– Если бы Надя могла, она точно приехала бы. – Стас понимал, насколько пустыми кажутся его слова, насколько жалкими, но он хотел как-то поддержать Виктора.
– На самом деле я знаю, – признался брат погибшей. – Просто тогда все было очень плохо. Я зарабатывал достаточно, и у нас были сбережения. А через год нам сказали – нужна операция. Нади не было. Я продал квартиру в центре Петербурга. Мы оказались здесь. А Нади все не было. Бабушка так боялась, что она нас не найдет… – Вдруг он выпрямился, посмотрел на гостей: – Мне надо поехать с вами. Я должен… Мне надо увидеть Надину могилу. Я должен хотя бы прощения у нее попросить. Она же там одна…
Ксюша тихо утирала слезы. Стас тоже выглядел бледным и несчастным.
– Виктор, – все-таки сказал он. – Все не так просто…
Он достал свой планшет, придвинул ближе к брату погибшей, включил видео.
Ксюша со стороны видела, как на небольшом экране появляется над местом своей смерти призрак, как Стас на видео старается дать Надежде то, что ей так не хватает.
– Боже! – в который уже раз повторил Виктор. – Это же… Такого просто не бывает! Это Надя?..
Ребята молча кивнули.
– И как давно? – убито спросил мужчина, зябко потирая руки.
– Все это время, – неохотно ответила Ксюша. – Она просто хочет видеть родных…
Сзади раздался странный, неожиданный, а потому резкий звук. Все трое вздрогнули и обернулись. В дверях кухни, прислонившись к косяку, стояла маленькая хрупкая пожилая женщина. У ее ног лежала трость. Женщина стояла, глядя в никуда невидящими глазами, а по ее щекам текли крупные слезы. И при этом на губах ее блуждала какая-то светлая грустная улыбка.
– Бабушка! – Виктор вскочил, поспешил к ней. – Как же так?..
Он прекрасно осознавал, что она все слышала или успела все понять.
– Моя девочка. – Старушка двинулась к столу. Нетвердо, неуверенно.
– Простите, – глухо произнес Стас. – За такие новости…
Ксюша пыталась не разрыдаться в голос. Чужое горе так же заразно, как и чужая радость.
– Я хочу видеть мою девочку, – как ни странно, голос у пожилой женщины звучал уверенно и твердо. – Отвезите меня к ней.
– Мария Константиновна, – собравшись, обратилась к ней Ксюша ласково. – Мы бы рады, но… Надежда… Ее нет…
– Она ждет нас, – сказала женщина строго. – Я всегда это чувствовала. Мы должны к ней приехать. Туда, где она… Где я могу почувствовать мою девочку.
10
Они сидели в небольшом сквере у Русского музея, ели пышки, запивали кофе. И пытались прийти в себя.
– Прости меня, – сказала Ксюша. – Я очень старалась держаться, но когда она сказала, что хочет туда, где может почувствовать внучку… Не умею я такие вещи воспринимать спокойно.
– Ты извиняешься за то, что ты живая? – резко отреагировал Стас. – Что ты нормальная и плачешь над чужим горем?
Ксюша глянула на него с изумлением.
– Прости, – тут же смягчился Стас. – Просто… Все покоя мысль одна не дает. Ведь никто даже не подумал тогда, четыре года назад, найти ее родных! В университете ее просто вычеркнули из списков. Друзья… Да, у Нади их, по сути, не было, кроме Саши… А квартирная хозяйка? А на работе? Всем было плевать!
– Просто никто не знал, как найти ее родных, – напомнила Ксюша. – Телефон Нади так и остался в той машине, разбился наверняка. Страница в соцсети? А много там найдешь? Мы много нашли? Стас, но ведь, с другой стороны, ее хоронили на деньги неравнодушных, пусть и чужих ей людей! Света вложилась и наш клиент…
– Я всегда верю, что в мире есть нормальные люди, – сказал Стас. – Но… Знаешь, я понимаю Надю. Я бы, наверное, тоже не знал бы покоя. Вот так, без корней, без семьи…
– Это на самом деле страшно, – настроение Ксюши тоже ухудшилось. – И в такие моменты начинаешь бояться за своих близких. Не дай бог, с кем-то из нас что-то случится. Полина никогда о своих не рассказывала. Но я знаю, что вроде бы семья у нее в нашем городе живет. У Митьки была однажды. Хоть там сможем найти родных. Но даже думать о таком не хочется.
– Вот и я о том, сестренка, – Стас слабо улыбнулся, называя ее так.
Ксюша улыбнулась в ответ и застенчиво спросила:
– А у тебя настоящие братья или сестры есть?
– Да, – вот теперь Стас повеселел, в голосе появились добрые теплые ноты. – Мелкий наш. Гений. Сейчас он в Москве в МГУ на каком-то суперумном факультете учится.
– Суперумном? – Ксюша иронично усмехнулась. – Математика? Или физика?
– Первое, – друг, казалось, явно приходил в себя после тяжелого разговора с родными Нади. – Он в первом классе в уме двузначные цифры умножал быстрее, чем я в том же возрасте таблицу умножения на два учил.
– Круто! – искренне восхитилась Ксюша. – Скучаешь по нему или по родителям?
– Скучаю, конечно, – Стас пожал плечами. – Но отец прав. Каждый мужчина должен встать на ноги и научиться самостоятельно работать мозгами. Заодно и зарабатывать на свои прихоти, а потом и на содержание собственной семьи. Он всегда это повторяет: дело родителей – научить детей разумной самостоятельности и вовремя их отпустить.
– Мудрый у тебя отец, – Ксюша погрустнела. – Мои родные считают иначе. А твои далеко живут?
– В часе езды, в соседнем городе, – Стас выкинул пустой стаканчик из-под кофе, с сожалением посмотрел на бумажную тарелку, где не осталось пышек. – А твои?
– А до моих ехать три часа на машине. Небольшой городок на границе области. Край лесопилок. И мой отец не считал, что дети должны идти по жизни вперед самостоятельно и добиваться чего-то. По его философии: место мужчины – в лесу, а место женщины – в доме на кухне. Добавлю для полного понимания, что его слово в семье всегда было решающим.
– Тогда ты у них плохая девчонка? – с дружеской иронией заметил Стас. – Непослушная дочь?
– И я, и мой старший брат, – Ксюша старалась поддержать его тон, но не получалось. – Сначала он уехал. И отец просто вычеркнул его из нашей жизни. Из их жизни, но не из моей. У меня-то как раз появилась надежда. Что я не останусь исполнять женский долг. То есть не просто выйду замуж и нарожаю детей, как сделала моя мать и одна из моих младших сестер. Или не пойду работать на какую-то «рабочую» нужную профессию, как сделала вторая моя сестра.
– И ты воспользовалась своим шансом?
– Может, это прозвучит несколько смешно, но да, воспользовалась, – теперь Ксюша улыбнулась искренне и свободно. – Но это мне дорого стоило. Отец не простил брата. А потом еще и
