Джим точно вернется…
Джим уныло брела по Тоск-стрит. Идти домой ей совершенно не хотелось. Она подумала даже зайти к Малышу Гарри, но было уже поздно. Наверняка тетя Мадлен заснула, а Джим не хотелось ее будить.
Ее одолевали сомнения, правильно ли она поступила, оставив дом Майлса и даже не поговорив с ним. Впрочем, что он мог ей сказать? Разве у Майлса Вондерхэйма хватило бы силы духа признаться в том, что он трус? Едва ли… Но когда Джим вспоминала его взгляд, в котором было столько тоски и горечи, ей становилось не по себе. Что, если Майлса волновали не деньги? Что, если он хотел удержать ее, потому что привязался к ней? Из раздумий Джим вырвал свист, раздавшийся у нее за спиной. Что еще за соловей здесь выискался?! – раздраженно подумала она. Может быть, это Гарри? Но что он делает на улице так поздно?
Джим обернулась и никакого Гарри не увидела. Позади нее стояли двое молодых людей. Один из них был долговязым, а другой – маленьким и полным. Забавная парочка, подумала Джим. Она ни разу не видела этих ребят на Тоск-стрит. Чего они хотели от нее? Наверное, она ошиблась и свистели вовсе не ей. Джим отвернулась.
– Эй, крошка! – закричал один из парней. – Может, почтишь нас своим вниманием?
Ошибки быть не могло. Парень обращался именно к Джим, потому что других «крошек» поблизости не наблюдалось. Вокруг не было вообще никого. В такое время честные жители не очень-то спокойной Тоск- стрит сидели по домам. Джим снова обернулась. Какого черта от нее нужно этим полуночникам? И почему это они называют ее крошкой?!
– Я – никакая не крошка, – возмущенно ответила Джим. – У меня имя есть. И его знают все на этой улице, – с достоинством произнесла она.
– О, – ухмыльнулся Долговязый, – у тебя есть имя? И какое же?
– Тебе знать необязательно, – бросила Джим. Она собралась продолжить свой путь, но увидела, что парни двинулись к ней.
У Долговязого походка была небрежная и решительная, а Коротышка плелся за ним медленно, словно был не очень уверен в том, что он делает. Джим не знала, чего от нее хотят эти парни, но зато отлично знала репутацию Тоск-стрит, и ей стало не по себе. Правда, ребята с Тоск-стрит ни за что не осмелились бы к ней приставать. Но эти парни были явно нездешними.
– Может, все-таки скажешь, как тебя зовут? – спросил ее Долговязый.
Он уже стоял рядом с Джим на расстоянии вытянутой руки. Коротышка топтался чуть поодаль. По всей видимости, затея Долговязого была ему не по нутру.
– В чем дело? – спросила Джим. Она сделала вид, что ей ни капельки не страшно. Такие люди, как Долговязый, чуяли страх за версту. И Джим очень хорошо об этом знала. – Чего тебе надо?
– Только узнать твое имя, крошка, – ухмыльнулся Долговязый. – Только имя…
– Меня зовут Джим. Доволен?
– Не совсем. Мне бы хотелось познакомиться с тобой чуть ближе. А тебе?
– Отвали. Мне не нравятся парни, которые называют меня «крошкой». – Джим смотрела на ухмылку, прилипшую к губам Долговязого, и в ее душе росла тревога. Чего он хочет от нее? Что ему нужно? Судя по одежде, он такой же бедный, как и она. И, наверное, понимает, что денег у нее нет…
– А мне нравятся девушки, такие как ты. И имя у тебя забавное. Как у парня. Не хочешь провести со мной ночь?
– Ночь? – Джим начала терять терпение. – Ночь я хочу провести дома. А ты бы поучился хорошим манерам, парень, – вспомнила Джим любимое выражение Майлса. – Это тебе пригодится, когда ты в следующий раз решишь с кем-то пообщаться.
Долговязый расхохотался и подмигнул молчащему Коротышке.
– Смотри-ка, смелая девчонка. Или наивная… – Он снова повернулся к Джим. – А кто говорит об общении, детка?
– Меня зовут Джим, – настойчиво повторила она.
– Не важно. Я не общаться с тобой собрался, а ночь провести. Понимаешь разницу?
Джим отрицательно покачала головой. Что он несет? Какая ночь? Шел бы себе спать, вместо того, чтобы шляться по улицам, к тому же чужим.
