– Козел…
Матерясь, он взял фонарик… темно… пошел разбираться с водилой. Сделал несколько шагов… из темноты свистнула пуля, вторая сильно ударила в грудь, в руку. Майор упал у грязных колес… еще один удар.
Его ослепил фонарь.
– Он.
И чей-то явно командный голос.
– Кончаем…
Мелькнуло в голове: «Глупо как».
В следующий момент из темноты ударила глухая, щелкающая короткая очередь… еще одна… кто-то повалился на него со всей тяжестью, мокро хрипя.
– Снайпер!
Выстрелы в темноту. Еще одна очередь, крик. Еще очереди…
Майор УФСБ по Удмуртской республике Дмитрий Павлович Безуглый пришел в себя в каком-то помещении… он сам не знал в каком.
Над ним был потолок, белый. Но не затянутый пластиком натяжной, а бетонный, даже не беленый. Он повернул голову и увидел стену… красный кирпич, брызги цемента на стене… но при этом стеклопакет был вставлен и небрежно задут пеной по краям.
Было тепло…
Он лежал на топчане, накрытом каким-то покрывалом, и сверху кто-то укрыл его легким, старомодным шерстяным одеялом. Он пошевелился… наручников не было, тюрьмой тоже не пахло. Повернул голову и увидел оружие.
К стене у окна был прислонен АКМ с длинным рогом пулеметного магазина. Эотек на боковом кроне, магнифайер, фонарь, серебристый короткий глушитель – он узнал этот автомат, потому что его владелец стрелял с ним на стрельбище на соседней дорожке, и не раз.
Оружие Дьячкова.
Он с ним ходил на Казань и вообще в первый год. Потом перешел на пять сорок пять, а это оставил дома.
Легкие шаги… он повернул голову в другую сторону и увидел женщину… лет тридцать, плюс-минус, красивая, высокая. Медного цвета волосы и черные брови… да, это женщина Дьячкова. Как ее… Элина. На ней был черный флисовый костюм, который ей был явно велик, вон даже рукава подшила.
В руке у нее был старомодного вида эмалированный ковшик, голубенький…
– Что… произошло.
Она присела рядом с ним… он, как оказалось, лежал на большом, старом диване, стоявшем посреди недостроенного зала.
– Выпейте… вот так.
Какое-то варево – попало в дыхательные пути, он закашлялся.
– Что-то…
– Бульон. Давайте…
Перхая, он допил до конца.
– Вы… Элина. Да?
– Да.
– А где мы?
– За городом. Саша… он сказал, чтобы я шла сюда, только если идти станет совсем некуда.
Какой-то коттедж.
– Что произошло?
– Я видела… мусоровоз. Ждала вас… я не думала, что они начнут стрелять по вам. Как только начали, я начала стрелять по ним.
Дмитрий смотрел на женщину, которая спасла его от киллеров.
– Кто научил вас стрелять?
– Саша.
…
– Он говорил, первое, что я должна уметь, выстрелить в человека.
Она помолчала и добавила:
– А второе – за счастье всегда надо платить…
За счастье всегда надо платить…
– Я сильно ранен?
– Рука и нога. Пистолетными. Только мясо, кость не задета. Я перевязала. Кевлар спас.
Дмитрий по себя подумал – уже мало кто носил. Расслабились все. А вот как оно получается… хреново.
– Несколько дней.
– Нас здесь не найдут?
– Вряд ли. Это коттедж, отдельно стоящий. Все в пыли, тут давно никого не было.
– Спасибо.
– За что?
– Сейчас бы я в морге лежал.
Элина помолчала, потом сказала:
– Они и ко мне приходили. Один сказал, что из ФСБ. Что надо проехать с ними, что Саша ранен, но он не сказал того, что должен был. А Саша сказал, чтобы я была осторожней и что могут прийти.
…
– Я их убила.
Через неделю майор Безуглый встал на ноги. Рана на ноге еще беспокоила, но если не проходить полосу препятствий, то двигаться можно.
Он практически не показывался на улице – мало ли – и все время думал… мучительно вспоминал, что происходило в последнее время, и пытался понять, что, ко всем чертям, произошло… где он просчитался… как получилось так, что его, опытного опера, попытались просто убить во дворе, как бандита.
Почти сразу пришло страшное осознание – он недооценил этих. Этих – это тех, кто пытается взять власть. Старые инстинкты взяли свое… борьба за власть представлялась бумажной волокитой, приказами, может быть, схваткой в Госсовете, но не пулей во дворе. А Сашка был прав – он предупреждал, что будет именно пуля во дворе, что к власти идут не бюрократы, а бандиты. В том числе и под милицейскими погонами.
Они сами виноваты. Цепляясь за иллюзию нормальности, не увидели, что нормального в мире уже ничего нет, что и самого мира нет, не осталось. А есть его куски, оставшиеся после падения единого целого, и их кусок – лакомый.
Дурак… как же так… дурак.
Им выдали и автоматы, и пистолеты на постоянку, а они ни хрена не поняли. Их клиенты теперь – волки, кровью упившиеся. И волки, которые еще только жаждут вонзить в парное свежее мясо свои клыки…
На следующий день Элина его осмотрела, заставляя сгибать руки и ноги, приседать. Наконец заключила:
– Ходить сможешь.
– Знаешь, где Дьячков? Как его найти?
Элина, чуть помедлив, кивнула:
– Не бойся. Мне так же надо уходить, наверное, меня уже в убийстве Кеннеди обвинили, не меньше. – Саша сказал, чтобы я, случись что, бежала в Ульяновск. Там на торге надо найти человека. Он поможет.
– Какого человека?
…
– Ладно, но Ульяновск – бандитская территория. Нас там сожрут, даже если мы выберемся из республики. У нас ни денег, ни патронов в достатке, ни транспорта.
– Все есть.
Они спустились вниз, в гараж, по лестнице – майор заметил, что на их пути две двери, вверху и внизу, и обе стальные и запираются. Внизу было темно, электричества теперь не было, освещение – свечой или керосинкой. В рассчитанном на три машины гараже стояла одна – но какая…
Машина была покрыта тонким слоем пыли, но он безошибочно определил – новая. Краска совсем не выцвела.
Дмитрий присвистнул, обошел вокруг, потом сел на водительское место, посветил фонарем на пробег. Потом на табличку с годом выпуска. Еще раз присвистнул:
– Ни фига себе! Девяносто первый год, она же новая совсем, пробег – семь тысяч!
Это была «Иж-Комби», типичного для этой марки ярко-зеленого цвета. Похожа она была внешне на «Тойоту Короллу универсал» шестидесятых. Примитивный дефорсированный мотор 1,7, работающий на любой дряни, рессоры.
Боевая машина вояка – так ее называли.
– Она от родителей осталась, – сказала Эллина, – там с документами были проблемы. Саша говорил, она и в ГАИ на учете никогда не стояла, ее выгнали с завода и забыли про нее. Это как память.
Резину, конечно,
