Вот и сегодня ей чудилось, что ткань купальника прикрывает тело от всех взглядов, кроме тех, что изредка бросает на нее Роднин.
Еще когда путешественники ждали моторной лодки, которая должна была переправить их с пирса деревушки Бан Пхе на островок Ко Самет, где они теперь загорали, Юлия улучила момент, когда осталась с Родниным наедине, и спросила напрямик:
— Женя, зачем ты здесь?
Он непонимающе сморщил лоб:
— Здесь? Как зачем? Я теперь живу в Таиланде, разве я вчера не говорил?
— Говорил, — сказала Юлия, стараясь не показывать своего напряжения. — Но я имею в виду: здесь, с нами. Тебе от нас что-то нужно?
— Мне? От вас? Нужно?
Переспрашивая, Роднин насмешливо смотрел ей в глаза. Мол, лично от вас, Юлия Максимова, я давно получил все, что хотел.
Она смутилась.
— Я хотела спросить, для чего ты разыскал Данко? У тебя к нему какое-то дело?
— Дело? — удивился он. — Какие могут быть дела в этом раю? И потом, я никого не искал. Встретил Соню случайно и подумал, что нужно непременно повидаться.
— Ну да, ну да, — покивала Юлия.
И улыбнулась такой же натянутой улыбкой, какой одарила Роднина накануне, когда он неожиданно появился в отеле.
— Юля, если тебя напрягает мое присутствие, то…
Тут он осекся, глядя на приближающегося к ним Данко. Юля досадливо прикусила губу. То ли случайно, то ли умышленно Роднин сделал паузу в самый неподходящий момент. Данко перевел подозрительный взгляд с друга на жену:
— О чем секретничаете?
Люди всегда чувствуют, когда разговор обрывается на полуслове при их появлении. Именно так произошло на причале.
— Уж не ревнуешь ли ты, Женька? — подмигнул Роднин. — Если да, то напрасно, поверь. Я не собираюсь мешать вашей семейной идиллии. Прокатил вас немного, поболтал — и хватит. Больше я вас не побеспокою, — он прижал ладонь к груди, — даю слово.
— Вздор, — отрезал Данко, бросив выразительный взгляд на супругу. — Никого ты не побеспокоил. Я чертовски рад, что ты объявился, дружище.
— Я тоже, — поспешила объявить Юлия.
Поскольку врать она умела плохо, голос ее прозвучал фальшиво.
Брови Данко сошлись на переносице, появилась глубокая вертикальная морщина — он терпеть не мог неискренности. И всегда пресекал любые посягательства на свою свободу.
— А потому, — продолжил он, покосившись на жену, — предлагаю сегодня посидеть где-нибудь всем вместе.
— Заметано, Дань, — откликнулся Роднин.
На этот раз настал черед Юлии проявить характер. Она тоже много чего не любила. Например, когда Данко принимал решения, не посоветовавшись с ней.
— В таком случае вам придется ужинать вдвоем, — сказала она. — У меня сегодня дела. Голову хочу помыть, массаж сделать. А Соне в вашей мужской компании делать нечего.
— Как хочешь, — сухо произнес Данко. — В таком случае мы пойдем вдвоем.
И он направился к Соне, которая кормила с причала громадных чаек, похожих на гусей с укороченными шеями.
Юлия закусила губу.
— Я могу отказаться, — быстро сказал Роднин, когда они опять остались вдвоем. — Придумаю предлог и…
— Зачем же такие жертвы? — перебила она. — Конечно, сходите, повеселитесь. Вы же друзья, вам необходимо общаться. А мы с Соней посидим в отеле. У нас отличный номер. Так бы и провела там все время отпуска.
Юлиной ошибкой было то, что она окрасила свою речь слишком тонкой иронией. Вместо того чтобы устыдиться, Роднин благодарно закивал и сказал:
— Спасибо, Юля. Не волнуйся, похищение будет недолгим. Не позже полуночи верну твоего супруга в целости и сохранности. Просто посидим немного.
Не позже полуночи? Ничего себе «посидим немного»! Гнать этого обнаглевшего Женю в три шеи! Нет, нельзя. Данко не простит. Назло дружка к себе приблизит. У него характер мужской, то есть дурацкий и ужасно упрямый. Стоит надавить, как он весь ощетинивается и все делает наоборот. Лучше не связываться и поберечь нервы. Ничего, потом Юлия найдет возможность поквитаться.
Поскольку мысли такого рода не покидали ее и на пляже Ко Самет, то совсем не удивительно, что отдых был испорчен. Как ни уговаривала себя Юлия забыть о небольшой размолвке и расслабиться, у нее ничего не получалось.
В Бангкок она возвращалась совершенно расстроенной. А когда, приняв душ, Данко стал собираться на встречу со старым дружком, Юлия вообще пожалела, что приехала сюда. И, надо сказать, дальнейшие события подтвердили, что она была совершенно права.
* * *Подружились Максимов и Роднин при довольно необычных обстоятельствах. Данко тогда учился на втором курсе университета, так что был парнем довольно взрослым, особенно если вспомнить его габариты. Сейчас, через столько лет, уже было сложно вспомнить, почему он так надрался в тот вечер. То ли в общаге что-то отмечали, то ли в городе гуляли, не важно. А важно то, что, приближаясь к своему дому, Данко обнаружил, что сигареты у него закончились, а курить, как всегда в таких случаях, хотелось просто невыносимо. Тут ему и повстречался Женя Роднин — совсем зеленый еще пацанчик с дымящейся и искрящейся на ветру сигаретой в зубах.
Если бы не лихо закушенный сигаретный фильтр, Данко, вероятно, обратился бы к Роднину иначе. Но, заподозрив некий вызов в свой адрес, он потребовал грубо:
— Эй, закурить дай.
— Не курю, — был дерзкий ответ.
Такого хамства Данко стерпеть не мог. Врезал ему прямиком в насмешливые губы с торчащей сигаретой. Когда искры посыпались, он не сразу понял, что сыплются они из его собственных глаз. Оказалось, молокосос дал сдачи. Схватились не на шутку. Обменялись беспорядочными ударами, выдохлись, перешли в клинч, покатились по заснеженному газону. Их разняли взрослые мужики, потрясли за воротники, велели не драться больше и отпустили.
— А я тебя знаю, — заявил нахальный шкет, отряхивая куртку шапкой. — Ты Даниил Максимов, из этого дома. — Он кивнул на подъезд. — В