– Не понимаю, – раздраженно ответила она. – И не хочу понимать. Шли бы вы спать. Тоск-стрит – беспокойная улица. Особенно для тех, кто приходит сюда из другого места. Да еще и привязывается к местным жителям…
– Ты мне угрожаешь? – Долговязый услышал нотки презрения в голосе Джим, и это раздразнило его еще больше. – Хочешь сказать, у меня из-за такой малявки, как ты, будут проблемы?
– Я не угрожаю. Идите своей дорогой и дайте мне идти своей. Уже поздно, и я хочу спать. – Джим развернулась и сделала несколько шагов, но Долговязый схватил ее за руку.
– Так просто ты от меня не уйдешь, детка! – Он притянул ее к себе и захрипел ей в самое ухо: – Думаешь, что от Фрэнки Миллера так легко избавиться?
Джим стало по-настоящему страшно. К этому чувству примешивалось еще и отвращение. Дыхание у Долговязого было до ужаса противным. От него несло какой-то тухлятиной и алкоголем. Помимо этого от него исходил густой запах пота, от которого у Джим даже глаза защипало. Она сморщилась от отвращения и оттолкнула Долговязого.
– Чего ты хочешь?! – спросила она, пытаясь не выказать страха. – Что тебе от меня нужно?!
– А ты не догадываешься? – скользко улыбнулся Долговязый. – Я хочу получить удовольствие. И будь уверена, я его получу!
Джим похолодела. В ее голове зашевелились смутные воспоминания, слова Агнесс о каком-то мужском «удовольствии». О том удовольствии, которое получали от нее мужчины, приходившие к ней каждую ночь… Неужели Долговязый говорит именно о нем? По телу Джим пробежала волна мурашек. Как будто ее коснулась мохнатая лапа паука. Теперь уже она жалела о том, что ушла от Майлса. Его проступок мерк на фоне того, что хотел сделать с ней этот отвратительный тип. И, хотя Джим не понимала толком, чего именно он хочет, липкий страх и отвращение сковали ее тело. Она замерла, не в силах даже пошевелиться.
Именно такой реакции и дожидался Долговязый. Он снова схватил Джим за руку и кивнул молчаливому Коротышке:
– Помоги мне!
– Ну, знаешь… – неуверенно пробормотал Коротышка. – По-моему, это не самая лучшая идея. Может, отпустишь ее? Пусть идет, куда шла. Нам с тобой не нужны проблемы…
– Какие еще проблемы? – раздраженно фыркнул Долговязый. – Брось! Никто и не подумает заступаться за эту малявку. Кому она нужна?
Джим уже не вслушивалась в их диалог. Она думала только о том, как ей спасти себя. Нужно было действовать немедленно. Но что она может сделать? Двое парней, куда сильнее, чем она, легко с ней справятся. Может, попытаться отговорить Долговязого? Джим скользнула взглядом по его хищному лицу. Нет, ничего не получится… Какая же она идиотка! И зачем нужно было уходить из дома Вондерхэйма так поздно? Неужели сложно было дождаться утра? Но разве Джим могла предположить, что встретит таких негодяев?!
Долговязый по-прежнему сжимал руку Джим, но хватка его ослабла. Видимо, разговор с неуступчивым Коротышкой лишил его прежней уверенности. Джим сделала глубокий вдох. Сейчас она вырвется и побежит. Побежит так быстро, как только сумеет. А бегает она совсем не плохо… Сердце ее билось так сильно, что стук его заглушал звук голосов Долговязого и Коротышки. Впрочем, ей не зачем было их слушать. Ее задача – бежать.
Джим мысленно дала себе команду «на старт», резко дернула руку и, вырвавшись от Долговязого, рванула по Тоск-стрит. Но у ее преследователя оказалась отличная реакция, да и бегал он неплохо. Он настиг Джим возле фонарного столба и, как коршун, вцепился ей в плечи.
– Теперь не уйдешь… – прошипел Долговязый. Он скрутил руки Джим и потащил ее в подворотню, подальше от света.
Джим вырывалась, кричала, билась в его цепких руках и даже пыталась кусаться. Но Долговязый обращал на ее сопротивление такое же внимание, какое паук обращает на муху, которая бьется в его сетях. У Джим началась настоящая паника. Она убегала от полиции, от людей, у которых воровала кошельки, но
