— Ладно, сам найду, — его пальцы разжались, отпуская меня. — А ты впредь подобное не вздумай замалчивать. Было сказано — ты под моей защитой. Если кто-то нарушил — сразу пришел и сказал.
Ага, прямо сразу. Если сразу, то опять тебя перебьешь и получишь новую порцию нотаций.
— Ладно, не для того я тебя позвал. — Хозяин Кладбища вновь уселся на плиту. — Хочу я тебе кое-что отдать.
— У меня день рождения зимой, — на всякий случай сообщил ему я.
— Спорный вопрос, — не согласился со мной повелитель мертвых. — Душа у тебя, конечно, одна осталась, как и была. Но сути уже две, и вторая родилась как раз тут, и совсем недавно. Так что дней рождения у тебя два. А еще через пару лет ни одного не будет.
— Чего это? — насторожился я.
— Жизнь у ведьмаков веселая, — пояснил мой собеседник. — У них ведь как? Либо их постоянно кто-то убить хочет, либо они кого-то жизни лишают. Так что скоро со счету собьешься, сколько раз и чего праздновать надо, а потом вообще на это все рукой махнешь.
Не скажу, чтобы его слова добавили мне оптимизма.
— Ладно, принимай гостинец. — Хозяин Кладбища пошарил рукой за собой, а после протянул мне нечто прямоугольное и увесистое, завернутое в черную тряпку. — Владей. А ну как пригодится?
Я понял, что это такое, еще до того, как размотал ткань. Да и вариантов, если честно, было не так много. Вряд ли бы эта сущность стала мне дарить коробку конфет или игру «Монополия», правда?
И я угадал, это была именно она — ведьмачья книга. Совершенно не похожая на мою, разве что только размером. Внешне — совсем другая. У моей обложка была искусно сделана из дерева, она была какой-то… Ну не знаю. Уютной. А здесь — совсем другое дело. Нет, ничего вызывающего или страхолюдного. Просто она давала понять, что ее предыдущие владельцы далеко не все были травники. Обложка этой книги была затянута в шершавую светлую кожу, на ней имелись какие-то тиснения, но какие именно — этого мне было сейчас не разобрать. Чтобы книга не открылась, имелись застежки, скрепляющие края обложек и сделанные в форме трехпалых лап, причем такое ощущение, что куриных. По крайней мере, было похоже на то.
— Специально старили, — сказал мне Хозяин, заметив, что я с интересом тыкаю пальцем в кожу обложки. — Чтобы, значит, мягкость убрать. Девка-то небось совсем молодая была, в те времена замуж рано выдавали. Коли после шестнадцати замуж не вышла и девство свое кому не отдала, так уже все, «перестарком» звали.
— Да ладно! — сообразил я, куда он гнет, и с недоверием посмотрел на книгу, которую держал в руках. — Шутка?
— Какая шутка? — равнодушно произнес повелитель мертвых. — Кожа девственницы, как есть. Тебе-то этого не учуять, здесь опыт нужен. Я-то сразу это определил, как только эту книгу в руки взял. Да ты не бойся, на ней проклятия нет, ни посмертного, ни какого другого. Проверено мной лично. Смело можешь открывать.
Хорошо, что он это сказал. А то у меня сразу мыслишки зашевелились на тему: «Проклятые книги и их воздействие на человеческий организм». Теперь же все стало проще. Нет, этому существу тоже особой веры нет, но одно я знаю точно — прибегать к таким ухищрениям ради моего умертвления он не станет. Если ему нужно будет, он меня убьет сам, без всяких многоходовых планов.
— А как она к вам вообще попала? — задал я вопрос, вертевшийся на языке.
— По праву наследования, — обстоятельно произнес Хозяин. — Ее владельца ведь я прибил, и душу его выпил тоже я. Стало быть, все его добро — мое. Не деньги там или дома, а то, что истинно ему принадлежало. Вот его слуга книгу мне и притащил, в ту же ночь. И сам здесь остался. Он ведь не человеку служит, а силе, остатки которой во мне гуляют. Слушай, может, ты его себе заберешь? Не к месту он здесь. К делу я его приставил, понятно, дорожки подметать отправил, но все одно — не для ведьмачьего слуги такая работа.
— Так во мне силы его хозяина нет, — резонно заметил я. — С чего он мне подчиняться станет?
— Прикажу — станет, — уверенно заявил Хозяин. — Куда он денется? И потом — ты той же крови, что его прежние владельцы. Да и книга теперь у тебя. А если нож его старого хозяина добудешь, так и вовсе для него полноправным хозяином будешь.
Повелитель мертвых негромко свистнул, за могильной плитой что-то зашуршало, а через мгновение перед нами предстал мохнатик, в котором безошибочно можно было признать существо той же породы, к которой относился мой Родька.
Впрочем, сходство было весьма относительное. В отличие от моего слуги, этот ведьмачий помощник выглядел каким-то… Неухоженным, что ли? Даже скорее — неустроенным. Черная шерсть его частично свалялась, в ней запутались какие-то щепки и соломинки, да еще вдобавок у него не было одного глаза. Правого.
— Здрасьте, — пробурчал слуга покойного ведьмака, даже не глядя на меня. — Звал, хозяин?
— Звал, — подтвердил владыка мертвых. — Вот, Александр, смотри, каков красавец. Знает много, делает, что скажешь. Бери его себе, не прогадаешь.
Слуга после его слов все-таки глянул на меня, причем с интересом.
— А глаз-то где? — не удержался от очевидного вопроса я.
— Хозяин вырезал, — равнодушно ответил мне мохнатик. — Не прежний, а тот, что до него был, еще в позатом веке. Он зелье одно варил, там правое око преданного раба было нужно, вот моё и взял.
Офигеть! Другого слова тут не подберешь, пожалуй. Нет, есть еще парочка, но они теперь запрещены законом.
— Исполнительный, — не упустил момента для дополнительной рекламы Хозяин кладбища. — Другой бы кто ни за что свой глаз не отдал, а этот — пожалуйста.
Мохнатик согласно кивнул, а после икнул, застенчиво прикрыв рот ладонью.
— Тебя как зовут? — спросил я у него, вздохнув.
— Афанасий, — отозвался одноглазый бедолага. — Можно — Афоня или Афонька. Или еще как, вам виднее.
Сдается мне, что непростая жизнь была у этого Афанасия, если ему все едино, как называют.
— Неприхотлив, неразговорчив, ест мало, —
