– Что ты нашел? – Ливви бросилась к брату с другого конца комнаты, и все сгрудились вокруг Тиберия, державшего на ладони кристалл размером с детскую ладошку. – И как ты понял, что оно там?
– Когда ты упомянула Гомера, – объяснил Тай, – я вспомнил, что он был слепым. Его почти всегда изображают с закрытыми глазами или с повязкой. Но у этой статуи глаза открыты. Я присмотрелся и увидел, что бюст – из мрамора, но глаза у него – гипсовые. А потом уже было…
– Элементарно? – подсказал Кит.
– Знаешь, вообще-то Холмс в книгах никогда не говорит «Элементарно, Ватсон», – заметил Тай.
– Клянусь, я в кино это видел, – сказал Кит. – Или, может, по телеку.
– Да кому нужны кино или телек, когда есть книги? – пренебрежительно заметил Тай.
– Может, кто-нибудь наконец обратит на меня внимание? – возмутилась Ливви, гневно взмахнув собранными в хвостики волосами. – Тай, что ты нашел?
– Кристалл алетейи. – Он поднял камень так, чтобы в нем отразился свет колдовского огня сестры. – Смотри.
Кит взглянул на ограненную поверхность камня. К его изумлению, в ней, словно греза, промелькнуло лицо – женское лицо в облаке длинных темных волос.
– Ой! – Ливви зажала рот ладонью. – Она немножко на меня похожа. Но как?..
– Кристалл алетейи – способ записывать или передавать воспоминания. Думаю, это воспоминание – об Аннабель, – сказал Тай.
– «Алетейя» – это по-гречески, – заметила Ливви.
– Она была древнегреческой богиней правды, – сказал Кит. Когда оба уставились на него, он лишь пожал плечами. – Список литературы на лето за девятый класс.
Тай слегка улыбнулся.
– Очень хорошо, Ватсон.
– Не называй меня Ватсоном, – огрызнулся Кит.
Тай это проигнорировал.
– Нам нужно выяснить, как получить доступ к тому, что заключено в этом кристалле, – объявил он. – Как можно быстрее. Это может помочь Джулиану и Эмме.
– Ты не знаешь, как в него залезть? – спросил Кит.
Тай с досадой покачал головой.
– Это не магия Сумеречных охотников. А другие виды магии мы не изучаем, это запрещено.
Это правило показалось Киту откровенно дурацким. Как вообще можно понять природу и образ действий своих врагов, если врагов запрещено изучать?
– Пора уходить, – сказала Ливви, стоя в дверном проеме. – Уже темнеет. Время демонов.
Кит покосился на окно. Небо темнело, по синеве, как пятно, расползались сумерки. На Лондон спускались тени.
– У меня идея, – сказал он. – Почему бы не отнести это на местный Сумеречный базар? Я на базаре не растеряюсь. Смогу найти колдуна или, может, даже ведьму нам в помощь, чтобы добраться до начинки в этой штуке, какая бы та ни была.
Близнецы переглянулись. Оба явно колебались.
– Вообще, нам вроде как нельзя ходить на Сумеречные базары, – заметила Ливви.
– Так скажете, что я туда сбежал, а вам пришлось меня ловить, – возразил Кит. – Если вам вообще придется объясняться – а вам не придется.
Блэкторны промолчали, но Кит видел горящее в серых глазах Тая любопытство.
– Да ладно вам, – произнес он, стараясь, чтобы его голос зазвучал ниже – так, как научил его отец на тот случай, если надо будет убедить кого-то, что говоришь на полном серьезе. – Пока вы дома, Джулиан никуда вас не отпускает. А это ваш шанс. Скажете, вы не хотели все это время взглянуть на Сумеречный базар?
Ливви сломалась первой.
– Ну ладно, – сказала она, быстро покосившись на брата, чтобы проверить, согласен тот с ней или нет. – Ладно, если знаешь, где он.
Бледное лицо Тая зажглось волнением. Кит почувствовал, что искорка того передалась и ему. Сумеречный базар. Его дом; его убежище; место, где его вырастили.
Пока они с Ливви и Таем таскались за демонами и артефактами, это близнецы Блэкторн знали все; а он – ничего. Но на Сумеречном базаре он бы блистал. Он бы их потряс. Впечатлил.
А потом, может, улучил бы момент и слинял.
К тому времени, как Джулиан с Эммой доели обед, тени уже удлинялись. Джулиан купил в небольшой бакалейной еды и припасов, а Эмма тем временем метнулась в соседний магазинчик – ньюэйджевскую лавочку, торговавшую таро и хрустальными гномами – за пижамами и футболками. По возвращении она, ухмыляясь, выдала Джулиану сине-фиолетовую футболку, украшенную улыбающимся единорогом, на которую тот в ужасе уставился. Перед тем, как они пустились в путь через город, на поиски тропы, ведущей на холмы и по побережью, она аккуратно засунула футболку ему в рюкзак.
Холмы возвышались над водой почти отвесно, взбираться по ним было нелегко. Тропа, обозначенная табличкой «В ХОЛМЫ», вилась через пригороды и ненадежно примостившиеся на уступах дома, которые выглядели так, словно в любой момент могут обрушиться прямо в полукруглую гавань.
Впрочем, Сумеречных охотников тренировали с расчетом на куда более серьезные нагрузки, и они неплохо провели время. Вскоре они уже оставили город позади и шагали по узкой тропинке. Холм поднимался впереди по правую руку, а по левую в море спускался отвесный обрыв.
Море светилось глубоким синим цветом, словно лампа. Бледные облака клубились на небе. Пейзаж был в своем роде прекрасен, хотя и совершенно не походил на закат над Тихим океаном. Вместо ярких цветов моря и пустыни, здесь все было в пастельных тонах – зеленых, голубых и розовых.
А вот что здесь действительно бросалось в глаза, так это сами холмы. Джулиан и Эмма подходили все ближе к Часовенному утесу – каменистому мысу, выдававшемуся в океан. Венчавшие его острые шпили из серого камня зловеще чернели на фоне розоватого неба. Холм пропал из виду. Они уже были на узкой полоске суши; длинные серые сланцевые пласты, похожие на колоду игральных карт, которую кто-то перетасовал и бросил, отвесно спускались к морю с обеих сторон.
Дом, который они заметили из города, примостился между скалами; шипастая корона каменной часовни высилась сразу за ним. Приблизившись, Эмма ощутила силу его чар – едва ли не как стену, толкавшую ее назад.
Джулиан тоже сбавил ход.
– Тут табличка, – сказал он. – Написано, место принадлежит Национальному тресту[45]. Без разрешения не входить.
Эмма скорчила рожицу.
– «Без разрешения не входить» – обычно это адресовано местным юнцам, которые устроят тусовку и все завалят обертками от конфет и бутылками из-под выпивки.
– Даже и не знаю. Гламор тут и правда сильный – не просто визуальный, а эмоциональный. Ты же чувствуешь, правда?
Эмма кивнула. От домика волнами исходило «держись подальше» и «опасность» и «не на что вам тут смотреть». Это было немного похоже на то чувство, которое испытываешь, когда в автобусе на тебя вдруг начинает орать злобный незнакомец.
– Возьми меня за руку, – сказал Джулиан.
– Что? – Эмма удивленно обернулась. Он протягивал ей руку.
Она увидела у него на коже почти стершиеся следы цветных карандашей. Джулиан размял пальцы.
– Вместе мы лучше с этим справимся, – сказал он. – Сосредоточься и сама его отталкивай.
Эмма взяла его за руку и почувствовала, что
