Маринка швырнула трубку на рычаг. Лицо ее превратилось в бледную, напряженную и абсолютно неподвижную маску. Напарница, уже застегнувшая полушубок, спросила озабоченно:
– Что там такое? Хамят, что ль? Так ты их на х… посылай. Мне тоже звонил один такой. Послала пару раз – как отрезало. Маринка посмотрела на нее, спросила быстро:
– Кто фиксирует звонки?
– Да брось, подруга, – махнула пухлой рукой сменщица. – Не связывайся. Себе дороже. Ну, узнаешь ты телефон, а что толку? Поедешь разбираться, а там «шкаф» какой-нибудь квадратный. Еще и морду набьет.
– Кто фиксирует звонки? – упрямо повторила Маринка. Сменщица укоризненно покачала головой, вздохнула:
– Черт с тобой, пошли. Они вышли в коридор, поднялись этажом выше. Сменщица двигалась деловито и уверенно.
– И на фига мне все это нужно? – бухтела она. – Все время так. Приходится чужие проблемы разгребать. Маринка не слушала ее. Сменщица была большой любительницей поворчать. Они свернули в небольшой закут. Сменщица толкнула дверь. В крохотной комнатке, перед стойкой с аппаратурой, сидели телефонистки – две девицы неопределенно-молодого возраста. Сменщица без тени смущения протиснулась в комнатку, прикрыв Маринку собственным необъятным телом.
– Привет, девчонки. У нас тут наметилась небольшая проблемка. Требуется ваша помощь. Какой номер сейчас соединяли с двадцать третьей? Телефонистки переглянулись.
– А в чем дело? – спросила одна из них. Сменщица взглянула на нее.
– Представляете, какой-то г…юк повадился звонить моей напарнице, – кивок за плечо, – и нести разную х…ю. Девчонка молодая, ее это нервирует.
– На двадцать третий? – переспросила телефонистка, сморщившись от площадного словечка, как от зубной боли. – Мы сообщим Сергею Сергеевичу. Он разберется.
– Слушай, ты не это… не того… Короче, не болтай лишнего, поняла? – нахмурилась сменщица. – Я что, попросила тебя Сереге сообщить? Я тебя попросила сказать номер. А разобраться с этим козлом у нее, – снова кивок на Маринку, – и так есть кому. Можешь мне поверить. Телефонистки дружно посмотрели на бледную Маринку, затем переглянулись.
– Мы не имеем права называть номера телефонов клиентов, – безапелляционно заявила первая. – У нас гарантируется конфиденциальность звонков. Сменщица даже задохнулась от возмущения.
– Ну ты даешь, мать! – гаркнула она. – А если бы тебе стали так звонить, а? Или вон ей вон? – движение увесистым подбородком в сторону второй телефонистки. – Тоже бы сидела да «мурлом» торговала? «У нас гарантируется…» – передразнила сменщица и тут же взяла еще на полтона выше: – Ты свои сказки сикухам молоденьким рассказывай, поняла? А нам эту байду на уши не вешай! Тоже мне, Арина Родионовна выискалась! Этот урод девчонку до истерики каждую смену доводит, она уже ночами не спит, а ты нас тут своей ср…й конфиденциальностью «нагружаешь»! Во, блин, ни стыда ни совести у людей.
– Что, серьезно достает? – с сочувствием поинтересовалась у Маринки вторая телефонистка.
– Еще как, – завопила сменщица, поддерживая безмолвный Маринкин кивок.
– Дай им номер, – вторая телефонистка повернулась к подруге.
– Да? – встала на дыбы та. – А до начальства дойдет, кто отвечать будет?
– Я отвечу, – заявила вторая.
– Ты, мать, – надвинулась на первую телефонистку сменщица,
– должна бы за своих глотки грызть, а не гов…ься, как целка-переросток. Телефонистка посмотрела на нее ненавидяще, но все-таки пощелкала клавишами компьютера. По экрану побежали строчки: номера телефонов, адреса, даты и время разговоров, суммы.
– Вот он, ваш «клиент», – первая ткнула пальцем в экран. – Но учтите, я этого не видела. Меня вообще здесь не было.
