Между тем в Персии в 1284 году с устранением Ахмада произошел политический переворот, в результате которого новый ильхан Аргун вновь резко повернул к истовому буддизму. В таких условиях мамлюкскому султану в 1287 году было особенно приятно получить из Кыпчака ответ, в котором содержалось согласие на его предложения. Поэтому он передал с посланцем, выехавшем из Каира в Сарай 21 ноября 1287 года, богатые дары, чтобы ускорить наступление Золотой Орды на Кавказе. Сам султан намеревался заняться уничтожением последних государств крестоносцев на сирийском побережье.
В самой Золотой Орде в том же 1287 году вновь сменился хан, но это не повлияло на отношения с союзником на берегу Нила. Туда-Менгу, возможно сильно угнетенный чрезмерным влиянием Ногая, устал от власти и с согласия всех родственников отказался от трона, чтобы посвятить себя в тесном контакте с шейхами религиозным практикам. Преемником хана стал его племянник Телебогэ.
Вскоре после начала своего правления Телебогэ возобновил борьбу с ильханом Аргуном, как и обговаривалось с Египтом ранее его предшественником. Весной 1288 года и в 1290 году он один за другим организовал два военных похода, правда, без успеха. Эти войны принесли мамлюкам желаемое облегчение в их военных операциях в Сирии, однако они существенно отличались от предыдущих одним обстоятельством. В противоборство двух монгольских государств активно вмешались обе торговые итальянские республики Генуя и Венеция. Ранее уже раскрывались причины охлаждения отношений между Генуей и Кыпчаком, которые привели к тому, что эта республика сплотилась с Персией. Территория Колхиды, где руководили генуэзцы, простиралась тогда, несомненно, на Черном море в юго-западной части Грузии (Лазия), и, чтобы обеспечить проход кораблей, они выставляли посты на абхазском и черкесском побережье, чтобы те могли вовремя сообщить о возможном вторжении кыпчакских войск. Венецианцы при благосклонном попустительстве Золотой Орды воспользовались открывшейся перед ними возможностью закрепиться на берегах Черного моря и были за это хану Кыпчака благодарны. В результате монополия Генуи на черноморскую торговлю исчезла.
Данные специфические отношения не затрагивали позиции Египта. В то же время 13 мая 1290 года генуэзцы, несмотря на имевшиеся разногласия с Золотой Ордой, заключили с союзным ей Египтом новое соглашение, которое обеспечивало их свободную торговлю. Незадолго до этого король Сицилии Хайме I, правивший там с 1285 по 1296 год (из арагонского дома, вытеснившего 30 марта 1282 года после Сицилийской вечерни[121] Анжуйскую династию), и его брат король Альфонсо III Арагонский (1285–1291) 25 апреля 1290 года подписали с каирским султаном договор. В 1293 году Хайме продлил его. Обеспечив связи на Западе, новый султан аль-Малик аль-Ашраф I[122], правивший с 1290 по 1293 год, послал в Кыпчак дипломатическую миссию, сохранив тем самым существовавшую уже несколько десятилетий политическую систему, основанную на враждебности по отношению к ильхано-французской группе государств.
После двойного поражения Телебогэ кавказский вопрос пока завис в воздухе, виной чего являлось внутреннее положение в Кыпчаке, требовавшее скорейшего разрешения. Туда-Менгу из-за своего отречения от престола ушел с политической арены, и теперь вопрос о будущем положении Ногая в государстве нельзя было больше откладывать. Сила его власти выходила за рамки кыпчакского государственного устройства. В 1290 году болгарский царь половецкого происхождения Георги Тертер, а также князья Видинский и Браничевовский вместе с королем Сербии Милутином признали себя вассалами Ногая. В результате Ногай стал выше хана. Георги отдал свою дочь замуж за его сына Джеке, а царский сын проживал при дворе Золотой Орды в качестве заложника. Тем самым болгарский царь настолько крепко связал себя с Востоком, что попытки папы римского Гонория IV обратить его в лоно главенствующей среди западных стран католической церкви остались безрезультатными.
Государства, расположенные южнее Кыпчака, рассматривали Ногая в качестве своего сюзерена[123], которому осталось только добиться признания в самой Золотой Орде. Между Ногаем и Телебогэ уже давно ощущалась враждебность, поэтому хан желал устранить его при помощи детей Менгу-Тимура. Ногай прознал про это и обратился с данным вопросом к вдове Менгу-Тимура и матери (а может быть, и мачехе) Телебогэ Джиджек-хатун, которой представил дело так, что Телебогэ еще очень неопытен в управлении государством и нуждается в его, Ногая, помощи. По его просьбе Джиджек-хатун настояла на том, чтобы хан согласился созвать собрание. Все это было не чем иным, как ловушкой: во время переговоров воины Ногая окружили Телебогэ, передали его в руки молодому Тохте, сыну Менгу-Тимура, и тот повелел казнить хана вместе с одним из его сыновей (1291 г., или 690 год хиджры). Ногай еще раньше смог убедить сыновей Менгу-Тимура в том, что Телебогэ виновен в смерти их отца, своевременно отдалить их от него и добиться того, чтобы они встали на его сторону.
Теперь Ногай мог думать, что действительно стал подлинным правителем Орды, хотя, как и прежде, вынужден был отказаться от того, чтобы его называли ханом. Такой подход диктовало ему очевидное осознание династических правил монголов. Чтобы предотвратить в будущем возникновение схожей ситуации, как с Телебогэ, он посадил на трон не только Гияс ед-Дина Тохту, но и еще троих его братьев, которые поддержали темника в его борьбе с Телебогэ, а именно: Бурлюка (Буркука), Сарай-бугэ и Тудана. Тохта арестовал эмиров Телебогэ. Позднее по велению Ногая их казнили (в 1293 г., или 692 году хиджры).
По мнению Ногая, в результате этих действий в Орде вновь воцарился мир, который должен был способствовать новому укреплению мощи Кыпчака, пошатнувшейся во время борьбы за трон. Против Руси монголы организовали новый набег, так как жители Ростова в 1289 году поднялись против татар. К тому же в Сарае с жалобами на великого князя Дмитрия Владимирского[124] объявились несколько русских князей. В 1293 году татарское войско выдвинулось в северном направлении под командованием генерала, которого русские называли Дюдень. Поскольку этого военачальника вскоре стали величать царевичем, а то и царем, то, по всей вероятности, русские в нем хотели видеть отрекшегося от престола хана Туда-Менгу. Между тем последний во время отречения однозначно заявил, что отныне посвящает себя религиозным практикам (более поздние сведения о нем отсутствуют). Учитывая, что в русских летописях Дюдень нигде не упоминается как владыка, то, скорее всего, названия «царь» или «царевич» более подходят к брату Тохты Тудану.
Татарское войско взяло большое количество городов, в том числе Владимир, Переяславль и Москву. Тверь, куда убежали многие русские, оказалась под угрозой со стороны принца Тахтамира, а Великий Новгород, находившийся в зависимости от великого князя Дмитрия, откупился дорогими подарками. В северо-западном направлении воины монголов дошли до Сандомира, откуда вернулись домой с богатыми трофеями.
Затем последовали военные мероприятия в южном направлении, против Болгарии,
