– Коул-цзен, входите, входите. Боги к вам благосклонны?
– Вполне, канцлер, – отозвался Лан, и несколько минут они обменивались любезностями, прежде чем Лан уселся на стул перед столом Сона. Вун поставил другой стул за спиной Колосса и чуть левее, а потом тоже сел.
Канцлер утонул в кожаном кресле с высокой спинкой, издавшем протестующий вздох. Он сплел руки на изгибе впечатляющего размерами брюшка и посмотрел на Лана, внимательно кивая.
– Какие проблемы Колосса или клана я могу решить?
Лан собрался с мыслями.
– Канцлер Сон, боюсь, я пришел к вам с тревожными чувствами.
* * *В отличие от брата и сестры, Лан помнил отца. В последний год Мировой войны, за несколько месяцев до того, как Коул Душурон пал в одном из последних сражений с гнусной шотарской армией, Лан спросил отца:
– Кто будет править на Кеконе, когда шотти уйдут? Ты?
– Нет, – ответил Коул Ду. – Не я.
– Тогда дедушка? Или Айт-цзен?
– Ни один из нас. Мы же Зеленые Кости. – Отец переписывал имена, расписание поездов и карту в трех экземплярах и раскладывал листки по трем конвертам без надписей. – Золоту и нефриту вместе не бывать.
– Почему так говорят?
Лан часто слышал эту фразу в разговорах. Говоря про «золото и нефрит», кеконцы подразумевают жадность и излишества. Непомерные требования. Человеку, питающему слишком большие надежды, могли сказать: «Не проси сразу и золота, и нефрита». Ребенка, попросившего пирожное с кремом после сдобной булочки (это Лан знал по собственному опыту), могли побранить: «Ты хочешь и золота, и нефрита!»
Отец бросил взгляд на Лана. На секунду тот испугался, что настойчивые вопросы раздражают отца и сейчас его выгонят из комнаты, чтобы не мешал работать. Коул Ду нечасто присутствовал дома, вместе с дедом Лана он надолго уходил на секретные задания, а когда они возвращались, бабушка и мать Лана воспринимали это как визит богов – огромную честь и невиданный случай, торжественное событие, но при этом такое, с которым лучше поскорее покончить. Коул Ду целовал детей, но не знал, как с ними обращаться. Он разговаривал с Ланом как со взрослым. А в соседней комнате хныкал его младший брат Хило, пока мать пыталась его убаюкать.
– Очень давно, за сотни лет до прихода шотарцев, на Кеконе было три царства, – произнес Коул Ду, не отвлекаясь от карт и списков. – Царство Цзянь на северном побережье, где мы сейчас находимся, Хунто на центральной равнине и Тьедо на южном полуострове. Хунто было сильнейшим, но его слабый король жаждал нефрита. Как-то вечером он совсем ошалел от Зуда и пронесся по дворцу, убив всю свою семью, включая детей.
Лан покосился на широкое нефритовое ожерелье и браслеты отца. Заметив это, Коул Ду усмехнулся, схватил Лана за руку и притянул его ближе, грубовато, но с любовью.
– Что тебя беспокоит, сынок? – Коул Ду выдернул нож из-за пояса и поднял его перед собой. Лан увидел, насколько остро лезвие и как ладно рукоять лежит в отцовской руке. – Ты беспокоишься за своего папу? Что с ним что-нибудь случится? – спросил Коул Ду.
– Нет, – спокойно ответил Лан.
В восемь лет он уже знал, что все мужчины его семьи – Зеленые Кости, а значит, носят нефрит и присягают тайному клану, что будут бороться против несправедливости иноземцев.
– Хорошо, – сказал отец, по-прежнему сжимая плечи Лана. – В этом и нет нужды. Некоторые люди созданы для того, чтобы носить нефрит, а некоторые – нет. Ты – да, как и твой младший братик, как твой папа и дедушка. Вот, возьми нож. У тебя разве еще нет своего? Боги, у тебя должен быть свой, я об этом позабочусь. Давай, тут всего несколько камней, с тобой ничего не случится.
Лан взял оружие и крутанул его, как он научился с игрушечным ножом. Нефрит на рукояти был гладким на ощупь, и в груди у Лана стало тепло и приятно загудело, как будто он глубоко вдохнул, после того как надолго задерживал дыхание. Отец одобрительно посмотрел на него.
– И что произошло, когда король убил свою семью? – спросил Лан.
Коул Ду забрал нож и спрятал его.
– Когда не стало никого из королевской семьи Хунто, Цзянь и Тьедо вторглись в страну и поделили ее между собой, а потом схватились друг с другом. И так Кекон стал единым. С тех пор ради безопасности страны заведено, что тот, кто правит, не может носить нефрит, а тот, кто носит нефрит, не может править.
Только что затихший плач Хило в соседней комнате возобновился с новой силой.
– Будь проклят воющий демон, вселившийся в малыша, – рявкнул отец Лана, но на его лице расплылась довольная улыбка. Известное кеконское предание гласило, что чем менее управляем ребенок, тем лучшим бойцом он станет. Где-то вдалеке ночь пронзил новый звук – завизжали сирены, возвещающие о воздушном налете на Жанлун, заглушая хныканье Хило.
Отец Лана продолжил, не обращая внимания на шум:
– Тот, кто носит корону короля, не может носить нефрит воина. Золоту и нефриту вместе не бывать. Мы, Зеленые Кости, живем по кодексу айшо. Защищаем страну от врагов и слабых от сильных. – Коул Ду отодвинулся от сына на расстояние вытянутой руки. Он прищурил левый глаз, как будто о чем-то размышляет. – После войны, когда мы победим шотти, клану придется восстанавливать страну и защищать людей от хаоса. Вряд ли я до этого доживу, Лан-се, но тебе придется быть совсем не похожей на меня Зеленой Костью.
* * *– Мне нужно, чтобы вы приняли закон, – сказал Лан канцлеру Сону, – запрещающий одному клану иметь большинство голосов в Кеконском Нефритовом Альянсе.
Канцлер наморщил толстые губы.
– Любопытно, – медленно произнес он, – учитывая, что структура КНА не менялась вот уже пятнадцать лет и два крупнейших клана страны имеют примерно одинаковое число голосов.
– Тридцать девять процентов у Горных, тридцать пять – у Равнинных, а остальное поделено между мелкими кланами, – уточнил Лан. – И позвольте вас поправить, канцлер, последнее изменение произошло в прошлом году, когда Горные увеличили представительство на два с половиной процента, после того как присоединили к себе клан Три Ходки. Чего они добились путем убийства всех Зеленых Костей семьи.
Канцлер Сон поморщился, а Лан удержался от того, чтобы скривить губы в ухмылке. Никогда не помешает напомнить политику, что Зеленые Кости действуют по иным правилам – и в скорости, и в жестокости.
– И этот закон вам нужен… в качестве защитной меры, Коул-цзен? – Голос Сона стал холодным и испытующим. Между его густыми седыми бровями пролегла складка, когда они сошлись
