слушали их разговор.
– Ты тоже участвовала в этом? – Анна посмотрела на Милку. Та кивнула утвердительно. – Ясно.
– Как-нибудь из этого дерьма выбраться можно? – угрюмо спросил Славик. – А то, знаешь, что-то умирать не хочется…
– Нет, – Анна покачала головой. – Куда бы вы ни сбежали, Георгий вас разыщет. А если не он, то люди, стоящие за ним.
– Бандиты, что ли? – уточнил Артем. Анна только усмехнулась.
– Что, вообще никак? – уточнил Славик.
– Есть одна возможность.
– Какая? Славик вдруг поймал себя на мысли, что всего три дня назад он сам такими же обтекаемыми фразами сподвигнул ребят на ограбление. «Есть одна возможность». Возможность, мысль, идея. Почему-то оказалось, что в их языке за этими безобидными словами кроется нечто страшное. Кровь. Смерть. Зло.
– Нужно убить Георгия, – спокойно ответила Анна.
– Что, самим? Анна посмотрела на него внимательно, сказала:
– Полчаса назад ты нажал на курок. И довольно спокойно. Или я что-то путаю и это был кто-то другой?
– Я, – глухо ответил Славик.
– Что же тебя сейчас пугает? Георгий ничуть не лучше того животного, уж поверь мне. Я знаю, о ком говорю. А то и хуже. Можно было бы его заказать, но заказ фигуры подобного уровня стоит очень дорого. У нас просто не хватит денег, чтобы заплатить киллерам. Но даже если бы денег хватило, где гарантии, что, получив аванс, они не перепродадут нас Георгию? – пояснила Анна, поставила чашку на стол, посмотрела на Артема. – Спасибо. Вкусный был чай.
– Не за что, – вздохнул тот.
– Для серьезных людей вы – никто, – вернулась к основной теме разговора девушка. – Можно считать это самообороной, ведь, если мы не убьем Георгия, Георгий убьет нас. Его-то соображения морали не остановят ни на секунду.
– Это правда, – подтвердил слова сестры Костик.
– И еще… – добавила Анна. – После убийства Георгия нам придется скрыться. Нас будут искать, хотя особенно рыть землю носом, наверное, не станут.
– Ты имеешь в виду уехать? – уточнил Славик. – Или?..
– Уехать, спрятаться, свинтить, свалить, сорвать когти. Называй, как хочешь, и считай, что именно это я и имела в виду. Сигарета у кого-нибудь есть? – Славик молча достал пачку, протянул. Анна закурила. – Я не знаю, кто из вас куда соберется. Это личный выбор каждого. Но тот, кого найдут, умрет.
– Чтобы уехать, деньги нужны, – напомнил Артем. – Это… На стипуху далеко не уедешь.
– Теперь насчет денег, – Анну уже не трясло. Она осталась жива. У них с Костиком вновь появился шанс. Но, чтобы не быть неблагодарной, она поможет этим ребятам. Тем более что их планы до поры до времени совпадают. Поэтому ей придется взять себя в руки. Постараться снова стать сильной. Как прежде. – Я знаю человека, у которого имеется полмиллиона долларов наличными. На всю оставшуюся жизнь не хватит, конечно, но все-таки и не двадцать тысяч. Риск минимален. Деньги делим пополам. Половина нам с Коськой, половина вам. Хотите – соглашайтесь. Нет – мы справимся сами. Ребята переглянулись.
– «Миллионщика»-то, надеюсь, убивать не придется? – спросил Славик хмуро.
– Нет. Убивать вообще никого не придется. Кроме Георгия. – Анна рассказала им о хищениях в фирмах, о схеме Тяглова, о том, как Георгий обозлился на Костика. – Мараться об эту гадину, конечно, не стоит, – закончила она, – пусть живет, а вот деньги у него нужно забрать. Костик слушал ее, открыв рот:
– Так это Тяглов?.. – изумленно выдохнул он.
– Слушай, – натянуто предложил Славик. – А почему бы просто не сдать этого Тяглова Георгию? Он отстанет от тебя и от Костика. И все будем жить спокойно. Эта идея с бегством мне как-то… Всю жизнь, что ли, бегать теперь? Анна посмотрела на него.
– Во-первых, ни от Костика, ни от меня он уже не отстанет. То есть у Тяглова отберут украденные деньги, а потом наверняка завалят. И нас следом за ним. Для профилактики. Опять же, при чем тут вы? Вы – совсем другая песня. И к Тяглову она не имеет ровным счетом никакого отношения.
