мыслях. Но после оклика вздрогнул:
– Что? А… Насчет обзвона… Да, я все понял. Сейчас займусь.
– Что с тобой, Саша? О чем ты думаешь?
– Извините, Аркадий Николаевич. Просто…
– Что?
– Да, в общем-то, ничего особенного, наверное, но… у одной девушки… Она есть в баевском списке… как раз такой голос. Низкий, грудной. Все, как вы говорили.
– Что это за девушка? – насторожился Волин.
– Наташа, подруга Ладожской.
– Подруга Ладожской? Где она работает? В «777»?
– Нет, в «Кредитном».
– Понятно, – Волин кивнул. Для него в этом сообщении действительно не было ничего особенного. Девушек с похожими голосами наберется наверняка никак не меньше десятка. Эта ничем не отличалась от остальных. – Надо ее проверить. Свяжись с ней, узнай насчет звонков. В случае чего, отправь кого-нибудь из ребят. Пусть присмотрят.
– Ладно. Саша устроился за столом, снял трубку телефона. Волин же повернулся к Чигаеву, придвинул стул.
– Ну как, Наум Яковлевич. Есть соображения?
– О «подделке» уже речь не идет. Убийца-маньяк. Мужчина в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет. – Чигаев, откинувшись на спинку, перебирал фотографии. – Либо единственный, либо младший ребенок в семье. В последнем случае, рано потерял обоих родителей и воспитывался под присмотром старшего ребенка, скорее всего сестры. В детстве он постоянно подвергался издевательствам и насмешкам. Подобные патологии чаще всего возникают еще в раннем детстве. Очевидно, не женат. В обычном общении может быть мягок и даже податлив – следствие приученности к постоянному давлению со стороны доминирующего лица, но это ощущение обманчиво. Время от времени он становится демонстративно властен и даже жесток. Любит риск. Возможно, убийца – брокер. Финансист. Что-нибудь, связанное с риском. Удачлив.
– Может быть, бандит?
– Нет. Для бандита он слишком неуравновешен. Это первое. Второе: будь убийца бандитом, у него не было бы нужды в этих убийствах. Он мог бы удовлетворять свои психопатологические потребности иными способами. Далее. Предпочитает все броское. Машина, обстановка в квартире, одежда.
– Свидетели говорят, что убийца был одет неприметно.
– Во время совершения преступления – очень может быть. В жизни же он одевается иначе.
– Скажите, а зачем ему звонить и рассказывать о совершенных преступлениях?
– Кто звонит? Чигаев заинтересованно посмотрел на Волина. Саша тоже обернулся.
– Сегодня ночью мне позвонила девушка, близко знавшая Ладожскую, и сказала, что этот человек звонит ей после каждого убийства и предупреждает о том, что убьет ее седьмой. Причем убийца сказал, что они знакомы.
– Он рассказывает этой девушке о совершенных преступлениях во всех подробностях?
– Насколько я понял, нет. Только об отрезанных головах.
– Хм, – Чигаев отложил снимки, скрестил руки на груди. – Ну что же, это только подтверждает мои предположения. Он покорно сносил издевки матери или старшей сестры. Именно тогда зародилась и начала развиваться его патология. Повзрослев, этот человек скорее всего попытался найти противовес собственной слабости. Патология требовала выхода, и он женился, но брак просуществовал недолго. Жена подала на развод из-за жестокого обращения. Возможно, после развода убийца прибегал к помощи продажных женщин. Он либо убивал их, либо калечил. В любом случае, это продолжалось недолго, поскольку не приносило ожидаемого облегчения, – психиатр поерзал, устраиваясь поудобнее. – Убийца начал подбирать жертвы, обладающие максимальным сходством с сестрой или матерью. Разъезды, поиски, знакомства требовали немалых сумм. Да и не все выбранные женщины шли на контакт. Полагая, что все дело в отсутствии средств, он начинает усиленно зарабатывать деньги. В силу своей внутренней жестокости и склонности к риску ему удается заработать большую сумму и в довольно короткие сроки. При этом убийца продолжает убивать, но ведет себя крайне осмотрительно и не оставляет следов. Вся его жизнь подчинена только одной цели – мести. Практически со стопроцентной уверенностью можно сказать, что личность- доминант уже умерла, иначе он попытался бы убить ее. Ввиду же отсутствия данной личности психопат ищет кого-то, способного заменить ее. Девушка, которая вам звонила, и есть такой лжедоминант. Очевидно, она обладает не только похожим голосом, но и ярко выраженным сходством с той самой личностью. Скорее всего убийца уже абсолютно соотносит эту девушку и доминанта. Маньяк мстит ей. Хочет, чтобы она пережила то же, что пришлось пережить ему.
