилась в сенсибельном состоянии, и в этот момент тай Дали стал для нее фулкрумом.
Юрий терпеливо вздохнул.
— А теперь по-человечески, Алана.
— О, а я поняла! — прошептала я, надеясь получить благосклонность этой женщины, в чьих руках, возможно, сейчас была моя судьба. — Вы ведь про запечатление, да, доктор? Я привязалась к тому, кого сочла достаточно безопасным и способным меня защитить.
Кронберг негромко рассмеялась.
— Вот, сразу видно человека, не раз бывшего жертвой моих коллег. Традиционно импринтинг происходит на ранних этапах жизни, но мы говорим о другом его виде, связанном с сильными переживаниями в критичный для человека период. Притом изучали его именно на эсперах, и вы явно склонны к запечатлению. А в твоем случае, насколько я понимаю, ты не только сама привязалась к Дали, но и его к себе привязала? Так ведь, Эрика?
— Как есть правду сказали, док, — ответил вместо меня Юрий. — И что нам теперь делать?
Доктор Кронберг еще раз внимательно осмотрела меня и, незаметно подмигнув, расстроенно ответила:
— Ничего не поделаешь. Придется попросить Сафара Дали приехать. Импринтинг такая штука, с которой лучше не шутить.
— Вот же тай Дали обрадуется, — мрачно пробормотал Цехель. — Но сразу не получится доставить. Прежде чем тащить во дворец корабельного дока, допуская его к столь важному объекту, как Эрика, на постоянной основе, я должен согласовать это с Альге.
Я почти не обиделась на «объект», радостно
