И еще тут как-то странно пахло.
Странно и тревожно, что ли? Примерно так, как пахнет на недавнем пожарище – гарью, бензином, обуглившейся краской и резиной. Эти запахи были знакомы – когда лет десять назад полыхнул гараж соседа дяди Вити, сгорев вместе со стоящей внутри старенькой «девяткой», во дворе воняло точно так же. Ирка с товарищами, понятное дело, ошивались неподалеку, пока не уехали пожарные – пропустить подобное зрелище для дворовых подростков было просто немыслимым. Потом все вместе получали заслуженных люлей от родителей, поскольку пропитавшуюся гарью одежду пришлось перестирывать…
Но было и еще кое-что.
Легкий ночной ветерок внезапно изменил направление, окатив девушку густым амбре, отчего-то пахнущим горелым мясом, словно кто-то позабыл на газовой плите сковородку с безнадежно сгоревшим ужином, превратившимся в почерневшие угли. Практикантка несколько секунд хмурилась, пытаясь ОСМЫСЛИТЬ, что может быть общего у столь разных запахов. Нет, с первыми-то еще более-менее понятно, но вот с последним?
А затем, когда внезапно ПОНЯЛА, что это означает и что объединяет сгоревшие танки и этот душный смрад, сдавленно вскрикнула и бросилась, не разбирая дороги, к лесу. Бежала недолго, уже метров через двадцать ботинок попал в какую-то не замеченную в темноте яму, и девушка, чудом не вывихнув лодыжку, с размаху плюхнулась на колени и ладони. Пару минут ее тошнило – балансирующее на грани обморока сознание кричало, что нужно успокоиться, что Леша, когда она его найдет, не должен видеть ее в таком виде, – но помогало плохо. Затем, когда рвать стало просто нечем и выворачивавшие опустевший желудок мучительные позывы сменились не менее мучительной икотой, Ира из последних сил отползла на пару метров в сторону. И, вытерев рот рукавом ветровки, легла на землю, свернувшись калачиком и прижавшись покрытой холодным потом щекой к одуряюще пахнущей траве.
Обостренный чудовищным стрессом разум внезапно совершил очередной неожиданный выверт, и Савушкина вспомнила, где она видела подобные танки. Ну да, все верно, прошлой весной она ведь сама читала младшему брату иллюстрированную энциклопедию, посвященную истории отечественного танкостроения! Там и видела, особо не вдумываясь, понятное дело, ни в смысл текста, ни в содержание цветных картинок. А сейчас вот взяла и вспомнила, узнав характерные силуэты бронемашин… ну, как минимум одной из них, высокой и узкой, со смешными люками на башне, чем-то напоминающими уши мультяшного диснеевского мышонка…
Осознание того, что она, вероятнее всего, каким-то неведомым образом оказалась в далеком прошлом, особенного шока уже не вызвало. Во-первых, мозг просто отказывался воспринимать новую информацию, пусть даже и такую потрясающе-пугающую, а во-вторых? Во-вторых, где-то совсем недалеко находится Степанов, которого она просто обязана поскорее отыскать. И все ее проблемы закончатся – он умный и сильный, вот пусть и думает дальше…
Полежав с полчаса и основательно продрогнув – хоть ночь была теплой и безветренной, девушку бил нервный озноб, – Ирина заставила себя подняться на ватные ноги. Та крошечная часть ее разума, что ухитрилась сохранить способность рассуждать логически, настоятельно кричала: нужно уходить, здесь небезопасно.
«Куда мне идти?» – равнодушно спросила она саму себя, тем не менее делая первый шаг: Ира Савушкина всегда была ответственным человеком и привыкла следовать правильным советам. И неважно, от кого они, эти советы, исходят, главное – следовать.
«В лес, конечно, – самой себе ответила она, делая второй шаг. – И там дождаться утра».
«А что изменится утром?» – третий шаг.
«Какая разница? Утро – всегда утро. Хотя бы потому, что будет светло и не так страшно» – четвертый.
«Хорошо, идем в лес»…
– Представляешь, я даже заснуть ухитрилась, идиотка такая! – невесело усмехнувшись, сообщила Ира. – И продрыхла почти до обеда. Нервное, видимо, – спать совсем не хотелось, а потом – р-раз! – и просто вырубилась, будто выключатель повернули.
– А дальше что было? – осторожно спросил Леха.
– Дальше? – Савушкина тяжело вздохнула, продолжив рассказ монотонным, лишенным всяких эмоций голосом. – Дальше меня немцы нашли, там же, возле опушки… ну, я, собственно, сама виновата, повела себя, как полная дура и истеричка…
Сколько сейчас времени, проснувшаяся девушка не знала. Наручных часов она не носила, всецело полагаясь на мобильник, да и вряд ли они чем-либо смогли бы помочь. Ведь, если она и на самом деле каким-то образом перенеслась в далекое прошлое, в котором пока еще не родилась не только она сама, но даже и ее родители, часы вряд ли показывали бы реальное время этого мира.
«Этого мира, – повторила про себя Ирина, мысленно перекатывая в голове два пугающих слова, словно любимые с детства леденцы «морские камушки» – во рту. – Ну да, именно так! Ты в прошлом, подруга. И вытащить тебя отсюда сможет только Леша. Ну, наверное, сможет…».
Верный смартфон ничем помочь не мог, демонстрируя, что с точки зрения его андроидных электронных мозгов сейчас была примерно половина пятого вечера вчерашнего дня. Заодно умный прибор судорожно искал ближайшую соту, тратя на это драгоценный заряд. По вполне понятным причинам, вышки-ретранслятора сотовой связи поблизости не оказывалось, и девушка, вздохнув, выключила мобильник. Незачем батарейку сажать, вдруг пригодится еще. Фонариком, допустим, подсветить – вчера она об этом не догадалась – или, там, фоточки из галереи от безысходности поглядеть…
От последней мысли стало вовсе уж тоскливо, и Ира, чтобы не расплакаться над своей незавидной судьбой, занялась активной деятельностью. Как говорил, ухмыляясь, тот же Леша, то ли кого-то цитируя, то ли излагая собственные мысли: «Если не знаешь, чем заняться, – займись хоть чем-нибудь. Толку никакого, но дурные мысли отгоняет. И перед окружающими не стыдно».
Для начала девушка определилась со временем. Солнце стояло высоко, практически в зените, из чего практикантка сделала глубокомысленный вывод, что в этом мире уже почти полдень. Ого, ничего себе, это ж сколько она, получается, проспала?! Часов десять, никак не меньше! Затем она сходила под ближайшие кустики, справив естественные потребности – стресс стрессом, но физиология своего требует, знаете ли. Умыться бы, но как? Никакого водоема поблизости не наблюдалось, даже самого завалящего ручейка. А пить, между прочим, хочется совершенно не по-детски, пересохшее горло после вчерашней рвоты дерет, словно оно из наждачной бумаги, даже слюну глотать больно. Паршиво; значит, нужно срочно искать воду, долго она так не протянет.
Со стороны вчерашней луговины – сейчас, при свете дня, девушка все же определилась с рельефом (геологический факультет ведь заканчивает, чай, не филолог какой!) –