– А то! – вопила сменщица, переписывая номер и адрес. – Спасибо, девочки. Бутылка и конфеты с нас. Они вышли в коридор. Сменщица вручила лист Маринке:
– Учись.
– Спасибо, – пробормотала та.
– Ерунда. Вот я, помню, квартиру выбивала у предрайисполкома, это было да. Картина маслом. Полдня орала, пока ордер не выписал. У него чуть инфаркт не случился. Маринка почти не слушала болтовню сменщицы. Она рассматривала неровные цифры, вчитывалась в адрес и никак не могла поверить, что психопат Боря у нее в руках. Все оказалось гораздо проще, чем ей представлялось. Если бы она догадалась пойти к телефонисткам сразу, после первого же звонка, возможно, это спасло бы кому-то жизнь. У дверей кабинета сменщица хлопнула Маринку по плечу.
– Не бери в голову, – бодро и уверенно заявила она. – Эти сволочи не стоят наших нервов. Кстати, при встрече плюнь этому му…у в рожу и от меня. Лады?
– Хорошо, – кивнула Маринка.
– Ну, все тогда. Я побежала. Сменщица с достоинством океанского лайнера поплыла к лифтам, томно покачивая неохватными бедрами. Маринка проводила ее взглядом и вошла в кабинет. На панели телефона истерично моргала сигнальная лампа. Раздраженно билась в стены рассыпчатая трель. Меньше всего Маринке сейчас хотелось работать. Однако ничего не поделаешь. Надо. Она присела в кресло, в глубине души надеясь, что освободится другая линия и клиента перебросят, но лампочка продолжала моргать. Маринка протянула руку и сняла трубку.
– Я ждала тебя…
Перед метро «РАФ» одолел пологую горку и выехал на параллельную улицу. Нужный дом был вторым. Саша прогуливался по тротуару, до угла и обратно. Заметив подъезжающий микроавтобус, он остановился. Волин выбрался на улицу, спросил:
– Ну что? Какие новости?
– Похоже, Баева нет дома. И довольно долго, – ответил Саша и, повернувшись, указал на темные окна третьего этажа: – Вон его квартира. Я тут прошвырнулся, побеседовал кое с кем из местных. Обычно Баев ставит машину прямо под окнами. Жильцов с первого этажа такой расклад не устраивает, и периодически по этому поводу случаются скандалы. Неделю назад Баев сообщил, что купил гараж-»ракушку», которую доставят на днях. Площадку за домом он уже «застолбил». Сказал: как только привезут «ракушку», сразу же станет убирать машину, а пока, мол, извините. «Ракушку» привезли позавчера. Водитель прождал полдня, звонили Баеву на работу, ломились в дверь, но никто не открыл. «Форд» отсутствует уже несколько дней. Свет в квартире тоже не включается. Одним словом, по-моему, Владимир Андреевич сделал по-тихому ноги. Вопрос: «С чего бы это?» Волин посмотрел на темные окна.
– Предложения?
– Выпишите ордер на обыск, позвоним в местное отделение, в РЭУ, возьмем пару понятых и будем ломать дверь. Если Владимир Андреевич не имеет отношения к данному делу, то поймет нас правильно. А если имеет, то, сдается мне, теперь его придется ждать до второго пришествия. Раньше он не появится.
– Хорошо, – кивнул Волин. – Бери машину, смотайся в отделение и в РЭУ за слесарем, а я покараулю. На всякий случай. Минут через десять подъехали оперативники с Петровки. Поздоровались не то чтобы с большим восторгом, хотя и без неприязни. Впрочем, их можно было понять. На ночь глядя тащиться к черту на рога, мерзнуть до утра у подъезда – не самая лучшая перспектива. И ладно бы еще по своему ведомству работа была, а то ведь на прокуратурского дядю горбатить приходится. А прокуратура к МВД отношение имеет такое же, как Российская Патриархия к римскому папе. Вроде бы и одно дело делают, а у каждого свой огород. Каждый сам по себе и сам за себя. Постояли, поговорили, обсудили положение. «Слышали они про маньяка?» – «Слышали, конечно. Кто же не слышал? Все уже слышали. Так это он дело ведет? Класс. Ну
