Если оставить все это за скобками, нод Кармель и порождаемое им сетевое волокно росли только за счет обычной инфы, увеличившись суммарно хорошо если на пару эксабайт.
И вот все изменилось.
Кармель шла по служебному коридору. Его, кажется, давно не использовали. Здесь прохладнее, в воздухе неподвижно висит пыль. Темнота; лампа впереди сломана, загорается и гаснет, будто передает секретное сообщение.
Из двери, которой не было, к Кармель шагнула женщина. Стена открылась, будто разошлись ячейки паутины, гладкий металл раздвинулся, как бамбуковая занавеска. Женщина виделась Кармель словно сквозь дымку. Маленькая, худенькая. Меньше Кармель. Никакой угрозы. Она произнесла: «Шамбло». Голос – равно испуганный и пугающий. Слово вонзилось в сознание Кармель, в ее нод. Оно распространялось, подобно вирусу. Разбилось на фрагменты, те мутировали и спаривались, множились, росли, делились, распространялись, проникали в ее нод, в ее проводку, в ее разум. Кармель приросла к полу. Почему-то она не могла шевельнуться. Женщина подошла совсем близко. Обняла. Коснулась ртом шеи. Укусила. Не больно. Сначала холодно, потом тепло. Кармель пошатнулась. Женщина удержала ее, не давая упасть, и мягко уложила на пол. Встала рядом на колени и снова впилась в шею.
Ужасное, пьянящее чувство. Женщина будто натянула на голову Кармель эмпоратор «Луи У», слабым током стимулирующий центры удовольствия и высвобождающий огромные дозы допамина. Кармель застыла в экстазе, а женщина пожирала ее сознание, ее инфу, все самые секретные личные тривиальные воспоминания, вроде того, как…
В шахтерском корабле рядом с отцом, тот на минуту дает Кармель порулить…
В Ботанических садах Цереры, восхищаясь цветами, разве может быть столько…
В телевизоре – серия «Цепей сборки», Джонни Новум целует Бурю Стаканову-Джонс, в то время как граф Виктор, таясь, взирает с ненавистью…
Первый сексуальный опыт с ровесником в «море», так они называли соленое озеро на родном мирке, на астероиде Нг. Мерурун, кончики пальцев мальчика давят на грудь, незнакомый жар внутри…
И в Гильдиях Ашкелона, принимая первого инопланетянина, выбирая абстрактный аватар для гостя, посла могущественной гильдии Галактического Севера, инсектоидное создание, вцепившееся в нее клещами, точно испуганный мальчик ее возраста, и Кармель ведет его, и ощущает свою над ним власть…
Пытаясь научиться играть на гитаре, безрезультатно…
Плавая в невесомости шахтерского корабля, напевая популярную в том году песню Сиван Шошаним…
Готовя обед для семьи на кухоньке по соседству с комнатами в конце длинного коридора длинного дома, предстоит редкое пиршество, сестра родила первенца, забили свинью…
Стрига.
Слово пузырем вздулось в парализованном сознании. Кармель теряла память, теряла самоё себя, ее омывает наслаждение, невыносимый экстаз от прикосновений женщины, ее мозг подчиняется электричеству, ее нод взломан, ее инфа высасывается этой… этой тварью с древним, страшным именем, которое однажды произнесла сестра, а мать рассердилась и велела ей замолчать…
Шамбло.
Слово пробудило в Кармель внезапное отвращение, ужас, который не мог унять и допамин. Она боролась с женщиной, ее руки и ноги уже ничто не сковывало. Она не помнила, кто она, кем она была. Но женщина оказалась неожиданно сильной, она прижала Кармель к полу; в ноздри ударил запах страха, голода, возбуждения, струившийся от человекоподобного существа, и Кармель хотелось кричать, но голосовые связки не работали.
Зубы стриги оставили ее шею. Затем, будто приняв трудное решение, которое Кармель осознала много, много позже, стрига укусила ее снова.
