Рис. 42. Вид на акваторию подводных работ у устья Ижоры с колокольни храма. Фото автора
В процессе разведочных археологических раскопок на левом берегу Ижоры под храмом Александра Невского, в его южном приделе, выявлено скопление человеческих останков. Они были сильно перемешаны в предшествующее время и находились в сплошном перекопе, отдаленно напоминающем коллективное захоронение. Однако каких-либо находок средневекового времени обнаружено не было, поэтому, вероятно, оно было связано не с Невской битвой, а с долговременным существованием здесь сельского кладбища XVIII–XIX вв., когда за давностью лет одни захоронения устраивались на месте других. Учитывая такую интерпретацию и то, что все человеческие останки времен существования церкви оставлялись при раскопках на месте их обнаружения, подробного изучения их не проводилось. В случае, если коллективное захоронение, совершенное после битвы, попадало на место одного из некрополей, появившихся здесь впоследствии и существовавших длительное время, обнаружение его представляется малоперспективным.
Какие-либо объекты и предметы, связанные с Невской битвой и вообще вещи, которые можно было бы отнести к XIII столетию, во время раскопок обнаружить не удалось. Многочисленные рассказы местных жителей о находках оружия, относящегося к битве, на поверку, когда еще существовала возможность их проверить, оказывались недостоверными. За оружие выдавались самые разнообразные старые вещи и бытовые инструменты. В одном случае это был обломок железного предмета, напоминающий палаш, который сочли частью меча, в другом – черешковый двулезвийный инструмент, возможно секатор, напоминавший двухсторонний топор.
Но не следует исключать, что в некоторых случаях речь шла о реальных вещах, которые могли быть связаны с битвой. Предмет, напоминающий наконечник стрелы, найден в воде в устье реки Ижоры у ее левого берега. Сильно коррозированная находка рассыпалась через несколько дней. Изображение ромбовидного наконечника, сделанное по памяти нашедшим ее местным жителем, напоминает реально существовавшие наконечники средневековых стрел. В последнее время предпринимаются попытки отслеживания случайных находок у устья Ижоры, которые могут быть связаны с битвой[18].
Имеются сведения о находках человеческих останков на берегах Невы, в ее среднем течении, приведенные А.А. Иностранцевым, искавшим здесь следы пребывания древнего человека: «…в некоторых местах того же побережья Невы, в подмытых водою обрывах, мне нередко приходилось наблюдать обнажение целых людских скелетов, покоющихся неглубоко под растительным слоем, а у самаго уровня воды – вымытыя из наноса и разбросанныя отдельныя части костяков. Здесь, очевидно, было или кладбище или просто место захоронения людских трупов после битв» [Иностранцев 1910]. Как известно, ученый отдыхал в районе Ивановского, но в каких местах он видел эти погребения – неизвестно. Есть и другие сведения, о человеческих останках в береговом обрыве Невы, примерно в 100 м выше устья реки Славянки[19]. Однако следует учитывать, что подобные находки могут быть забытыми кладбищами, находившихся на невских берегах старых деревень.
В последние два с половиной десятилетия внимание к случайным находкам у устья Ижоры возросло. Сохранились два интересных предмета, обнаруженные там уже после раскопок [Сорокин 2002, 2002а] (рис. 43).
Рис. 43. Археологические находки средневекового времени в Усть-Ижоре: 1 – наконечник стрелы; 2 – фрагмент скребницы
Первый – наконечник стрелы, найденный детьми во время земляных работ на кладбище у северо-западного угла храма[20]. Черешковый наконечник характеризуется очень простой треугольной формой и средними размерами (длина 10 см, из нее 7,5 – лезвие и 2,5 – черешок, максимальная ширина лезвия 3 см, черешка 0,4 см, толщина лезвия 0,3 см). В сечении он слегка ромбовидный, с чуть заметным расширением в виде ребра по центральной оси. По типологии А.Ф. Медведева, он принадлежит к типу треугольных наконечников (тип 37), употреблявшихся с VIII до XIV в. Длина их варьирует от 4,8 до 11 см, причем самые большие экземпляры относятся к концу бытования [Медведев 1966, с. 63–64]. Стрелы треугольной формы, несмотря на их простоту, не нашли широкого распространения. Они не известны в Новгороде, в курганных древностях Северо-Запада и в ижорских могильниках Приневья. Наконечники, напоминающие усть-ижорскую находку, встречены при раскопках корельского городища Пассо, имеются они и в материалах Южной и Северо-Восточной Руси, но они имеют более сложное оформление.
Второй предмет – фрагмент скребницы для ухода за лошадьми, обнаруженный на одном из участков на левом высоком берегу Ижоры[21]. Это верхняя часть рукоятки, в виде рогульки, к которой крепилась гребенка. По А.Ф. Медведеву она принадлежит ко второму типу который характеризуется раздельными деталями, в отличие от ранних скребниц, которые были цельными. На этом основании находка может быть датирована XIII–XIV вв. [Медведев 1959, с. 190]. Вопрос об отношении найденных предметов к Невской битве остается открытым, они могли быть связаны с поселением или случайно утеряны. Даже если эти находки и связаны с ней, они не дают точной информации о месте сражения. Следовательно, для реконструкции хода Невской битвы пока приходится довольствоваться только летописными сообщениями.
Рассматривая Невскую битву в общем контексте борьбы Новгорода против крестоносной агрессии, нетрудно заметить, что по своим масштабам она не выделяется в ряду других военных столкновений средневекового времени. Для сравнения: в Раковорской битве, происшедшей между русскими войсками и объединенными силами ливонцев, дерптского епископства и датчан в 1268 г., с обеих сторон принимали участие гораздо более значительные силы, по некоторым оценкам до 40 тысяч человек, а общие потери составили несколько тысяч. Количество участников и масштабы Невской битвы,