– И все это вы узнали, рассматривая фотографии? – изумленно спросил Волин.
– Не все. Только отправные и ключевые точки. Построить же всю цепочку, с определенной долей вероятности, разумеется, не так уж сложно, – улыбнулся не без удовольствия Чигаев. – Скажем, неудачный брак встречается практически в ста случаях из ста. Психопат пытается обрести собственность, игрушку для удовлетворения своих патологических наклонностей. Вещь, с которой можно делать все, что вздумается. Проститутки в качестве жертв – тоже довольно стандартный ход. И, надо заметить, последовательный. Вспомните хотя бы Чикатило. Он так же выбирал в качестве жертв девушек и женщин, готовых пойти на половой контакт. Не всегда, конечно, но ведь у Чикатило и патология имела иную форму. Он был старше и воспитывался в иной среде.
– А рисковость? Жестокость? Бизнес? – поинтересовался Волин.
– Поиски порождают нехватку средств. Но убийца не работал, иначе его слишком частое отсутствие заметили бы и рано или поздно сопоставили бы с датами убийств. Но он не берет у жертв даже денег. Если бы оставлял только ценные вещи, это можно было бы объяснить осторожностью, но деньги… И посмотрите на убитых девушек. Во всяком случае, Ладожская и третья… Галло вряд ли приняли бы ухаживания рядового инженера. Посмотрите, как он совершил третье убийство. Налицо явный вызов, риск на грани фола и в то же время точный расчет. У него острый аналитический ум.
– Может быть, в таком случае, вы знаете, почему он выбрал именно этих девушек? Ведь контральто – не так уж и мало.
– Конечно, – согласился Чигаев. – Я полагаю, что убийца «собирает» нужный образ. Понимаете? Один признак обязателен у всех – голос. Но помимо голоса каждая из убитых девушек обладает еще каким-то внешним признаком личности-доминанта. У одной – ноги, у второй – грудь. У третьей – руки, цвет волос, форма лица и так далее. Хотя это – не более чем предположение.
– А места убийств? – спросил Саша. – По какому признаку он выбирает место? Чигаев повернулся к оперативнику, посмотрел на него, пожал плечами:
– Юноша, я все-таки психиатр, а не волшебник, ясновидящий или господь бог. На ваш вопрос могу ответить лишь одно: не имею понятия. Но подумаю, подумаю. – Психиатр снова взглянул на Волина: – И кстати, могу сказать вам с достаточной долей уверенности: он не остановится даже после того, как расправится с лже-доминантом. Убийство уже стало его вторым «я». Это засасывает хуже наркотика. Правда, маньяк изменит «почерк». Он найдет иную систему отбора жертв. Будет убивать уже не ради мести, а ради чистого психического допинга. Кстати, вполне возможно, что он и раньше менял «почерк». Не для того, чтобы запутать следствие, а пытаясь получить наибольшее моральное удовлетворение от процесса казни.
– М-да, хорошая перспективка. Значит, нам придется начинать все заново, – пробормотал Волин.
– Не обязательно вам. Между циклами убийств должно пройти какое-то время, прежде чем этот человек осознает, что необходимость убийства сохранилась и продолжает развиваться в нем. Но до этого он будет испытывать определенный психологический комфорт.
– И каков может быть этот отрезок времени?
– Месяц, полгода, год, два, три. Сколько угодно. Все будет зависеть от внешних факторов.
– Понятно. «Седьмая жертва» сказала мне, что убийц двое.
– Сомневаюсь, – покачал головой Чигаев. – Это практически невозможно. Два человека с абсолютно одинаковым психическим отклонением, да еще и выполняющие одну задачу… Нет. Она что-то путает.
