— Ты надулась и сердишься на Замира. Обиделась на шестилетку? — поддел меня правитель.
— Я не виновата в том, что глупый мальчишка проиграл! — Возмущение все же прорвалось в моем голосе. Я испуганно закрыла рот ладонью и вскочила, низко кланяясь: — Господин, простите. Я не хотела так говорить…
Император махнул рукой, явно забавляясь, и холод словно отступил, обнажив легкую рябь чувств.
— Садись… Я не злюсь на тебя. Ты сама порой как ребенок — но тем вернее, больше шансов поладить с Замиром. Скажи лучше: ты понимаешь, что легко отделалась? Я думаю, ты все еще помнишь вашу первую встречу… и чем она для тебя закончилась. И кстати, мы до сих пор не знаем точно, почему умер мой прошлый эспер.
Я затихла, осознав, что, даже если бы Замир ударил меня не рукой, а палкой, это все равно было бы лучше, чем полностью выжженные мозги.
— Получается, юный господин пожалел меня?
— Сдержался, хотя и был в тот момент сильно увлечен игрой. Это хорошо. Значит он, пусть пока и бессознательно, расположен к тебе. С Леном этого так и не произошло.
— Но почему? — вслух удивилась я. — Чем я так отличаюсь от вашего прежнего эспера?
— Во-первых, у тебя дар сильнее, чем у него, и ты владеешь обратной эмпатией.
— Ваш сын поставил блок. Едва ли я способна донести до него хоть что-нибудь.
— Практика показывает обратное, и я склонен верить в этом доктору Кронберг: от обратной эмпатии нет полной защиты. Даже когда ты контролируешь свои чувства, то все равно ощущаешься на физическом уровне совсем иначе, чем другие люди. С тобой… тепло. И Цехель об этом говорил, хотя уж он-то и вовсе должен быть не подвержен обаянию эмпатов. Думаю, мой сын тоже почувствовал это.
Я повела плечами, не понимая, как реагировать на его слова. Тепло? Пусть, но все же не в моих силах растопить холод моего господина.
— А во-вторых? — Решила перевести разговор. — Вы сказали, что я еще чем-то отличаюсь от Лена.
— Разве это не очевидно? — Альге вскинул брови, бросил хитрый взгляд на меня и разочарованно вздохнул. — Нет, конечно же, для тебя это не очевидно. Лен был сорокалетним дурачком с оттопыренными ушами. А ты женщина, молодая и красивая. Разве мой сын не мужчина, пусть и очень юный? Естественно, он отнесся к тебе снисходительнее, чем к Лену. Это в природе всех мужчин независимо от возраста.
Взгляд господина был таким откровенным, что мне стало не по себе. Я склонила голову, занавешивая лицо волосами.
— Ты порадовала меня сегодня. — Кажется, император тоже решил сменить тему. — Почему бы нам не отметить твой успех?
Откуда-то из-под стола он достал второй бокал и щедро плеснул в него из бутылки.
— Я не пью.
— Точно. Женщины обычно любят сладкое вино или шампанское. В следующий раз я прикажу принести и его.
— В следующий раз?
— Чему ты так удивляешься, Эрика? Твое присутствие мне приятно. А теперь выпей со мной.
Я не могла идти против прямого приказа своего хозяина. Молча взяла бокал и сделала символический глоток. Вино было действительно с кислинкой — такое Нибель любил пить в жару.
Альге налил себе еще. Судя по тому, что бутылка пуста, то он уже не совсем трезв. От этой мысли мне стало неуютно.
— Не закрывайся от меня, Эрика. И не надо снова начинать меня бояться. — Альге поднялся, подошел к краю перил и, уставившись в темноту, сказал будто и не мне: — Я устал.
«Вы слишком много работаете».
«Тренируешься?» — так же мысленно спросил император.
«Вы запретили мне использовать обратную телепатию с кем-то другим, так что да. И я не осмелюсь давать вам советы вслух».
— А так, значит, ты более смелая?
Мне не нужно было видеть лицо господина, чтобы чувствовать в его голосе улыбку. И та затаенная ярость, что ощущалась в Альге с тех пор, как он заговорил о Ли, как будто бы утихла. Надо же… то ли у него действительно стали появляться эмоции, то ли я просто научилась на него фокусироваться и ловить малейшие нюансы его настроения.
— Иди спать, — неожиданно велел император.
Неожиданно не только для меня, но и для себя. Я почувствовала некое сомнение в нем в этот момент, поэтому, прежде чем Альге передумал, пробормотала слова прощания и поспешно покинула императорские покои.
Полностью осознать, чем могло все закончиться, я смогла уже у себя в комнате. Он не собирался отпускать меня. Не в эту ночь. А в итоге все-таки позволил уйти, не коснувшись меня.
Так и повелось с тех пор. Утро было предоставлено мне самой, день и часть вечера я проводила с Замиром, а потом за мной присылал Ядгар Альге. Между нами с императором больше не было столь странных и откровенных разговоров, как в ту ночь, но он все так же не касался меня, держа невидимую границу. «Здоровье сына мне важнее, чем постельные утехи», — сказал он как-то мне, увидев, что я в очередной раз дернулась от его резкого движения.
Я узнавала обоих — и императора, и его наследника — с каждым днем все лучше и лучше. Училась подстраиваться под них, понимать. Ядгар и Замир оказались похожими друг на друга больше, чем я думала раньше. И даже вели себя одинаково, требуя моего присутствия рядом, но при этом не сближаясь.
Всякий раз, когда я приходила к Замиру, он делал вид, что один в комнате. Иногда требовался час или два, прежде чем мальчишка хоть немного открывался мне. Он все так же не пускал меня в свои игры, зато разрешил наблюдать за процессом. И уже не злился, когда я не сдерживала своих эмоций и нарушала привычное молчание. Вслух мы так и не говорили, хотя я терпеть не могла, когда Замир обращался ко мне мысленно: это всегда болезненно отдавало в висках, особенно если ребенок злился или расстраивался. А так происходило почти всегда, когда я уходила. Однажды он не выдержал и просто вцепился в мою юбку, обняв руками за талию. Именно тогда
