– Ты сказал полиции? Сообщил о ее смерти?
На лице Кристиана появилась улыбка, но не мрачная, а скорее понимающая, улыбка человека, знающего тайну, которой он ни с кем не делился; и тем не менее это был защитный жест – очень скоро он опять помрачнел.
– Нет необходимости, Стив… полиция не заинтересуется.
Я зло вскочил из-за стола. Мне казалось, что Кристиан ведет себя – и вел! – с ужасающей безответственностью.
– Ее семья, Крис… ее родители! Они должны узнать!
И тут Кристиан рассмеялся.
Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.
– Не вижу ничего смешного.
Он мгновенно перестал и посмотрел на меня почти смущенно.
– Ты прав. Прости. Ты не понимаешь, и пришло время тебе все объяснить. Стив, у нее нет родителей, потому что у нее не было жизни, настоящей жизни. Она жила тысячи раз, и она никогда не жила. Но я все еще люблю ее… и обязательно найду ее в лесу, опять; она где-то там…
Неужели он сошел с ума? Его слова походили на бред сумасшедшего, однако что-то в его глазах и манере себя вести говорили мне, что это не сумасшествие, а скорее одержимость. Но одержимость чем?
– Ты должен прочитать записки старика, Стив. Больше не откладывай. Они расскажут тебе о лесе, о том, что там происходит. Вот что я имею в виду. Я вовсе не сумасшедший или бесчувственный. Однако я пойман в ловушку, и, прежде чем опять уйти, я бы хотел, чтобы ты узнал, куда и зачем я иду. Возможно, ты поможешь мне. Кто знает? Прочитай книгу. И тогда мы поговорим. И когда ты узнаешь, что собирался сделать наш дорогой покойный отец, вот тогда, боюсь, мне опять придется уйти.
Четыре
Одна из записей в дневнике отца, похоже, отмечала поворотную точку в его исследованиях… и его жизни. Более длинная, чем все остальные записи того времени, и за ней последовало полное молчание, на семь месяцев. Хотя иногда он писал красочно, с большим количеством деталей, я бы не назвал его выдающимся мемуаристом: его стиль менялся от отрывочных заметок до гладких описаний. (Кстати, я обнаружил, что он сам выдрал из дневника много листов, таким образом полностью скрыв мое преступление. Кристиан и не заметил, что не хватает одной страницы.) В целом он, похоже, использовал дневник и время, когда писал в него, как путь для разговора с самим собой – способ прояснить собственные мысли.
Запись, о которой идет речь, была сделана в сентябре 1935 года, вскоре после встречи с Сучковиком. Прочитав ее в первый раз, я мысленно вернулся в то время и осознал, что тогда мне было восемь лет.
Ранним утром приехал Уинн-Джонс. Пошли с ним по южной тропе, проверяя потоки, в поисках признаков активности мифаго. Потом пошли в дом – ничего не нашли, очень подходяще для моего настроения. Свежий и сухой день, осень. Как и в последний год, образ Урскумуга сильнее всего на стыке сезонов. Возможно, он чувствует осень, умирание зелени. Он идет, и дубы шепчут ему вослед. Он должен быть близок к рождению. Уинн-Джонс думает, что надо еще какое-то время провести в одиночестве, и тогда все получится. Дженнифер озабочена, она буквально сошла с ума от моего отсутствия. Я чувствую себя беспомощным – не могу говорить с ней. Должен делать то, что необходимо.
Вчера мальчики заметили Сучковика. Я-то думал, что он рассосался – безусловно, резонанс сильнее, чем мы считали. Похоже, он появляется на границе лесов чаще, чем я ожидал. Я несколько раз видел, как он там бродил, но не в последний год. Озадачивающее постоянство. Зрелище расстроило мальчиков. Кристиан менее эмоционален; я подозреваю, что он принял его за браконьера или какого-нибудь местного фермера, идущего в Гримли коротким путем. Уинн-Джонс предлагает вернуться в лес и призвать Сучковика, возможно, на выгнутую поляну, где он попадет в сильный дубовый вихрь и постепенно растает. Однако такая экспедиция в глубь леса займет не меньше недели, а Дженнифер и так очень огорчена моим поведением. Я ничего не могу объяснить ей, хотя очень хочу. Не хочу впутывать сюда детей, и меня беспокоит, что они уже дважды видели мифаго. Я изобрел волшебных лесных жителей – и рассказываю детям сказки о них. Надеюсь, Крис и Стив решат, что все их видения – продукты их собственного воображения. Однако надо быть очень аккуратным.
Пока все это происходит, пока в лесной стране создается мифаго Урскумуга, никто – кроме Уинн-Джонса, конечно, – не должен знать о моих открытиях. Необходимо воскресить все полностью, целиком. Урскумуг самый могущественный, потому что он изначальный. Я уверен, что дубовые леса примут его, но остальные могут испугаться силы, которую они, безусловно, чувствуют, и на этом все закончится. Ужасно даже подумать, что произойдет, если эти леса погибнут, и тем не менее они не могут жить вечно.
Четверг: Сегодня тренировался с Уинн-Джонсом: 26-й тест iii, неглубокий гипноз, зеленый свет. Когда ток через передний мостик достиг 60 вольт, я почувствовал, несмотря на боль, что поток через голову стал очень мощным. Такого я еще не испытывал. И я полностью убедился, что каждая половина мозга функционирует немного по-другому, и скрытое знание расположено именно в правой половине. И оно было забыто очень давно! Мостик Уинн-Джонса делает возможным внешнюю связь между областями вокруг каждой полусферы и таким образом возбуждает зону предмифаго. Эх, если бы был способ исследовать живой мозг и совершенно точно установить, где находится это таинственное место.
Понедельник: Образы мифаго появляются только в моем периферийном зрении. Почему никогда не в прямом? В конце концов, все эти несуществующие образы – просто отражения. Однако образ Гуда слегка отличается от них – скорее коричневый, чем зеленый, и лицо менее дружественное, более призрачное и вытянутое. Безусловно, все это из-за того, что на более ранние образы (на самом деле даже мифаго Гуд образовался в лесу всего два года назад) повлияли мои собственные детские воспоминания о зеленом лесе и счастливой ватаге. Сейчас создания, возникшие из предмифаго, более совершенны и без помех достигают своей основной формы. Форма Артур намного более реальна, и я замечал множество болотных форм из последней части первого тысячелетия нашей эры. И видел намек на некромантическую фигуру бронзового века. Ужасное мгновение. Страж Святилища Лошади исчез, само святилище разрушено.
