Хлыщ гонит страшные мысли прочь. Поднимает голову, видя, как в паре метров от него, нависая над проёмом, стоит Седой, целясь точно по центру.
«Случись что, он пальнёт и меня, вместе с тварью, нафарширует свинцом», – думает разведчик.
Хлыщ гонит дурные мысли прочь. Ноги становятся на твердую поверхность. Разведчик пригибается и, держа ПМ прижатым к животу и повернутым стволом в сторону дренажного канала, оглядывается.
Седой видит, как луч фонаря поворачивается на сто восемьдесят градусов. Сверху Хлыщ кажется призраком, копошащимся на дне ямы. Тусклый свет фонаря, закреплённого на голове, усиливает это впечатление. Из глубины колодца слышится учащённое дыхание. Затем раздаётся чертыханье, и разведчик, скукожившись, внезапно исчезает из поля зрения, протиснувшись в боковой ход.
Проходит секунд тридцать. Седой видит, что луч фонаря то пропадает, то вновь появляется.
«Протискивается он куда-то что ли?», – чистильщик чувствует, как нервы напрягаются до предела.
Тросик внезапно натягивается. Затем резко уходит вниз, провисает, затем снова натягивается. Одновременно свет фонаря исчезает, слышится звук возни, тихий вскрик, затем воцаряется мёртвая тишина.
– Эй! – не выдерживает Седой. – Хлыщ, ты чего там?
Чистильщик нагибается над проёмом. Седой всматривается в колодец, больше всего на свете желая снова увидеть отблеск фонаря. Секунды кажутся минутами. И когда Седой уже решает лезть вниз, свет снова появляется.
– Живой? – орёт Седой вниз.
– Да! – эхом отзывается Хлыщ. – Пролез на сколько мог!
– Урода нашел?
– Тут он!
– Да ладно?! – не верит Седой.
– Заныкался как заяц за трубу, еле отцепил! – смеётся Хлыщ.
– А чего он там схоронился?
– Навернулся скорее всего в проём, когда шёл, – отзывается разведчик, – головой долбанулся и сознание потерял. Вот и лежал, а потом попытался смотаться, только тросик захлестнуло, ни туда, ни сюда.
– Тащи его наверх! – приказывает Седой. – Я ему объясню, о чём мы договаривались!
– Сейчас!
Снизу доносится шум возни. Мат. Слышатся звуки громких оплеух. Вскоре из проёма показывается выродок, подталкиваемый снизу Хлыщом. Седой видит, что лицо урода залито кровью. Лоб рассечён, а глаз заплыл от удара.
– Это ты его приложил? – чистильщик грубо хватает урода за руку и рывком вытаскивает его из колодца.
– Неа, – машет головой Хлыщ, вылезая следом, – это он, видимо, когда падал, приложился.
– А как он туда умудрился упасть? – спрашивает Седой. – Не ночь ведь, хоть немного, а видно.
– Я думаю, – разведчик подбирает с пола карабин, – он хотел дёру дать. Увидел открытый люк. Полез. Не удержался и упал вниз. Так? – Хлыщ смотрит на выродка.
Урод лежит на боку, тихо поскуливая как побитая собака.
– Ах ты, сука! – Седой замахивается прикладом, собираясь прибить выродка.
– Нет! – кричит Хлыщ, метнувшись вперёд и прикрывая собой урода. – Он нам нужен!
– Да пошёл ты! – бесится Седой, легко отшвыривая разведчика в сторону. – Я его предупреждал!
Приклад РПК нависает над головой выродка. Урод закрывается руками, сворачивается калачиком. Чистильщик размахивается и уже готовится размозжить голову выродка, как снаружи доносится одиночный винтовочный выстрел. Затем ещё один. Вслед за ними грохают автоматные очереди. Затем слышится протяжный вой.