– А если мы потребуем простить нам долг в обмен на имя вора?
– Он согласится, а когда узнает имя, убьет вас. – Анна улыбнулась Славику, как улыбаются опытные мастера новичкам. – Пойми, если он вас простит, куча охотников за деньгами сделает вывод: «У Георгия Конякина можно украсть бабки и уйти безнаказанным!» Поэтому он убьет вас, что бы вы ему ни предложили. Даже если вы сами принесете добычу в банк и сложите на стол директора. – Она посерьезнела, добавила спокойно, буднично и оттого как-то особенно страшно: – Привыкай, Слава. Так устроен этот мир. В нем очень жесткие правила. Очень. При упоминании своего имени Славик вздрогнул. Он еще не осознал в полной мере глубину пропасти, в которую они все свалились. Но понимание это постепенно вползало в его сознание, и Славику становилось жутко. Он словно оказался по другую сторону кривого зеркала. Как у Кэрролла. Только реальное Зазеркалье оказалось не забавным. Оно было ужасным. При одной только мысли, что в этом кошмаре ему придется провести весь остаток жизни, Славику становилось настолько тошно, что хотелось немедленно схватить веревку, побежать в туалет и удавиться.
– Есть еще один выход, – вдруг сказала девушка.
– Какой? – Славик с надеждой посмотрел на нее.
– Сдаться милиции. Я этого не сделаю, – тут же оговорилась она, – но вы можете попробовать. Получите лет по шесть, отсидите и выйдете на свободу с чистой совестью. Если, конечно, вас не убьют на зоне или в КПЗ. У Георгия и там неплохие завязки имеются.
– Спасибо, что-то… это… не хочется, – пробормотал Артем. – У меня отец сидел, рассказывал. Не, я в ментовку сдаваться не пойду.
– Тогда тебя убьют, – сказала вдруг Милка. Она порывисто поднялась. – Вы, сборище сумасшедших, послушали бы себя со стороны! «Заказать», «застрелить», «убить»! Вам самим-то не страшно от того, что вы тут обсуждаете?
– Страшно, Милк, – вздохнул Славик. – Еще как.
– И мне страшно! Вас всех убьют! Или вы всю жизнь будете по норам прятаться! – Девушка повернулась, указала на Анну. – Вы что, не понимаете, на что вас подбивает эта… эта… – Анна спокойно наблюдала за Милкой. – Прямо мороз по коже! Артем! – Милка посмотрела на здоровяка. – Ты же нормальный парень! Неужели ты согласен убить человека? Неужели ты сможешь убить человека?
– Ну а чего? – пробурчал тот, не поднимая глаз. – Он же первый начал. Это… Сам сказал своим этим… чтобы нас завалили. Что ж мне, лоб под пулю подставить? Это… добровольно?
– Тюфяк! – рявкнула Милка. – Костик! Ну ты-то умный, объясни им!
– Милк, – Костик потупился, – ты просто не знаешь, о ком идет речь. Это не человек. Когда его вурдалаки меня били, он сидел в машине, курил и улыбался.
– Славик! – поняв, что ждать поддержки здесь тоже не приходится, Милка переключилась на Славика. – Ты почему молчишь? Ты тоже согласен пойти и убить?
– Милк, – вздохнул он, – я уже убил. Сегодня. Одного…
– Но это же не зн… – Милка осеклась. До нее вдруг дошел смысл только что услышанного. Она невольно отступила на шаг, прикрыла рот ладошкой, в ужасе посмотрела на Славика. – Ты убил? – переспросила шепотом. Славик посмотрел ей в глаза. И она вдруг увидела морщины на его лбу и в уголках губ. Сегодня утром, Милка могла бы поклясться, их не было.
– Да, Милк. Убил, – решительно сказал он. – Но он не был человеком. Кем угодно, только не человеком.
– О Господи, – прошептала Милка. Губы ее затряслись. Глаза наполнились слезами. – О Боже мой. О Господи.
– Иначе он убил бы меня, Артема, вот ее, – Славик кивнул на Анну. Анна словно не слышала. Она несколько секунд наблюдала за Милкой, затем спросила негромко и жестко:
– Ты знаешь, что такое «Курочка Ряба»?
– Что? – переспросила Милка и прищурилась, словно у нее заболела голова или она внезапно лишилась слуха.
