– Да прав ты, Серёга, оружие нам необходимо! И копья нужно делать, и над конструкцией арбалета покумекать стоит. Сейчас вот со свадьбами закончили, наконец, можно и делом заняться. Бери, вон, тетрадку и ручку из шкафчика, будем думать, как бы нам арбалет смастерить. Рессор, пружин у нас в трюме полно, да и всякого другого материала хватает. Вась, ты тоже садись, все вместе будем думать над конструкцией арбалета.
Мы, рассевшись на скамейках, начали обсуждать конструкцию этого довольно сложного метательного оружия. Ведь мы имели о нём только общие представления. К тому же в этой конструкции должны были присутствовать только те материалы, которые имелись у нас в наличии. В обсуждении иногда принимал участие и Виктор, но в основном он был занят управлением нашего «Ковчега». Сейчас было время его вахты и, в связи с частым появлением на нашем пути островков, он был вынужден основное внимание сосредоточить на фарватере.
Неожиданно в самом интересном месте, когда мы уже пришли к консенсусу об устройстве спускового механизма, раздался громкий вскрик Виктора:
– Море, впереди по курсу море!
Я, резко вскочив, просто вырвал из рук Виктора бинокль и прильнул к окулярам. Да, действительно, впереди, куда хватало взгляда, простиралась водная гладь. Небо смыкалось с этим водяным простором. По шкале бинокля земля заканчивалась в пяти километрах от нас.
Глава 8
– Мужики, мы всё-таки сделали это! Нам удалось на нашем корыте добраться до моря, – заорал я.
Серёга и Виктор, прильнув к переднему (бывшему газелевскому) стеклу, стояли и молча вглядывались вдаль. Василий, стоя в центре рубки, низко кланяясь и постоянно крестясь, повторял:
– Господи, спасибо тебе, Господи…
В первые минуты при виде моря меня захлёстывала слепая волна радости, но потом сердце стало заполняться непонятной тревогой. Я попытался разобраться в этом чувстве. Какой сигнал давало мне подсознание? В чём таится опасность? В первую очередь начал перебирать все наши запасы жизненно необходимых вещей. Единственный вопрос возник к запасу пресной воды. Но здесь вроде бы было всё в порядке – десять полных 250-литровых бочек стояли в трюме, заменяя нам балласт. Всегда можно было вместо пресной воды заполнить их морской.
«Может быть, от долгого нахождения в бочках, пресная вода задохнулась и её нужно заменить свежей?» – подумал я.
Тревога не исчезла. И сколько я ни перебирал разные варианты нашего поведения и использования имеющихся ресурсов, подсознание не успокаивалось. И тогда я сделал примирительный вывод – это просто боязнь неизвестности того, какая судьба ожидает наше утлое судёнышко в водах приближающегося бескрайнего простора.
– Да и хрен с тобой, – произнёс я, обращаясь сам к себе, – всё равно плыть-то надо, в этой тундре нас, по-любому, ждёт неминуемая гибель. А недавно женившемуся мужчине это совсем ни к чему.
Подсознание подчинилось, тревога почти отступила. Но я всё равно продолжал анализировать конструкцию нашего «Ковчега» и степень его готовности к различным возможностям противостояния морской пучине. Если сварные соединения не выдержат воздействия морской воды и волн, тут уж волнуйся, не волнуйся – утонем в шесть секунд. Если же вся работа была сделана качественно, то максимум, что может быть, нас будет болтать по волнам, как пустую бочку. Но у нас есть какой-никакой парус и, по-любому, мы сможем периодически двигаться и когда-нибудь доплыть до нормального берега, где имеются леса и водится дичь. С голоду в море мы умереть не должны. Всё-таки у нас довольно много рыболовецких снастей. А два спиннинга мы вообще ещё ни разу не пускали в дело. Хищной рыбы в море должно плавать много, и она обязательно будет реагировать на блесну, воблёры и другие изыски двадцать первого века.
В дальнейшем анализе конструкции нашего «Ковчега» основное беспокойство начало сосредотачиваться вокруг мачты и парусов. Носовой косой парус особого беспокойства не вызывал. А вот как будет служить большой прямой парус, здесь был большой вопрос. На реке понятно, если начинается боковой ветер, снимай парус и плыви по течению. Пускай медленно, но верно – течение вынесет, куда нужно. В море течения нет. А если ветер не будет всё время соответствовать нашей цели на юг, что нам, всю жизнь так и болтаться в этом судёнышке?
Из ранее прочитанной литературы уяснил, что в таком случае парусники двигались галсами. Но в реальности никто из нас не знал, как это всё воплотить в конструкции «Ковчега». Ни Сергей (с детства мечтающий плавать на яхтах), ни Виктор (по своим корням помор, прадеды у него плавали на парусниках) не представляли, как грамотно оснастить наш «Ковчег» парусами. Не говоря уже о таких сухопутных индивидуумах (сухопутных крысах, по словам Серёги), как я или Василий. Но всё же, несмотря на свою исключительно сухопутную сущность, именно я предложил выход из создавшейся ситуации. Моё ноу-хау заключалось не в том, чтобы изобретать системы подвижки рей для улавливания бокового ветра, а в том, чтобы поворачивать саму мачту вместе с реями. Сначала это кардинальное предложение было встречено в штыки. Наши «морские волки» чуть ли не матом обругали идею «сухопутной крысы», однако сами предложить ничего путного так и не смогли. Поэтому в конечном итоге приняли моё предложение.
Идея была элементарна и проста для воплощения (как и всё гениальное – это я прихвастнул). К нашему килю (большому двутавровому швеллеру) Сергей приварил двухметровый отрезок толстостенной трубы. Диаметром она была 110 мм, и на неё спокойно сажалась сто двадцатая труба (из которой и была изготовлена наша мачта). Потом, сделав отверстие в П-образном швеллере, мы посадили его на наш будущий киль. Железные листы приваривались уже к этому швеллеру. Когда посадили мачту на эту трубу, она могла свободно вращаться вдоль своей оси. Сто двадцатая труба мачты своим окончанием опиралась на ролики из разобранных нами двух подшипников (своеобразный самодельный подшипник, куда мы вбили граммов сто солидола). К основанию мачты были приварены рычаги, и при помощи ручной автомобильной лебёдки можно было мачту поворачивать хоть на триста шестьдесят градусов. Чтобы этого не происходило спонтанно, были предусмотрены фиксаторы положения мачты в нужном нам положении. Вся эта идея родилась у меня из опыта использования нашего мобильного крана.
Теперь, когда «Ковчег» приближался к морю, меня начала мучить мысль о надёжности этой совершенно не просчитанной нами конструкции. В конце концов, я мысленно плюнул на это, совершенно бесполезное теперь «мозгодрочество» и решил направить свои мысли к действиям, которые мы могли реально сейчас предпринять. Оторвавшись от окуляров бинокля, я как настоящий капитан скомандовал:
– Хватит тупо пялиться на