Седой и Хлыщ переглядываются. Затем, не сговариваясь, пинком заставив выродка подняться, бегут вместе с ним из склада на улицу, туда, где разгорается отчаянный бой…
Глава 12
Прокляты и забыты
– Один, – считает Сухов, видя, как после его выстрела огромный лохматый пёс, несущийся по дороге метрах в трехстах, точно споткнувшись, утыкается мордой в грязь. Ствол винтовки смещается чуть правее. Сергей прицеливается, мысленно считая количество собак, он понимает, что, выстрелив ещё четыре раза, просто не успеет перезарядиться, как на него налетит огромная стая.
Времени, чтобы испугаться, нет. Пальцы выполняют привычные движения. Перезарядка. Сухов прицеливается. Жмёт на спусковой крючок. Выстрел. Приклад толкает в плечо, и второй пёс кувыркается по асфальту.
«Откуда их столько?! – думает Сергей. – Всех не перестрелять. Жопа!»
В этот момент Сухов словно огребает кувалдой по башке. Собаки уходят куда-то на второй план. Просто исчезают во времени, изменившем свой привычный бег на еле текущую действительность. В ушах парня стоит звон. Глаза режет муть, которая медленно опадает, как жидкость, сливаемая из давно не чищенного аквариума.
От невыносимой пульсирующей боли хочется заорать. Разбить себе лоб об асфальт, только бы избавиться от нарастающего внутричерепного давления. Боль накатывает волнами. Усиливается. Сергей действует как под наркозом. Тонкая нить вонючей слюны тянется из уголка рта, капая в маску противогаза.
Парень заставляет себя повернуть голову. Мир, в котором и так словно стёрли все цвета, теперь преимущественно окрашен серо-бурыми красками, точно плеснули смесь из жидкой грязи и крови на ангар, деревья, дорогу и забор. Сергей замечает, что местами, на асфальте, валяется оружие и стреляные гильзы, словно кто-то палил во все стороны, высаживая магазин за магазином. Чуть дальше, за углом ангара, лежат обглоданные костяки человеческих тел в разорванных противогазах и истлевшей одежде, которых ещё несколько минут назад никто не видел.
«Мы их не заметили! – мысль, как молния, пронзает разум Сергея. – Как тогда, в Сертякино… Чёрт! Да ведь это то, что мы приняли за мусор!»
Сухов зябко ёжится, чувствуя, как по спине струится холодный пот и жуткий первобытный страх перед неведомым запускает когти в сердце, заставляя его колотиться о рёбра.
Сергей недоумённо озирается. Судя по неуверенным движениям чистильщиков, они испытывают те же чувства, что и Сухов. К удивлению Сергея, бойцы смотрят вверх. Что-то орут и внезапно открывают огонь из всех стволов. Длинные очереди режут серое небо. Сергей заставляет себя поднять глаза и… отказывается верить в реальность происходящего, когда замечает, что над складом висят странные фигуры, напоминающие человеческие тела, лежащие на спине. Сущности медленно кружат по спирали. Затем дёргаются. Оживают, явно реагируя на выстрелы, и через секунду встают, опираясь руками и ногами на воздух.
«Этого не может быть!!! – мысленно орёт Сергей. – Не может быть… Не может… Почему мы сразу их не заметили? Или мне это снится?! Надо проснуться. Только бы проснуться!» Вопль разума превращается в шёпот смертельно испуганного существа.
Сухов пытается взять себя в руки. Оценив расстояние до приближающейся стаи, Сергей уже не удивляется, прикинув, что оно осталось таким же, как и до начала головной боли. Плюнув на собак, снайпер резко вскидывает винтовку, приникает к оптическому прицелу. Затем наводит ствол на ближайшую фигуру, рассматривая нечто, точно вышедшее из ночных кошмаров.
Тварь, именно это слово вспыхивает в мозгу Сухова, словно сшита из разных кусков человеческих тел. Создатель конструкта, видимо, только удосужился прикрепить руки, ноги и голову к телу, а затем, разозлившись на своё творение, шмякнул его об стену.
Сергей облизывает пересохшие губы, заметив, что сущность пялится на него бешено вращающимися белками глаз, лишённых зрачков. Рассматривая тварь, Сухов вздрагивает, увидев то, что он сначала принял за странную одежду, на самом деле ошмётки кожи, которую содрали с тела, а потом порезали на лоскуты.
Кожаные ленты, заляпанные
