Баллистический.
Условия для стрельбы хорошие, правда, через железку, но она не помешает, там сейчас не такое движение, чтобы беспокоиться об этом. Две линии лесопосадок, но линия прицеливания чистая, веток нет.
Есть баллистическое решение.
Лег, устроился поудобнее, поправку окончательную взял по сетке – нечего лишний раз барабаны крутить, особенно сейчас, когда такой прицел ты больше не достанешь. Девятьсот ярдов – идеально…
Бух!
Отдача почти не почувствовалась – как в триста восьмом, если не меньше. Это как «кольт» сорок пятый, но у «макарова» отдача резче, тут от конструкции зависит. А Рон Барретт, видимо, гением был, как и Джон Браунинг, бóльшую часть отдачи огромная винтовка приняла на себя, механизм отошел назад, сжимая пружину, а потом пошел вперед, досылая новый патрон. Изображение в прицеле немного дрогнуло и восстановилось.
Но я и без этого уже знал, что промазал.
Ягафарова, видно, не было, но второй полетел на землю, как сбитый невидимым кулаком.
Я открыл беглый огонь, пытаясь нащупать пулями, куда мог деться мой враг (а он мог быть только за машинами). Винтовка отработала на все сто… на восьмой вспыхнул «крузер», там ничего видно не было из-за дыма…
Плохо…
Времени не было – винтовку замотал в чехол, бросил на спину, начал слезать… твою мать, опять спина заныла, напоминая о себе и об ульяновских перипетиях. Это плохо… если лежать потом придется, это очень плохо. Но делать было нечего – попал в колесо, пищи, а беги.
«Нива» была рядом… отличная, кстати, по проходимости машинка, мне ее одолжили. Бросив стволину назад, я газанул, выскочил на дорогу, но пошел не на Казань, а в город. Краями обогну и уйду на Якшур-Бодьинскую трассу. Потому что казанскую трассу будут сейчас перекрывать в первую очередь. А Як-Бодьинскую я знаю, как и проселочные дороги вокруг нее. Приходилось, знаете ли, ездить…
Бывшая Россия
Набережные Челны
Набережная
Набережные Челны – город, построенный при советской власти, и построен он был по тогдашним представлениям о том, как должен выглядеть идеальный советский город будущего. Одинаковые кварталы одинаковых домов – в Челнах свои до сих пор вместо нормального почтового адреса называют номер пускового комплекса, который помнят и сейчас. Широченные проспекты. Громадные корпуса заводов. И только при России ко всему этому добавились кварталы вилл и подпольные молельни – Набережные Челны был одним из самых неблагополучных городов России по ваххабизму.
В последние годы город облагородили как могли, набережную построили, но получилось не очень. Да и времени не было…
А потом пришел пушной северный зверек…
Удар по Набережным Челнам пришелся неслабый, но все же город выжил. Огромные пространства сыграли и положительную роль: что человека, что машину заблокировать было почти невозможно – слишком просторно. А так как зомбаки, если они еще не отъелись, медленнее человека, то спастись удалось многим. Потом пришла помощь, Челны зачищали одними из первых. Благо и сделать это было проще – те же большие пространства, прямые широченные улицы – раздолье для снайперов, все видно.
Теперь же Челны стали играть неожиданно важную роль. Неподалеку Нефтекамск с его нефтью, Елабуга с ее технопарком и производством жратвы, есть новехонький международный аэропорт – пусть за границу сейчас не полетишь, но аэропорт сам по себе актив. Плюс огромные ремонтные мощности, раньше подвязанные на Минобороны, а сейчас занимающиеся и капиталкой, и простым ремонтом, и переоборудованием машин.
А где живая жилка бьется, туда и торговля подтянулась. И стали Набережные Челны новым центром Татарии. Законной – бандиты с другой стороны были.
Правда, была в бочке меда и ложка дегтя – в городе было сильное исламское подполье. Пока что они старались не высовываться, не идти на конфликт, понимали, что сделай они что – и прокурора не будет, повесят на площади. Но все понимали, что есть ваххабиты, есть молельные комнаты, есть духовные лидеры. И рано или поздно…
Возможно, потому чеченцы и выбрали Набчелны местом для стрелки. С одной стороны, место вроде людское, а с другой стороны, шагни в сторону – трясина…
Чеченцы приехали со стороны Казани. Несколько машин – «крузеры», «Патрули», два броневика. Оружие поровну русское и турецкое.
Встречались на берегу реки. Снайперы заняли позиции заранее как гарантия с обеих сторон. Все это сильно напоминало тот знаменитый «круг» на административной границе Чечни и Дагестана в районе Ботлиха, где меняли пленных. Только теперь это происходило в центре России и с обеих сторон были чеченцы.
Ровно в двенадцать ноль-ноль по три человека от каждой стороны двинулись навстречу друг другу. Из приезжих выделялся совсем молодой, бородатый, в распахнутой кожаной куртке и с жестким, царапающим взглядом. На одной руке у него не хватало трех пальцев, сама рука была искалечена. С того, кто это сделал, заживо сняли кожу.
– Салам алейкум, – первым сказал молодой, потому что его оппонент был немного постарше а чеченцы должны уважать старших, – нохчо ву?
– Со, нохчо ю. Ва алейкум салам.
– Я Салахуддин Мураев, – сказал бородатый, – а ты кто?
– Меня Аликом зовут.
– Алик. Ну и где твой старший, Алик?
– Я и есть старший.
Бородатый покачал головой.
– Ты шестерка. Не прикидывайся тузом, лучше старшего позови. Пусть он отвечает за то, что моего родственника украл.
Едва слышно хлопнула дверь, от колонны машин к говорящим пошел человек. Салахуддин всматривался… и когда понял, кто это, ему стало не по себе.
– Это твой старший?
Дмитрий не ответил. Пожилой, тоже в кожаной куртке, подошел ближе.
– Салам алейкум, Салик…
– Ва алейкум ас салам, – выдавил Салахуддин. – Зачем вам это надо? Зачем вы похитили нашего, это же кровь.
– Одним кровником больше, одним меньше…
Двое отправили своих к машинам и теперь прогуливались по набережной у реки. Они даже сняли куртки – показать, что нет оружия и нет пояса шахида.
– Я его не похищал, тебе соврали.
– Но он у вас?
– Да.
– Как он у вас оказался?
– Я взял его в бою.
– В каком бою?
Пожилой прищурился.
– Дай-ка я угадаю. Ты работаешь с московскими. Но они тебе не доверяют немного, так ведь? Так?
…
– И потому они потребовали гарантии. И ты отдал им младшего брата в заложники.
Салахуддин молчал. Потом глухо сказал:
– Если знаете, зачем спрашиваете?
– Я не знал. Догадался. Ты подтвердил.
…
– С кем ты работаешь, Салахуддин?
– Это… очень серьезные люди.
– Понятное дело, что не лохи. Конкретнее?
– Они… до этого они на обнальных потоках сидели. И бюджет пилили. Фээсбэшники это. Из спецгруппы, которая занималась борьбой с коррупцией.
…
– Все, кто хотел в карман, обналичивали по их ставкам и через их банки. Кто пытался мимо – тех или в могилу, или в Лефортово.
Пожилой кивнул.
– Дальше.
– Еще они, кажется, с Бурко контачили.
– Это кто такой?
– Тот… с которого все началось.
– Что – всё?
– Ну… катастрофой это зовут. Он средство для вечной
