Взревев так, что само пламя должно испугаться, Трэш, чувствуя, как камень начинает вываливаться из обгорающих пальцев, припустил, уже не думая ни о чем, выжимая из себя жалкие остатки сил.
И со всего маху врезался ногами в силовой бампер, легко согнув наваренные на него шипы. От неожиданности пальцы отказали окончательно, камень выскользнул, по инерции полетел дальше. Глаз, на миг рефлекторно приоткрывшись, успел разглядеть, как тяжеленная глыба, сокрушив прикрывающую лобовое стекло решетку и проехавшись по сминающейся крыше, небрежно снесла и огнемет, и стоящего за ним человека. Должно быть, на лице у того промелькнуло то еще выражение, но посмотреть на это не получилось, его прикрывала защитная маска с непроницаемо-черными очками.
Жаль, быстро отмучился. Садист.
Трэш, забросив себя на капот, потянулся вслепую, стукнул кулаком, доламывая стекло со стороны водителя. Просунул руку дальше, нащупал что-то мягкое, дергающееся и надрывно орущее, сдавил и, несмотря на сожженные нервные окончания, ощутил, как ломаются до смешного хрупкие кости. Продолжая гореть живым костром, с воем перебрался через машину, завалился на дорогу, начал перекатываться с боку на бок, оставляя на камнях потеки пылающей огнесмеси.
И шелуху от рассыпающейся брони он тоже оставлял – тело своими методами пыталось сбить пламя.
Ему бы в воду сейчас нырнуть или хотя бы в песок зарыться, но чего нет, того нет. Трэш катался и катался по камням, не осознавая, что делает это опасно близко от края пропасти. Увы, но в голове не осталось ничего, кроме неистовой жажды избавиться от пожирающего его огня.
Возможно, он бы так и продолжал елозить телом по камням до подъезда палачей, но вмешались другие люди. Точнее – всего один.
Протрещала автоматная очередь, пули начали бить по затылку. Не сильно, но чувствительно, заставив хотя бы частично очнуться, вынырнуть из бездны боли, избавиться от власти безумия, подскочить застигнутым врасплох зверем, разворачиваясь к угрозе. Глаз открылся, Трэш сквозь слезы различил, что возле распахнутой дверцы черного пикапа стоит выбравшийся пассажир. Лицо у человека было бледным и переполненным нехорошими предчувствиями, что вполне объяснимо, ведь он только что расстреливал беззащитную, по его мнению, мишень и вдруг оказался наедине с до крайности обозленным чудовищем, желающим ему зла.
Человек развернулся и опрометью бросился вниз по дороге. Трэш, устало пригнувшись, поднял сорванный с кузова тяжеленный огнемет, выпрямился, швырнул вслед.
Попал.
Броня Трэша почернела во многих местах и дымилась, как залитый водой уголь. От него омерзительно воняло обожженными волосами и неописуемо-отвратительной кислятиной, из ран вытекала бурлящая кровавая пена, кое-где все еще мелькали язычки пламени. Болело абсолютно все, но жалеть себя некогда, ему надо продолжать действовать по плану.
Пикап переворачиваться как надо не захотел. Поэтому Трэшу пришлось его передвинуть капотом к обрыву, зайти с боку и опять поднатужиться. На этот раз все прошло без сложностей, машина за два подхода легла колесами кверху, перегородив узкую дорогу.
Возможно, бронетранспортер сумеет с ходу преодолеть такую преграду. Возможно, и нет. И не надо забывать про второй пикап, он уже где-то неподалеку. Вот он-то точно здесь остановится, усугубив затор.
Дорога-то узкая.
Развернувшись, Трэш, прихрамывая на обе ноги и жалко поскуливая, направился наверх, преодолевая последние метры подъема. Прилетевшая издали не такая уж тяжелая пуля заставила его пошатнуться, перед глазом на миг потемнело.
Он слишком вымотан, ему очень больно, сил нет противостоять даже мелким напастям.
Впереди показалось обширное ровное пространство, поросшее чахлой травой и испещренное колеями от колесных машин и гусеничной техники. Слева вздымаются отвалы пустой породы, справа сереют бетонные коробки производственных зданий. А сзади…
Назад, на карьер, Трэш оглядываться не стал. Он и без этого прекрасно знал, что там остались люди, зараженные одинаково жестоким желанием – догнать и добить.
Желательно – жестоко.
Глава 5
Спускаясь по склону степного оврага, Трэш позабыл о своих размерах, за что тут же поплатился. Рыхловатый глинистый склон посыпался под его весом, заставил задергаться в попытках сохранить равновесие. Но тщетно – полуторатонное тело покатилось вниз, легко сминая подворачивающиеся по пути кустарники, в отдельных случаях очень даже приличные.
На дне Трэша поджидала высохшая лужа. Высохнуть-то она высохла, но это можно сказать лишь о воде. Грязи там хватало, замарался он знатно. Это его ничуть не расстроило, даже, наоборот, порадовало, потому что слегка остудило жжение в пораженных огнем местах. Будь у него время, он бы еще больше извозился.
Импровизированная грязетерапия.
Но увы, времени нет вообще. Трэш отчетливо различал звуки моторов – к оврагу направлялась все та же пара из огнеметного пикапа и бронетранспортера. На ровной степи его заметили издали, он самую малость не успел доковылять до спасительной низины.
Промелькнула было мысль подкараулить технику на краю оврага и устроить ей аварию с жертвами, но тут же ее отбросил. Трудноосуществимо, да и вряд ли враги подставятся одновременно, в крайнем случае вышлют на разведку проворный пикап. Да и состояние у Трэша таково, что ему сейчас не до активных боевых действий, тем более с участием бронетранспортера. Дошло до того, что о клетке начинает вспоминать с ностальгией, там хоть и мучили, но полежать позволяли.
А здесь мало того что мучают, здесь бегать до полного изнеможения приходится.
Невыгодно получается.
Бронетранспортер – машина повышенной проходимости, но этот овраг ей не по плечу, спуститься не сможет. А вот Трэш, наоборот, – не сможет вылезти, потому как обрыв осыпается под его весом, и к тому же сразу попадет под обстрел.
Здесь, внизу, он еще побарахтается.
Размазывая грязь и копоть по кустам, поковылял дальше по самому дну. Заросли тут густые, но даже истерзанному телу они нипочем, почти не сказываются на скорости передвижения.
И это прекрасно, ведь скорость и без того далеко не блестящая. Стремительность движений, пришедшая после таза с живцом, потерялась где-то по дороге, вместе с пластинами отстреленных фрагментов брони и потеками пролитой крови; колени стреляли болью при любой попытке их согнуть; некоторые мышцы временами отказывались работать, доходило до частичного паралича, когда одна или обе ноги неожиданно превращались в непослушные протезы. В такие моменты Трэш не всегда удерживал равновесие и поэтому частенько падал. Так что густые заросли – во благо, здесь он сможет помогать себе руками.
А заросли чем дальше, тем больше тянулись ввысь и редели. Появились первые деревья, их кроны укрывали Трэша с головой, это радовало.
Если овраг выведет на открытую местность, повода для радости не будет, а будут боль и смерть, потому как люди знакомы с местностью, именно там подстерегут. К тому же у них имеются средства радиосвязи, возможно, уже вызвана подмога, обложат со всех сторон, где угодно, даже в самом густом лесу.
Спасти Трэша может лишь скорость, но отказывающие ноги и откровенно предсмертное самочувствие не
