Откуда?
Следом за выстрелом была тишина. И тихое, едва теплое северное лето.
Откуда…
Спина была мокрой – неужели и он ранен?
Он не сразу понял – разбилась банка…
– Вон оттуда примерно.
Все проследили за пальцем Кондрата. Там, из-за кособоких крыш, виднелся купол церквушки и колокольня.
– Чисто!
Автоматы смотрели на заброшенные образа, на алтарь.
Никого.
Золотов, держа автомат наготове, пошел за Кондратом искать ход на колокольню. Нашли почти сразу… закуток, лестница.
– Порохом не пахнет?
Кондрат втянул носом воздух.
– Да нет вроде.
– Глянь!
Золотов осторожно снял комочек глинистой грязи с лестницы. Показал фактуру – свежая…
Только что…
Чай с варением попить не пришлось. И дело даже не в том, что обе банки с варением разбились.
Не до чая было.
– Как было? – требовательно спросил Попцов.
Остальные кто стоял, кто сидел, и все ждали его слов.
– Нашли погреб с вареньем. Подняли две банки. Думали, чай попьем. Пошли обратно. На обратном пути Тыкву грохнули.
…
– Выстрел был… снайперский. Как бы с глушителем… не знаю. Только один.
Все посмотрели на Кондрата. Тот, ни слова не говоря, протянул винтовку. Салим взял, понюхал ствол.
– Из нее не стреляли, – заключил он.
Так проверили все оружие, по очереди. У всех оно оказалось чистым.
Вечером Золотов нашел момент, подошел к полковнику.
– На два слова.
Они отошли. Все только что поужинали, настроение было ни к черту.
– Ну?
– Тыква… странные вещи говорил.
– Какие?
– Помните ту тему, московскую. Ночную. Ну, когда генерала ФСБ приняли и там малолетка еще от передоза загнулась.
Попцов остро глянул.
– И что?
– Так вот, Тыква сказал, что год спустя он ездил на то место. Могилу кто-то раскопал и трупешника там уже не было.
…
– Место знали мы четверо – Я, Тыква, Салим и Ватник. Больше никто.
Полковник подумал.
– Кому-то об этом уже говорил?
– Нет.
– И не говори. Я подумаю.
– Хорошо.
На ночь все разошлись по кабинетам с оружием и как смогли забаррикадировались.
Утро началось с новых проблем. Салим выглянул в окно и увидел перед зданием администрации труп.
Труп полковника Попцова…
Вчетвером – Золотов, Салим, Ватник и Кондрат – его взяли на руки и внесли в здание. Положили на стол. Ватник, который немного понимал в судебной медицине, как смог осмотрел труп.
В причине смерти не приходилось сомневаться.
– Одна в голову, прямо в лоб, – сказал он. – «Макар», скорее всего. С глушителем. С близкого расстояния.
Собрались на третьем этаже, в зале, где когда-то заседали депутаты. Со стены внимательно смотрел чудом сохранившийся Путин, у открытого окна намело гору листьев…
Все были с оружием.
– Так чо, на хрен происходит? – сказал Салим. – У нас чо, крыша едет?
– Ты о чем вчера с Котом говорил? – спросил Ватник. – Я видел.
– Про телку ту. В Москве.
…
– Тыква говорил, он ездил потом. Могилу раскопали.
Наступило тяжелое молчание.
– Я чо-то не знаю? – спросил Кондрат.
– Тебя не было тогда, – нехотя сказал Ватник.
– И чо? Сейчас-то я здесь.
Все, кроме Кондрата, переглянулись. Решая, кому говорить.
– Короче, была такая тема, – сказал Салим. – Мы в Москве работали в командировке. Топтали за генералом ФСБ. Приняли его на горячем – снял малолетку, угостил наркотой, стал трахать, а она возьми да и двинь кони от передоза. Мы его закрепили все как положено, а телку ту закопали. Попцов приехал, все материалы ему отдали. Он сказал помалкивать, кому-то наверх отдал, а нам сказали – быть тихо.
Снова молчание.
– Тыква сказал, что могилу раскопали и трупа не было, – сказал Золотов, – значит, кто-то свой цинканул фээсбэшникам. Были я, Тыква, Салим, Ватник. Мы четверо знали. Всё.
