Я ударила по газам. От дома к амбару вела дорожка из гравия, и я пронеслась по ней, как пуля. Когда мы оказались около амбара, Мэтт боролся с женщиной, заставив ее прогнуться и одновременно нанося удары кулаком в лицо, снова и снова, пока та не упала на пол.
Монтировка лежала под моим сиденьем. Я схватила ее и выскочила из машины. Мэтт попытался схватиться за открытую створку двери и закрыть ее. Прыгнув вперед, я взмахнула монтировкой и ударила его по руке сквозь щель в досках. Он закричал от боли и упал на спину. Томми вскочил на место водителя и загнал машину в амбар сразу же, как только я широко распахнула створки двери. Там, у дома, было видно, как слоняющиеся по двору мертвецы собираются вместе и ковыляют в сторону амбара.
Как только Томми загнал нашего «скакуна» внутрь, я сразу закрыла двери. Томми выскочил из-за руля и помог мне вставить тяжелую и массивную деревянную перекладину в металлические крепления, накрепко заблокировав двери. Как только мы с этим закончили, я улучила момент и двинула Мэтту в лицо. Спустя несколько секунд амбарная дверь стала трястись от ударов, и мы услышали, как эти твари стонут снаружи. От поднятого ими шума мои трусики готовы были забиться в задницу, как мышь в норку.
Томми помог женщине подняться и усадил ее на стог сена. Из темноты появился мальчик и подбежал к ней. Она притянула его к себе. Затем из амбарных теней вышли еще три ребенка, два мальчика и девочка. Девочка выглядела старше пришедших с ней мальчиков, но и ей вряд ли было больше двенадцати лет. Они побоялись двигаться дальше. Мальчики топтались на месте, не решаясь двинуться вперед, а девочка казалась замерзшей, будто долгое время стояла в ванне с холодной водой, пока та не стала совсем ледяной.
– Ты чуть было не сломала мне руку! – простонал Мэтт. – И точно сломала челюсть. Я это чувствую.
– Не стоит благодарности.
– Сука! – выругался Мэтт.
– Это мое второе имя, – съязвила я в ответ.
– Он пытался вытолкать нас наружу, – произнесла женщина, прикрывая ладонью подбитый глаз.
– Выживут только сильные и подготовленные! – огрызнулся Мэтт.
– Но ты ведь ни черта не подготовлен, – произнес Томми. – Тебе надрала задницу девчонка.
– Ты так говоришь, будто в этом есть что-то плохое, – не удержалась я.
– Сукины вы дети! – зашипел Мэтт. – Это всего лишь тетка и несколько сопляков, один из которых, вдобавок ко всему, еще и тормоз. Ну, что за дерьмо?!
– А ты у нас как будто из элиты, – хмыкнул Томми.
В сарае горели электрические лампы. Это было типовое строение с двумя дверями в противоположных стенах, внутри которого хранилось сено. У задней двери притулился трактор с прицепом. В двух стойлах стояли лошади, гнедая и пегая. Я любила лошадей. Мы с Томми все время на них разъезжали, пока находились в летнем лагере. Это было еще до того, как наши родители развелись.
Я подошла к женщине и осмотрела ее глаз. Одежда у нее была вся в грязи. Ей можно было дать около шестидесяти, на вид она казалась жесткой, загорелой и закаленной временем. Во всем ее облике ощущалась твердость. Мальчик, которого она обнимала, очевидно, был инвалидом. Несмотря на то, что ему было лет тринадцать-четырнадцать, и он выглядел самым старшим из детей, в нем была какая-то мягкость и невинность, которые большинство из нас теряет, когда мы осознаем, что дерьмо в наших подгузниках воняет.
– Это мои внуки, дети моей дочери, – сказала женщина.
– Что здесь произошло? – спросила я ее.
Она покачала головой, слезы текли по ее лицу.
Все дети теперь подошли к ней и сели рядом на сноп сена, облепив ее, словно ягоды – гроздь винограда.
– Я точно не знаю, – ответила она. – Но эти люди… они же мертвые. Это видно.
– Да, я вижу, – произнесла я. – Но, опять же, почему?
Она покачала головой:
– Не могу сказать. Просто без понятия. Дети играли снаружи под луной, и я увидела, как эти твари в один миг наводнили весь двор и приближаются к ним… Я закричала, а затем, сама не знаю почему, побежала к амбару. Когда мы добежали, здесь уже был этот засранец, – она указала на Мэтта. – Он пытался забаррикадироваться, но я стала с ним бороться в амбаре. Я его некоторое время попридержала, и дети смогли забежать внутрь. Тут я увидела, как появились вы, и захотела вам помочь, но он начал меня бить. Мне кажется, он хотел, чтобы вы остались там, снаружи, и отвлекли на себя этих тварей, чтобы они забыли про него. – Словно в подтверждение ее слов, обе двери загремели, будто гигантские игральные кости. – Не могу в это поверить, – продолжила женщина. – Я все пытаюсь понять. Что может заставить людей восстать из могил? С ними был старик Тернер, который только вчера умер, и его тело отвезли в морг. Я хорошо его знала. Ему было девяносто лет, если он ничего не путал.
– А остальных вы узнали? – поинтересовался Томми.
– Да. Друзья. Соседи.
– Как далеко отсюда до города? – спросила я.
– Мы уже практически в нем. Город не шибко далеко от больницы и морга. Может, в паре миль.
Томми посмотрел на меня и произнес:
– В городе они тоже могут быть.
Я обернулась к женщине:
– Люди там, снаружи – вы узнали среди них кого-нибудь из города?
– Ну, я же не знаю всех тамошних жителей, – ответила она. – Но это не так уж и важно. Все, кого я узнала, были отсюда, из соседних домов, но многих других я увидела впервые. Полагаю, они могли быть из города.
– Либо из морга или из больницы, – добавил Томми.
– Судя по тому, как они одеты, то да, конечно, – согласилась женщина.
Мэтт попробовал встать.
– А ну лёг обратно! – сказала я и подняла монтировку.
Он подчинился и произнес:
– Все, что нам надо сделать, – выбросить наружу эту бабу с ее малышней, чтобы отвлечь тварей. Тогда мы сможем прорваться и свалить отсюда.
– То есть сейчас ты, я и Томми – мы команда? – поинтересовалась я.
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась женщина.
– Нельзя вести себя как раньше, – убеждал Мэтт. – Надо подстраиваться под новые обстоятельства. Это может твориться сейчас повсюду.
– Просто заткнись и не двигайся, – предупредила его я.
– Ты должна подумать о себе, – продолжил Мэтт. – Всех этих людей ты в первый раз видишь.
– Тебя я тоже не то чтобы хорошо знаю, – ответила я. – А то немногое, что уже узнала, мне очень не нравится.
– Мы гонщики. Мы быстро ездим и быстро живем. И мы сможем выжить. Мы знаем,
