Тренировочная группа Валина состояла из двадцати шести человек. Семеро из них прилетели вместе с Фейном на брошенный корабль, выбранный им для утреннего упражнения. Это была странная команда: Анник Френча, тоненькая как мальчишка, с белоснежной кожей и безмолвная, словно камень; Балендин, жестко ухмыляющийся, с ястребом на плече; высокий серьезный Талал с ясными глазами на угольно-черном лице; Гвенна Шарп, невероятно безрассудная и вспыльчивая; Сами Юрл, надменный белокурый сын одного из самых могущественных атрепов империи, бронзовокожий, словно бог, и смертоносный, словно змея, виртуозно владеющий клинками. У них было не так уж много общего, за исключением того факта, что кто-то в командовании решил, что когда-нибудь они смогут очень-очень эффективно убивать людей. При условии, что никто не убьет их раньше.
Все их обучение, все тренировки, восемь лет изучения языков, навыков работы со взрывчатыми веществами, практика навигации, учебные бои с оружием и без, бессонные ночи, проведенные на вахте, нескончаемые жесточайшие физические нагрузки – нагрузки, предназначенные для укрепления как тела, так и ума, – все это было направлено на одну цель: Халову Пробу. Валин помнил свой первый день на островах так, словно эта картина была выжжена в его мозгу. Новобранцы сошли с корабля под шквал проклятий и оскорблений, их окружили разгневанные лица ветеранов, называвших этот далекий архипелаг своим домом и принимавших в штыки любое вторжение, даже когда речь шла о тех, кто готовился последовать по их стопам. Не успел он сделать двух шагов, как кто-то заехал ему по скуле, а потом ткнул лицом в мокрый соленый песок и держал, пока он не начал задыхаться.
– Зарубите себе на носу! – проорал кто-то (один из командиров?). – Если какой-то недоумок-бюрократ решил отправить вас сюда, на наши драгоценные Киринские острова, это еще не значит, что вы обязательно станете кеттрал! Не пройдет и недели, как кто-то из вас станет молить о пощаде! Других мы сломаем на тренировках. Многие из вас умрут: кто-то свалится с птицы, кто-то потонет во время весенних штормов, кто-то, жалко всхлипывая, даст себя засосать в гнилой ил какой-нибудь мерзкой ханнской заводи… И это будут счастливчики! Этим ребятам, черт возьми, повезет! Потому что тех из вас, кому удача или упрямство позволит остаться в живых после всех тренировок, в конце будет ждать Халова Проба!
Халова Проба… После восьми лет перешептываний и обмена домыслами и Валин, и остальные кадеты имели о ней не большее представление, чем когда впервые ступили на Карш. Она всегда казалась такой далекой, почти неразличимой, как корабль, еще не показавшийся из-за горизонта. Нет, о ней не забывали, но какое-то время ее можно было не принимать во внимание – в конце концов, если ты не переживешь годы тренировок, предшествующие Пробе, она вряд ли будет тебя касаться. И вот, однако, эти годы прошли, и Проба наконец оказалась на пороге, словно давно ожидающий кредитор. Всего лишь через месяц с небольшим Валину и остальным предстоит завоевать себе звание полноправного кеттрал – или умереть.
– Пожалуй, сегодня мы начнем нашу демонстрацию некомпетентности с анализа Ха Лин!
Голос Фейна вернул мысли Валина к реальности. Инструктор махнул девушке огромной ручищей, приказывая начинать.
Это было стандартное упражнение. Кеттрал постоянно таскали кадетов на места недавних побоищ, обследование которых должно было одновременно закалить их, приучая к виду смерти, и отточить их понимание тактики боя.
– На корабль напали ночью, – отозвалась Лин, говоря четко и уверенно. – В противном случае те, кто был на палубе, успели бы подготовиться к атаке. Нападали со штирборта: на перилах можно заметить углубления, оставленные крючьями. Когда…
– Шаэль сладчайший под соусом! – перебил Фейн, останавливая ее взмахом руки. – Все это мог бы рассказать первокурсник! Пожалуйста, хоть у кого-нибудь здесь найдутся замечания, которые не будут столь оскорбительно очевидными?
Он повернулся вокруг, в конце концов остановив взгляд на Валине.
– Как насчет нашего Всесиятельнейшего Высочества?
Валин терпеть не мог этот титул. Для начала это не вполне соответствовало действительности – несмотря на то, что отец Валина был императором, сам он не являлся претендентом на Нетесаный трон. К тому же на островах его высокое происхождение не имело значения. Здесь не существовало ни сословий, ни особых льгот или привилегий. Если на то пошло, Валину, пожалуй, приходилось трудиться даже больше, чем остальным. Тем не менее он давно уяснил, что любые жалобы приводят лишь к тому, что ты оказываешься еще глубже в дерьме. На данный момент у него не было такого желания, поэтому он просто вздохнул и начал:
– Команда корабля даже не успела заметить, что у них проблемы…
Однако прежде чем он закончил фразу, Фейн оборвал его, фыркнув и рубанув ладонью воздух:
– Я дал вам десять минут на осмотр этой Кентом клепанной козьей шаланды, и все, на что ты оказался способен, – это понять, что атака была внезапной? Что ты там делал эти десять минут – стаскивал с трупов кольца и обшаривал карманы?
– Но я только начал…
– И уже закончил! Как насчет тебя, Юрл? – спросил Фейн, указывая на высокого блондина. – Может быть, ты найдешь, что добавить к исчерпывающему анализу, предоставленному Его Всесиятельнейшим Высочеством?
– О, здесь так много всего можно рассказать… – отозвался Сами Юрл, с довольной ухмылкой поглядывая на Валина.
– Вот же сучий слюнолиз, – прошипела Лин сквозь зубы, так что ее мог слышать только Валин.
Хотя все кадеты проходили через одни и те же лишения и стремились к одной цели, в группе была своя иерархия. Большинство из них записались в солдаты, влекомые смешанным желанием защищать империю, повидать мир и полетать на огромных птицах, доступ к которым имели только кеттрал. Для крестьянского сына с шианских равнин возможности, предлагаемые кеттрал, были слишком фантастичны, чтобы в них поверить. Но были, однако, и те, кто прибыл на острова по другим причинам. Безнаказанно драться, причинять боль, отнимать жизни – все это привлекало некоторых людей, как гниющая плоть привлекает стервятников. Несмотря на красивое лицо и гладкую кожу, Сами Юрл был жестоким и опасным бойцом. В отличие от большинства других кадетов, он, по-видимому, не собирался оставлять свое прошлое позади, а расхаживал по островам с таким видом, словно ждал, что все будут перед ним пресмыкаться. Можно было не брать его в расчет, решив, что он всего лишь изнеженный, надутый вельможный болван, папенькин сынок, которому посчастливилось пробиться в кадеты благодаря деньгам или семейным связям. Однако, как ни неприятно было это признавать, Юрл был успешным и коварным противником,