– Б… – сказал Кондрат.
– Б… не б… а надо разбираться, – сказал Салим. – Тыквы нет, значит, трое. Кто-то из нас.
Молчание.
– Я чо-то не понял, – сказал Кондрат, – с какого перепугу вы пасли генерала ФСБ? Вы чо, охренели?
– Это не твоя тема, – нехотя сказал Салим.
– Да нет уж. Раз я с вами в одну парашу вляпался – моя.
Все снова переглянулись.
– Есть такая тема, Кондрат, – начал Ватник, – людей еще в учебке под нее отбирают. Тех, кто лучшие результаты показал…
– Хватить свистеть! – сказал Золотов.
…
– Отбирали тех, кто в дерьмо вляпался! Чтобы были верными, как собаки! И чтобы на каждого поводок был! Меня, например, на групповых тяжких телесных взяли. Потерпевший скончался, меня в свидетели перевели…
– Меня на групповом износе[38]… – сказал нехотя Салим. – Телку сняли, она потом заяву на нас накатала. Ее потом следак обработал, сама, мол, за распространение венеры пойдешь, в КВД закатаем – забрала. Иначе бы…
– ДТП, – сказал Ватник, – учетное[39]. Я за рулем был, бухой. Свалили на другого.
Молчание.
– Я с вас худею… – сказал Кондрат.
Снова молчание. Со стены улыбался Путин.
– И чо делать будем? – сказал Салим.
– Але, – вдруг сказал Ватник, – стволы у нас чистые, так?
…
– Это те, что при нас. А если в тачках поискать?
Огромная сумка – даффлбэг – стояла на столе в одном из кабинетов первого этажа. В соседнем на столе лежал Попцов. Это была та сумка, которую он забрал из шинки, в двух других было бабло и ценности.
Тусклая оружейная вороненая сталь, теплый янтарный цвет ореха и черный – пластика. Яркие коробки патронов…
Салим взял одну из коробок с кентавром на лицевой стороне.
– Семь шестьдесят два на пятьдесят четыре, винтовочные, – прочитал он, – повышенной точности боя. Двадцать патронов.
…
– А винтовки такой тут нет…
Все исподволь следили друг за другом, но ход сделал тот, от кого этого не ожидали, – и самый опытный из всех в плане применения оружия. Кондрат! Они не успели просечь, как это произошло, а Кондрат выхватил свой личный, не табельный «глок» и сделал два резких шага назад.
– Руки! Стреляю на первое движение!
Все замерли. Потом Салим неуверенно сказал:
– Кондрат. Ты чего?
– Того! Левой рукой, по очереди, выкидываете стволы за окно. Сначала ты!
– Ты чего… что с тобой?
– Того! Ну вас на хрен с вашими заскоками, разбирайтесь сами! А меня в эти ваши дела не впутывайте! Салим, ты чо, не слышал? Левой рукой ствол – и за окно. Только без резких движений, да? Делай!
Салим сделал как было сказано, пистолет переместился на Золотова:
– Теперь ты!
Золотов медленно сделал то же самое.
– Ты!
– Смотри, не пожалей, Кондрат, – сказал Салим.
– Уже жалею, что с вами связался. – Кондрат забрал сумку, без труда повесил ее на плечо. – Теперь за мной, руки держать на виду! Шаг влево, шаг вправо считается побегом, прыжок на месте – провокация!
Вместе – Кондрат шел спиной, держа их под прицелом, они за ним – они вышли в коридор.
– Вон туда.
…
– Дверь закрыли и тихо сидеть!
…
– По автомату оставлю. И машину тоже. Бывайте.
Когда закрылась дверь, Кондрат заметил, что в этом помещении на окне решетка железная. Он подтащил стол, потом стул, поставил враспор в коридоре. Пока будут выламывать, несколько минут у него будет. Этого хватит, чтобы уехать.
– Не… ну на хрен…
Он и раньше что-то подозревал… хотя его сам Попцов приблизил, но он чувствовал, что все остальные в группе чем-то связаны, какими-то общими тайнами, каким-то общим прошлым и молчат об этом даже на пьянках. А такое… да хрен им
