С минуту я простояла на месте, разглядывая утопающее в сумраке лицо статуи и раздумывая. Никогда прежде я не обращалась к богам с какими-то личными просьбами или благодарностями. Обычно приходила на праздники, когда жрецы совершали общие большие обряды, и присоединялась к ним с остальными людьми. А вот так, чтобы один на один…
Покосившись на дремлющего жреца, я решила его не трогать. Показалось, что привлекать его будет неправильно и нечестно, ведь это мое дело и моя просьба, и сами же жрецы говорят, что боги одинаково хорошо слышат каждого.
Но что делать, если мне нужно не только высказать свою просьбу, но и услышать ответ? Вариант в голову пришел всего один: прибегнуть к помощи Искры.
Я положила на алтарь ладони — скорее для устойчивости, чем с какой-то мистической целью. Лучше было бы сесть, но я постеснялась вести себя так в храме. Да, Немой-с-Лирой снисходителен к людям, но я и так собираюсь просить его о милости или хотя бы ответах, и не хотелось бы исчерпать предел его добродушия подобными мелочами.
Искра сияла ярко, ослепительно ярко, и к этому я тоже никак не могла привыкнуть. Когда первый раз после обретения Голоса я потянулась к ней в присутствии Ива — мне вообще показалось, что ослепну. Даже странно было, как это сияние не видят окружающие? Но и в отсутствие мужа пламени было столько, что это поначалу пугало. Страх, впрочем, прошел быстро, я сладила со своим даром за пару уроков. Да, я по-прежнему очень многого не умела, но это дело не одного дня и даже не одной луны. Но зато слушать мир теперь получалось легко, без малейших усилий и в любом настроении. Казалось, я внезапно прозрела и обрела слух, настолько разительно изменилось восприятие. Я стала слышать полнее, ярче, точнее и — дальше. Да, заглядывать в человеческие души пока не могла, не хватало способностей, но и без этого захватывало дух.
Сейчас окружающий мир, разморенный и разомлевший на жаре, ответил на мой призыв стрекотом цикад и мыслями о море, тягучими прохладными валами накатывающем на берег. Впрочем, я быстро сообразила, что последняя мысль принадлежала промчавшейся мимо стайке босоногих мальчишек, загорелых до черноты. Остальной же мир дремал вместе с большинством жителей, не имевшим возможности нанять фиров для защиты дома от зноя.
А вот храм, в котором я находилась сейчас, безмолвствовал. Это было очень странное и не самое приятное ощущение. В таком сосредоточенно-погруженном состоянии я воспринимала живыми и чувствующими не только людей, но растения, дома, сам мир — как одно огромное существо. А храм оказался бездушным и пустым. Здесь чувствовались только отзвуки чужого присутствия, следы просителей и жрецов, особенно вот этого, спящего сейчас у ног статуи, но следы эти неуклонно таяли, не задерживаясь на камнях. День, два — и останется только пустота.
На мгновение почудилось, что каменные плиты стен и пола впитывают не только отголоски чувств, но потихоньку тянут силу из вполне живых посетителей. Стало жутковато, но я шикнула на себя и призвала расшалившееся воображение к порядку.
Интересно, это нормально и все остальные храмы прочих богов — не считая, конечно, Вечного Дитя — выглядят и звучат так же? Сравнивать мне, увы, было не с чем, я до сих пор прибегала к способностям даны только в «Большой крыше» да на территории дворца, если не считать дороги от Далена.
Отогнав посторонние мысли, которые мешали сосредоточиться, я постаралась полностью отрешиться от ощущений тела. Не просто взглянуть на мир сквозь сияние Искры, но стать этим светом и только им. Ина говорила, что для самых сложных чар необходимо именно такое состояние, транс. Учительница утверждала, что интуитивно у меня это уже получалось: именно так я излечила Ива, просто сделала все во сне и потому воспринимала совсем иначе.
Почему я поступала именно так? Да просто других идей сейчас не было, и я делала то, что первым приходило в голову. Немой-с-Лирой — покровитель данов, Искра — его дар, так почему бы ему не услышать такой призыв?
Кажется, достичь нужной степени сосредоточенности так и не получилось, но я честно старалась. Не знаю, сколько прошло времени — я была настроена стоять здесь до тех пор, пока меня не услышат или я не упаду от усталости.
Изменения в окружающем мире я заметила не сразу. Не случилось ничего грандиозного, не ожила и не стронулась с места статуя, не явился мне молчаливый бог. Просто в какой-то момент я поняла, что слышу негромкую, смутно знакомую мелодию — зазвенели сами стены храма, пустые и мертвые. Или только кажущиеся таковыми?
Вскоре я поняла, что знаю эту музыку, и даже вспомнила песню, которая звучала сейчас в храме. И стоило мне это сделать, как своды умолкли, а еще через несколько секунд меня и вовсе окликнули, заставив потерять концентрацию.
— …могу вам помочь? — уловила я конец фразы, сказанной жрецом.
Я медленно и рассеянно качнула головой в ответ, с трудом приходя в себя. Я не устала, но голова была тяжелой и пустой, в ней до сих пор звучала простая мелодия, и мне даже чудилось, что где-то в отдалении негромкий голос выводит слова старой песни-притчи.
Либо мне напекло голову и все это привиделось от жары, либо песню можно считать подсказкой. Знать бы еще, как ее толковать! И стоит ли вообще принимать всерьез, делиться хоть с кем-то? Впрочем, что за глупости, конечно, стоит. Уж Иву точно расскажу, а там вместе решим.
Райд, как мы и договаривались, ждал на другой стороне улицы, в тени какого-то высокого здания. Он сидел на борту колесницы, на сходнях, и скучающим взглядом обводил пространство. Я махнула рукой, привлекая его внимание. На всякий случай огляделась, чтобы не попасть под излишне торопливый экипаж, но в это время дня улицы Вира были пустынны.
Я не успела даже толком понять, что случилось. Вот я вроде бы ступаю по нагретой солнцем брусчатке, город вокруг молчит, погруженный в полуденную дрему. А вот уже стою в центре плотного серого вихря, гудящего
