Помимо этих троих уже знакомых нам персонажей в большой, почти пустой комнате находились еще двое мужчин, одетых в свободные черные брюки, тонкие черные водолазки и мягкие туфли. Волосы обоих были тщательно зачесаны наверх и смазаны, чтобы блестели и не распадались. Это были личные телохранители Котова, имевшие за плечами и боевой, и бандитский опыт. Выражение их лиц было скучающим. Оба примерно догадывались, чем закончится сегодняшний разбор полетов.
А вот Котов еще не принял окончательного решения.
Его взгляд рассеянно скользил по желто-оранжевому небосводу с причудливыми фиолетовыми и багровыми облаками. Глядя на небо, Котов никогда не вспоминал о Боге, хотя любил порассуждать о нем под хороший коньячок или водочку.
Вечернее зарево постепенно угасало, подобно прогоревшим дровам в камине. В темных домах засверкали, переливаясь, угольки далекого света. То были окна десятков, сотен, тысяч квартир, за которыми жили своей будничной жизнью люди, проделывая все то же самое, что всегда. Большая часть их верила, что они, если и умрут, то лишь на время, чтобы воскреснуть опять и заняться привычными делами. И будут все дружно пялиться в телевизор, бранить детей, ругаться друг с другом, печь пирожки, поедать их, пить пиво и кефир, курить на балконе, смотреть картинки в интернете, болтать по телефону, стирать, дремать, просыпаться и снова пялиться в электронный экран.
Когда электрических огоньков за панорамным окном стало достаточно много и Котову надоело наблюдать, как они мигают и переливаются, он медленно повернулся к приближенным.
— Ну и что прикажете с вами делать? — спросил он у троицы, вернувшейся с задания. — Давайте, давайте, предлагайте, я слушаю.
Он сделал подбадривающий жест.
— Простить, — буркнул Баксаков.
— Простить? — переспросил Котов.
Голос у него был звонкий, легко срывающийся на фальцет и тогда почти не отличимый от женского.
— Больше не повторится, Никита Петрович, — промолвил смиренно потупившийся Летягин.
— Они сами начали, — сказал Руслан. — Подтверди, Бакс.
— Русик правду говорит, — кивнул Баксаков. — Сынок Артемовых первый залу… это, задираться начал.
Котов не терпел сквернословия от подчиненных, и они прекрасно знали это. Но ни Бакс, ни Русик, даже не по годам умный Летягин не могли взять в толк, отчего это потемнело и нахмурилось лицо их босса.
— Первый, второй, — с досадой произнес Котов. — Здесь вам не детский сад.
Все трое дружно опустили головы, тогда как на губах телохранителей появился намек на улыбку.
— Вы мне лучше другое скажите, — продолжал Котов, прохаживаясь перед своим небольшим строем. — Вы что же, и при посторонних свои погоняла называли?
Имелись в виду клички, конечно. Переглянувшись, Русик и Бакс дружно покачали головами:
— Нет, папа. Не безмозглые ведь.
Но Котов смотрел не на них. Его глаза были устремлены на замявшегося Летягина. Бегающий взгляд юного бизнесмена высказал то, что отказывались признавать виновные.
— Не называли? Русик? Бакс? — Котов остановился, хищно подавшись вперед. — А? В глаза смотреть, в глаза! — Он показал пальцем на свою переносицу. — Не называли? Отвечаете? А если завтра менты мне ваши кликухи поганые назовут? А? А?
Котов ткнул перстнем в физиономию одного, потом другого. Бушевал он картинно, напоказ, но злость его была неподдельной. Он не мог допустить, чтобы парочка придурков подставляла его, выставляя в неприглядном свете перед высокопоставленными партнерами. В денежном выражении подобная «засветка» стоила пару тысяч баксов, не больше, но репутации Котова она могла нанести непоправимый ущерб. Вот в чем состояла главная ошибка подчиненных. Но имелась еще одна.
Котов остановился перед Летягиным и вкрадчиво осведомился:
— А скажи мне, Олежка, как ты считаешь, после сегодняшнего эти Артемовы еще станут разговаривать о продаже дачи? Или намертво упрутся, из принципа? А? Отвечай.
— Упрутся, Никита Петрович, — выдавил из себя несчастный Летягин.
— Можно их… того, — предложил Бакс. — Мы с Русиком оформим, без премиальных.
Котов помолчал, обдумывая предложение. Да, от Артемовых придется избавляться. Многовато смертных случаев в бизнес-проекте, но за такие вещи старшие товарищи укорять не станут. Грубо, зато эффективно. Как говорится, лес рубят, щепки летят…
Вместе с дровосеками.
Многолетний опыт Котова говорил о том, что от черновых исполнителей необходимо периодически избавляться, поскольку эта шелупонь рано или поздно начинает зарываться и попадается. Похоже, пришел черед Русика и Бакса. Тем более что они сами дали повод.
— Ты сам, Бакс, справишься, — сказал Котов, мягко отступая на два шага. — Русик не нужен больше. Совсем.
Баксаков заглянул в глубину хозяйских глаз: правильно ли истолковал высказанное пожелание. Кавказец сделал то же самое. Мгновенно поняв, что означали слова Котова, он наклонился, выхватывая из-под штанины нож. Баксаков, слегка присев на одной ноге, впечатал подошву в лоб бывшему напарнику. На месте зрачков Русика образовались две белые полоски. Не выпуская из рук ножа, он стал клониться вперед.
Не теряя времени, Бакс ткнул его локтем в затылок, позволил упасть, добавил и вопросительно посмотрел на Котова.
Поощрительно улыбнувшись в усы, тот оттопырил большой палец и развернул его вниз, как римский сенатор, наблюдающий за поединком гладиаторов. Бакс послушно навалился на противника, просунул руку под его щетинистым подбородком и стал выворачивать голову назад, стремясь сломать шейные позвонки.
Прежде чем перейти на предсмертный хрип, Русик успел издать страшный горловой крик, но Котов и бровью не повел: создатели пентхауса позаботились о звукоизоляции. Вот в чем было преимущество резиденции на верхнем этаже: жильцы снизу не подозревали о том, что творилось у них над головами, а выше уже никого не было. Наличие отдельного лифта и свои охранники в холле обеспечивали Котову полную конспирацию. Хоть оружие наверх провози, хоть трупы выноси, ни одна собака не пронюхает.
— Готов, — доложил Бакс, пружинисто распрямляясь.
После схватки его мускулатура выглядела особенно рельефной под тесной спортивной рубашечкой. Борясь за жизнь, Русик умудрился порезать Баксу ляжку, и теперь оттуда сочилась кровь, оставляя круглые выпуклые капли на сверкающем полу. Сам покойник еще подергивал одной ногой и пускал изо рта розовую пену.
— Уберите, — негромко скомандовал Котов.
Если Бакс
