– Ах, вот как. Не обижайся, но звучит так, будто твои юношеские годы были довольно отстойными.
Он пожал плечами.
– Уходи с трассы, – сказала Джейми, показывая на очередной знак. – Восточный съезд. Там почти полный круг надо будет сделать.
Майк дернул руль, и ехавший за ними автомобиль засигналил. Майк бросил взгляд в зеркало, а водитель сзади мигнул фарами. Его машина набрала скорость, с ревом обошла Майка и умчалась по шоссе.
– Ну и все звали тебя Майкрофтом, – напомнила Джейми.
– Да, где-то с неделю, а потом Реджи положил этому конец. Он просто начал называть меня Майком. И да, он был из тех, кто способен заставить людей следовать его желаниям, поэтому через три недели все звали меня Майком.
– Вот так запросто?
– Вот так запросто. Мне вдвойне повезло. Я избавился и от Майкрофта, и от Лиланда.
– По кругу поезжай, – сказала она.
– Ладно.
– На светофоре свернешь налево.
Он глянул через плечо и снова включил поворотник.
– Я-то думала, что ты из тех парней, которые могут обернуть себе на пользу имя вроде Лиланда, – сказала Джейми. – Сделать его своей клевой отличительной черточкой.
– Имя Лиланд просто не может стать клевым. Это я говорю тебе как человек, выросший в эпоху «Твин Пикса»[44].
– То же самое люди думали об имени Хьюго. А потом появился Хьюго Уивинг [45], и этим именем внезапно назвали сотни детей.
– Правда?
– Не знаю. Возможно. Я бы назвала ребенка Хьюго.
Тут было куда больше жилых домов, а также множество маленьких заведений. Они миновали кафетерий, книжный магазин и небольшой гараж.
– Куда теперь?
– Проезжай еще примерно два квартала и ищи, где припарковаться.
– У них нет парковки?
– Я же тебе говорила, это дыра.
Машина остановилась на светофоре. Тут был еще один кафетерий, продуктовый и прачечная-автомат. Впереди, за табличкой в виде трамвайчика с названием улицы, Майк увидел несколько баров и ресторанов.
– Где-то тут?
Джейми кивнула:
– Вон там, слева. Если увидишь место, паркуйся.
Он сбавил ход. По обе стороны улицы стояли автомобили. Некоторые из них мешали проезду.
– Ну и почему мы здесь?
– Потому что я думаю, ты никогда не ел хорошей мексиканской еды.
– Нет, – сказал Майк, – серьезно. Почему мы здесь?
Джейми вздохнула:
– Опять?
– Извини, – проговорил он. – Просто это кажется мне неправильным.
– Почему?
Он свернул вправо, на боковую улочку:
– Я уже неделю как тут с вами, и вдруг тебя ни с того ни с сего начинают интересовать подробности моей жизни.
– Я старомодна, – сказала Джейми, – и не люблю спать с незнакомцами.
– И это, – добавил Майк, – чрезмерное дружелюбие. Что-то мне в него не верится.
– Да боже мой. – Джейми отстегнула ремень безопасности и перекинула ногу через Майка. Автомобиль, дернувшись, остановился, когда она перебралась к Майку на колени, сев между ним и рулем. – Прекрати болтать.
– Ты что…
Джейми нагнулась и поцеловала его. Крепко. Кончик ее языка метнулся вперед и встретился с его языком. Она подняла руки Майка и положила ладони себе на грудь.
Потом так же стремительно скользнула с его колен на пассажирское сиденье:
– Ты все еще думаешь, что я выполняю просьбу Артура изображать дружелюбие?
Он нажал на педаль, и машина снова тронулась.
– Нет.
– А думаешь ли ты, что у меня есть какие-то скрытые мотивы?
– Ну, – сказал Майк, – не те, в которых я подозревал тебя минуту назад.
– Ты голоден?
– Что?
– Ты все еще хочешь поужинать?
– Я покажусь слишком поверхностным, если скажу, что нет?
Уголки ее рта приподнялись в улыбке:
– Если так, то я тоже поверхностная.
Тридцать два
На обратном пути в кампус они совсем не разговаривали. Джейми рукой указывала на дорожные знаки и старательно не смотрела ему в глаза. Майк объехал главное здание и припарковал машину у трейлеров.
Потом заглушил двигатель.
– Ко мне или к тебе?
– Ко мне, – сказала Джейми. – Не хочу переживать, не шпионит ли за нами Магнус.
– Не думаю, чтобы он ни с того ни с сего ко мне завалился.
– Ты опять разговорился, – с улыбкой заметила она.
Они не прикасались друг к другу, пока не стало ясно, что возле трейлеров больше никого нет. Потом Джейми поцеловала Майка и потянула за ремень, хотя его руки и скользнули к ней за спину, под рубашку. Они прервались на возню с ключами, а потом ввалились в ее трейлер.
Кот по имени Сбой испустил потрясенный мяв, превратившийся в шипение, когда они, проигнорировав его миски, врезались в стол, потанцевал у их ног и исчез.
Сердце Майка отчаянно колотилось, он чувствовал, как пульсирует кровь в кончиках пальцев и в жилках на лице. Он целовал ее губы, подбородок, щеки, мочки ушей…
Джейми рывком расстегнула свою рубашку, потом стянула через голову рубаху Майка. Прижалась к нему всем телом и страстно поцеловала. Ее поцелуй был полон и вожделения, и голода, и безрассудства. Потом каждый из них сражался с джинсами другого, и они запутались в занавеске, разделявшей комнату на две части.
Задняя сторона его ног коснулась кровати, и Майк навзничь упал на одеяло. Джейми не отпустила его, оседлала сверху. Пружины завизжали от их веса, а Сбой, снова зашипев, прянул прочь с постели.
Майк перекатился, оказавшись сверху, и стянул с Джейми последнюю одежду. Ее кожа на ощупь напоминала шелк. Джейми была теплой и влажной и обвила ногами его тело. Он склонил голову к ее груди, она ахнула и ухватила его за волосы.
Майку всегда было сложно раствориться в настоящем. Всегда находилось слишком много вещей, которые пробуждали воспоминания и сравнения, стимулируя действия муравьишек. Куда чаще, чем изредка, нужное настроение погибало под натиском образов и звуков внутри его головы.
Но в этот раз в сознании царила благословенная тишина.
Полтора часа спустя он услышал глухой удар. Через несколько секунд на кровать взлетел Сбой и засунул голову под руку Джейми. Он мяукал, топтался и бодал ее в плечо.
– Никаких тормозов у него, – сказал Майк.
– Извращенец мелкий, – отозвалась Джейми. – Он иногда за мной в душе подглядывает.
Она извернулась под Майком, и он соскользнул с нее, лег рядом и обнял. Сбой сидел на кровати и смотрел на них.
– Он хочет, чтобы его покормили?
– Он хочет своего лакомства, – пояснила Джейми. – Когда я возвращаюсь позже, то даю ему лишнюю вкусняшку «Гринис»[46] или что-то в таком же духе. Он раб привычки.
– Сожалею, что нарушил его график.
– Это ничего, – сказала она, потянулась, сжала его предплечья. – Мне не хотелось ждать моих лакомств.
– Умно.
Она усмехнулась и сильнее прижала к себе его руки.
– Останешься
