– Слышь-ка, разведка, вот ты про главу этой самой имперской безопасности упоминал, про Гиммлера. А что еще про него знаешь? Нам, помнится, тоже что-то такое доводили, касательно самой верхушки рейха ихнего. Вот только особых подробностей я как-то не ухватил, не до того было. А после, когда немец напал, так и подавно. На планшете, – незнакомое слово, впервые услышанное несколько дней назад, особист произносил с видимым удовольствием, каждый раз словно перекатывая на языке, – я пока тоже никаких подробностей не нашел.
– Ну, я тоже историк аховый, – хмыкнул Леха, благодарный украдкой подмигнувшему Ивану Михайловичу за вовремя смененную тему. – Но кое-что помню. Кинофильм еще такой был, про нашего разведчика Штирлица-Исаева, «Семнадцать мгновений весны» назывался. Там, правда, действие в сорок пятом происходило, но он вроде чуть ли не после нашей революции к фрицам внедрился. Или после Гражданской войны, не помню точно?
– Исаев? – напрягся контрразведчик, вильнув взглядом из стороны в сторону. – Это реальная фамилия?
– Понятия не имею, Михалыч. Выдуманная, скорее всего. Но прототип-то точно имелся.
– Потом расскажешь, – жестко отрезал лейтенант госбезопасности. – Здесь все свои, но все равно лишнего болтать не стоит! Давай про фашист… про фрицев! Сержант Борисов, слушай внимательно да запоминай!
– Даю, – покладисто согласился десантник. – Когда в школе историю Великой Отечественной проходили, нам училка про «четыре Гэ», рассказывала, мол, так запомнить проще. Ну, типа, ихняя свастика состоит из четырех русских «Г» – Гитлер, Геббельс, Гиммлер и Геринг. Глупость, конечно, свастику они у индусов стырили, но запоминается. Так вот этот самый Гиммлер – один из них. Глава имперской безопасности и еще чего-то там, подробнее, извини, не помню. Один из создателей концлагерей для массового уничтожения заключенных, евреев в основном. В середине войны его вроде бы Кальтенбруннер сменит… или не он? Ну а про те гадости, которыми РСХА занималась, в том числе и при помощи этих самых зондеркоманд, я уже рассказывал. Вот, кстати, смешно выйдет, если сюда сам Гиммлер пожалует!
– Негусто… – вздохнул Батищев. – Впрочем, добро, я твои слова услышал. А касаемо Гиммлера? С чего б ему сюда-то ехать? Эдакой-то шишке?
– Может, и не с чего, но в прошлой истории он в Минск точно приезжал, в начале августа, я в Сети фотки видел, потому и запомнил. Гитлер, кстати, тоже – они с Муссолини Брестскую крепость осматривали, но это еще позже, примерно, в конце месяца.
– Вряд ли… – с сомнением в голосе пробормотал контрразведчик, чему-то задумчиво хмурясь.
Леха же, бросив на девушку быстрый взгляд (Савушкина так и сидела вполоборота, но, судя по лицу, больше не дулась, с интересом прислушиваясь к разговору), преувеличенно-бодрым голосом подвел итог недолгой беседы:
– Ну что, товарищи хронопопаданцы и примкнувшие к ним местные, давайте, что ли, прикинем, как нам дальше поступать? А то так кушать хочется, что аж переночевать негде… Михалыч, это я так шучу, не напрягайся…
* * *Прежних планов «товарищи хронопопаданцы и примкнувшие к ним местные», после недолгого совещания, решили не менять. То бишь скрытно двигаться лесами параллельно Березине, подыскивая подходящее для безопасной переправы место подальше от города. И уж там аккуратненько перебраться на восточный берег, постаравшись проделать это незаметно для обеих воюющих сторон. На всякий случай и во избежание, так сказать…
Перед самым выходом о чем-то напряженно размышлявший Батищев, наконец, отдуплился, решившись задать сержанту Бергу давно мучивший его вопрос:
– Товарищ сержант, поинтересоваться вот хочу…
– Слушаю, товарищ капитан? – не особо и удивился Йохан. – Спрашивайте, конечно!
– Вы, насколько понял, способны любые немецкие радиопередачи прослушивать? Даже зашифрованные?
– Ага, именно так. Сканер радиочастот работает, декодировщик тоже. Да и нынешние шифры для него так, пустяк, сплошной примитив. Только, если вы насчет переговоров этого немецкого разведчика, майора Ланге, то тут уже практически все. Далеко, я ведь говорил. Еще совсем немного, и я его передатчик просто не зацеплю. Да и зачем?
– Нет, товарищ боец, я не про это. Вот, допустим, когда мы через реку переправимся, есть возможность с нашими напрямую связаться?
– С кем именно? – искренне заинтересовался космодесантник.
– Да хоть с самой Москвой! – рубанул Батищев.
Спецназовец несколько секунд размышлял, затем пожал плечами:
– Как вам сказать… Технические возможности у меня примерно как у дивизионной радиостанции из вашего времени, даже лучше – у нас приёмники на голову круче. Но есть организационные проблемы – чтобы связаться, нужно знать частоту, позывные и код, иначе меня даже слушать не станут. Не кричать же в эфир «ответьте хоть кто-нибудь»?
– Понятно, – погрустнел особист. – Ну, я так и думал в принципе. А ежели я сумею нужную частоту добыть?
– Сугубо технически – точно можно, – твердо кивнул Берг. И, поколебавшись, добавил: – Да, и вот еще что: у нас имеется возможность напрямую подключаться к любым телефонным или телеграфным линиям проводной связи. Вот теперь точно все, – Йохан улыбнулся, оставив Ивана Михайловича в состоянии глубокой задумчивости…
Степанов в короткий диалог вмешиваться не стал: к чему? Нет, оно круто было бы, напрямую связаться с кем-нибудь из руководства Батищева – да хоть с самим наркомом Берией, что уж мелочиться! – вот только глупости все это. Не того полета птица наш Иван Михалыч, чтобы напрямик на ТАКИХ фигур выходить. К сожалению, конечно. Так что и думать о подобном не стоит – проблем и без того хватает.
Спустя несколько часов практически непрерывного марша (долгих привалов не делали, чтобы не терять времени, хоть пару раз ненадолго и останавливались – пополнить запас воды из попавшегося по пути родничка или перешнуровать Иркины ботинки, когда десантник заметил, что девушка начала подозрительно прихрамывать) проблем внезапно прибавилось.
Проблем оказалось человек сто, все в разномастной униформе – от общевойскового хэбэ до танкистских и даже летных комбезов – и вооруженных кто чем. Кто родными «трехами» или самозарядными винтовками, кто трофейными карабинами. Имелось даже с десяток автоматов – и отечественных «дегтяревых», и немецких «МП-38/40» – и, самое главное, несколько пулеметов. Три «ДП-27», отбитый у врага чешский «ZB-26» – здоровенная дура с торчащим над ствольной коробкой магазином на два десятка патронов – и пара «максимов» без защитных щитков, которые бойцы, несмотря на солидный вес, тащили с собой. В разобранном виде, понятно – тело пулемета отдельно, станина – отдельно. Вот только с боеприпасами было совсем грустно: если раскинуть на всех, то патронов имелось минут на десять атаки. Ну, или на полчаса обороны – да и то, если противник не станет сильно вперед рваться. С гранатами – и того хуже, в лучшем случае одна на двоих. Много было и раненых, в основном ходячих, способных передвигаться самостоятельно, но пятерых бойцы тащили на самодельных носилках, изготовленных из стволов молодых деревьев
