Где-то вдалеке хлопнула дверь. Шум в зале немедленно стих, перейдя в чуть слышный нервный шепот, голоса приглашенных гостей шелестели теперь как сухие опавшие листья, которые гонит по дорожкам осенний ветерок.
Сэр Руперт повернул голову к боковым дверям зала и кивнул.
Послышался приближающийся перестук высоких каблуков.
– Ой-ей, – произнес у меня в голове голос черепа. – Она идет.
В ту же секунду Локвуд взял меня под локоть и сказал:
– Слушай внимательно все, что она скажет, Люси. Постарайся ничего не упустить. Мне важно знать каждое ее слово.
– Постой, а ты-то что собираешься…
И тут в зал вошла Пенелопа.
Она легко шагала к кафедре в свете электрических ламп – стройная, высокая женщина с длинными черными волосами, свободно спадающими ей на плечи. На ней было темно-зеленое платье с юбкой до колена, выгодно облегающее ее фигуру, – элегантное, но в то же время не парадное, а деловое. После того что я в последнее время узнала о Пенелопе – или Мариссе? – меня больше всего поразило то, что она так похожа на самую обыкновенную женщину. Смешно, да? Спокойно и уверенно взойдя на помост и встав за кафедру, Пенелопа сверкнула белозубой улыбкой и сказала:
– Всем добрый вечер.
Низкий, властный голос, который невозможно спутать ни с каким другим. Голос, от звука которого у меня перехватило дыхание. Голос Пенелопы Фиттис, директора агентства «Фиттис» и временной управляющей агентством «Ротвелл», а по сути главы всех лондонских оперативников-парапсихологов. На протяжении нескольких последних месяцев она была центром приложения наших усилий, мыслей и опасений, мечтаний и планов. Все исходило от нее – от ее силы, власти, от ее тайны, – и куда бы мы ни направлялись, все пути вновь приводили нас к ней.
Впрочем, едва войдя в зал, Пенелопа приковала к себе внимание всех, кто в нем собрался. Она отражалась в сотнях бокалов с вином, стаканов с соком, в девяти колоннах из серебряного стекла, в тысячах хрустальных подвесок на люстрах. Я не удивилась бы, увидев, что проводить Пенелопу взглядом повернулись даже заточенные внутри стеклянных колонн призраки. Вытянулись по стойке «смирно» стоявшие вдоль стен охранники в серебристых куртках, двое из них вскинули к виску руки, отдавая честь своей хозяйке. Мои коллеги – оперативники из других агентств – честь ей не отдавали, однако тоже подобрались и молча застыли на своих местах. И только сэр Руперт продолжал расслабленно подпирать стену, хотя и он не сводил глаз с Пенелопы – внимательно следил, как она делает глоток воды из стоящего перед ней стакана, как перебирает свои бумаги, как поднимает голову, чтобы еще раз ослепительно улыбнуться притихшему залу.
– Я очень рада, что вы смогли отложить свои дела и прийти сегодня вечером на эту встречу. Очень ценю это, потому что знаю, насколько вы все заняты. – Оценивающим взглядом она обвела всех нас – и старых, умудренных жизненным опытом супервайзеров, и зеленых безусых агентов. – Еще я хочу поблагодарить руководство ДЕПИК за предоставленную мне честь принять вас всех у себя. Этот зал повидал на своем веку немало легендарных личностей, в нем не раз проходили исторические совещания и встречи. Моя бабушка Марисса любила использовать этот зал…
Ее бабушка Марисса. Услышав это имя, я подалась вперед в своем кресле и нахмурилась. Меня не интересовало, как использовала этот зал бабушка Марисса. Меня интересовал совершенно иной вопрос, а именно: кто сейчас стоит передо мной за этой кафедрой – Пенелопа или все-таки сама Марисса? Отсюда, издалека, Пенелопа не выглядела на восемьдесят лет, которые должны были исполниться Мариссе. Никак не выглядела.
– Эй, череп, – прошептала я, – ты ее видишь?
– Вижу, но очень плохо. В основном чьи-то ноги. Причем кто-то из агентов постоянно трясет своей ногой, как лошадь.
– Но ты можешь сказать, она это или не она?
– Ага. Она. Это Марисса. Это и ежу понятно.
Я с сомнением покачала головой и повернулась к Локвуду:
– А ты что думаешь?
А он ничего не думал. Я сидела у колонны одна, Локвуд куда-то исчез.
Такое и раньше не раз случалось, мне пора было привыкнуть к таким фокусам и не удивляться, да и не переживать особо, но в тот вечер нервы у меня были на взводе. Я мысленно выругалась и принялась искать Локвуда глазами, но в зале его не было.
– Повторюсь, я знаю, как сильно вы все заняты, – Пенелопа зря времени не теряла и целеустремленно приближалась к самому главному, – но только «заняты», я думаю, не совсем правильное слово. Недостаточно сильное, согласитесь. Вы перетрудились – вот так будет ближе к истине. Мы с вами не жалеем себя, пытаясь сдержать поток сверхъестественных сил, захлестнувших нашу великую страну. – Она элегантным жестом указала рукой в сторону колонн. – Видите эти колонны? Эти знаменитые колонны, напоминающие о ранних днях борьбы с Проблемой? В них девять легендарных реликвий. Когда моя бабушка одержала победу в схватках с такими призраками, как Верзила Хью Хенратти и Клэпхемский Мясник, она подумала, что выиграла войну. Когда она загнала Морденский полтергейст назад в его серебряный чайник, ей и в голову не могло прийти, что спустя всего два поколения подобные подвиги станут обычным делом, которым каждую ночь занимаются многие отважные и самоотверженные молодые люди. Мы с вами могли бы наполнить своими артефактами сотни, тысячи таких колонн, однако… Однако ужасам, с которыми мы сталкиваемся ежедневно и ежечасно, не видно конца. А какую цену нам приходится платить, чтобы удерживать нашу линию обороны!
Еще один глоток воды, новый взмах роскошной гривой черных, как вороново крыло, волос. На шее Пенелопы блестело золотое ожерелье, украшенное какими-то камешками – бриллиантами, наверное, какими же еще. Камешки переливались в свете ламп. Пенелопа молчала. Все хмуро ждали продолжения, уже заранее зная, каким оно будет.
– Мы все помним трудную Черную зиму, – вновь заговорила Пенелопа. – Самую длинную, самую худшую за всю историю Проблемы. Количество смертных случаев достигло своего максимума, особенно среди оперативников маленьких агентств, не обладающих достаточными ресурсами – денежными, техническими, людскими… – Она обвела притихший зал своими блестящими темными глазами. – Вспомните ту зиму. Вспомните, сколько ваших юных друзей, товарищей, знакомых погибло в те жуткие месяцы, пытаясь спасти нашу страну. Вспомнили?
– Из наших никто не погиб, – сказала я себе под нос. – Агентство «Локвуд и компания» нормально пережило ту зиму.
Я оглянулась по сторонам. Как и следовало ожидать, Локвуд не вернулся.
– Приближается новая зима, – продолжила тем временем Пенелопа Фиттис. – Эксперты предсказывают, что она будет ничуть