Уже по-другому. Кармель распласталась на холодном жестком полу служебного коридора. Волна инфы окатила ее, проникла внутрь, сенсорное половодье выморозило ее, заставляя хватать ртом виртуальный воздух. И не только ее, но и фрагменты других людей, сущностей, переливающихся одна в другую, лишенных якоря воспоминаний, и на скоротечный миг она сделалась слайд-шоу из других людей: лунная торговка, марсианский геолог, Перерожденный с древнего Марса-Каким-Он-Не-Был, четырехрукий и бронзово-красный, стоящий на берегу мерцающего канала. Она – человек с Иным внутри, дрейфующим по плоти, робопоп в часовне св. Коэна, охотник на хагиратех в мире Брошенных, корабль Исхода, отчаливающий из Солнечной системы, человек в самом Доме Человека, плывущем в огромном и чуждом океане…
Она пришла в себя во тьме. Стрига исчезла. Кармель была одна. Голову ломило. Кармель дотронулась до губ: ободраны, саднят. Открыла рот, несмотря на боль, и поранилась. Оба ее клыка удлинились. Она была перепугана.
Ее восприятие себя переменилось. В последующие дни оно будет уходить – и возвращаться сильнее прежнего. Она познала себя изнутри, она слышала перешептывание волокон, которые, как раковая опухоль, прорастали из ее нода, проникая всюду, завоевывая тело. Нод рос, распространялся, становился ею самой. Она вернулась в каюту, где спал Моисей. Легла рядом. Провалилась в сон, а когда открыла глаза, Моисея не было. Она пошла в душ и взглянула в зеркало, но теперь зеркала ей были ни к чему. Она видела себя отраженной в виртуалье, каждый свой фрагмент, и ее переполняли призраки других людей.
Ночь в Полипорте, и она голодна, и в голове бесконечно крутится по замкнутому контуру стихотворение.
Поэт Басё, который повстречал шамбло в неторопливом путешествии по Солнечной, предположительно – на далекой марсианской заставе, писал:
Оли саксакэм савэ блонг юмиОли саксакэм маэн блонг юмиОли хаэд лонг садоАво!Олгэта какаи фаэа блонг юмиОлгэта какаи савэ блонг юмиОли го вокабаот лонг садоАво!Самбэлу. Самбэлу. Самбэлу.Оли какаи фаэа. Оли хаэд лонг садо.Олгэта Самбэлу.Что в переводе звучит примерно так: «Они высасывают мои знания/Они высасывают мой мозг/Они прячутся в тени/О!/Они едят наш огонь/Они едят наши знания/Они ходят в тени/О!/Шамбло/Шамбло/Шамбло/Они едят огонь. Они прячутся в тени/Они – шамбло».
В Полипорте Кармель проголодалась. Она скрывалась на «Захудалом Спасителе» месяцами, Моисей ее избегал, команда ее шугалась, но корабль и без того полнился сущностями, и никто ее не преследовал. На борту имелись и шамбло, и призраки цифреала, и кровавые ритуалы в недрах корабля – действа страшной накаймас.
Ее выпнули на Титане: в конечном счете ритуалы взяли свое, и темные сущности были изгнаны, Кармель в том числе. Их выпустили в Полифем-порте; ее дом остался далеко-далеко, в небе светило холодное тусклое солнце.
Она стала охотиться. В смятении. Некто Кармель с чужими воспоминаниями и чужим знанием перед глазами. Она видела: вот он шагает по улице, пьяно качаясь, нод нараспашку, уязвим, еле слышно транслирует что-то всему миру. Она подошла: руки трясутся, ноги не гнутся. Он обернулся с улыбкой, сказал мягко:
– Милая барышня… Что вы делаете на этой богом забытой луне?
Она протянула руку. Коснулась его плеча, и он замер, его система была взломана, Кармель шагнула ближе и погрузила новые клыки в шею, чтобы высосать его досуха.
Сочное, какое сочное сознание! Он – художник, погодный хакер, в голове – сплошь бушующие бури, ливни, ветер и власть. Его зовут Столли («Как водку»), он полипортец, родился и вырос на Титане. Она впитала заумные
