Но сегодня ему с куда меньшей легкостью удалось забыть свои тревоги. Уже два месяца кланы никак не контактировали, но Лан знал – Айт прекрасно поняла, что он задумал. Он отверг предложение Горных совместно производить СН-1 и попросил канцлера Сона провести реформы КНА, а вместо того чтобы убрать Хило, позволил брату усилить присутствие клана вдоль всех территориальных границ. Лан считал свои действия корректными, но знал, что ходит по тонкому канату, в особенности в том, что касается последнего решения.
Как раз на прошлой неделе разразилась серия стычек между бандами байкеров Монетки и Рыбачьего, о чем даже кратко сообщили в новостях, а это уже кое-что значит, потому что оба района были густонаселенными нищими трущобами, где несколько убийств были вполне в порядке вещей и не привлекали внимания. Зеленые Кости напрямую не были вовлечены, и потому ни один клан не мог посчитать это нарушением своих прав, но все знали, что Штыри обоих кланов по разные стороны границы не только держат под контролем преступников, но и дергают их за ниточки. Лан беспокоился, что если вдруг во время драки как-то заденут Зеленую Кость или Фонарщика, конфликт разрастется, и оба клана вступят в открытое противостояние.
Лан хорошо знал брата. Ему не свойственно действовать тонко. Он слишком уважает иерархию клана, чтобы не подчиниться приказу Колосса по важным вопросам, но контроль за будничной деятельностью клана на улицах полностью в его руках, а его собственный кодекс поведения не оставляет сомнений, что он зайдет дальше врагов, если что-то пойдет не так. На взгляд вернет слово, на слово – удар, на удар ответит избиением, на избиение – казнью. Возможно, лучше бы Штырь был более благоразумным и сдержанным и не стал бы увеличивать и без того серьезное напряжение между кланами.
И все же отстранение брата было бы худшим из возможных решений. Никто не мог бы заменить Хило. Кулаки Равнинных, да и Пальцы, были не настолько преданы клану или Штырю, как лично Коулу Хило. Это беспокоило Лана куда больше, чем он готов был признать – при выборе между ним и Хило многие бойцы из Зеленых Костей выбрали бы его младшего брата. Потребовав отстранения Штыря Равнинных в качестве условия дальнейших переговоров, Айт просила Лана ослабить собственный клан и посеять в нем вражду. Поставила его перед дилеммой, которая могла превратиться в мышеловку.
– Похоже, тебе не повредит массаж.
Юнни закончила песню и села рядом. Лан едва это заметил.
– Прости, – сказал он. – Знаю, я выгляжу задумчивым.
– Тебе есть о чем думать, – любезно откликнулась она.
Лан ценил ее терпение и готовность принять все как есть, Эйни никогда не могла ему этого дать. Он провел рукой по ее длинным прямым волосам и поднес их к своему лицу, наслаждаясь прикосновением и запахом, а она тем временем расстегнула его рубашку и стянула ее через плечи.
– Подожди, – сказал Лан.
Он встал и подошел к туалетному столику в углу. В зеркале при тусклом красноватом освещении он увидел себя, обнаженного по пояс, и задумался – а правда ли он таков, каким должен быть: сильный, уверенный в себе человек, закаленная Зеленая Кость, украшенный нефритом лидер. Как его отец.
Лан снял инкрустированный нефритом ремень и браслеты, оставив только ожерелье на шее. Он спрятал ремень и браслеты в сейф под туалетным столиком и повернул замок с комбинацией цифр. Юнни заявляла, что она наполовину абукейка, почти каменноглазая, но он все-таки на всякий случай снимал большую часть нефрита.
По правде говоря, после дезориентации первых минут без нефрита Лан чувствовал удивительную расслабленность. Все вокруг становилось слегка туманным и нечетким. Чувства притуплялись, как будто он занимается любовью в темноте или в приятном сне и может позволить себе не видеть все четко и не слишком много думать. Он чувствовал себя более спокойным и умиротворенным. Он гадал, у всех ли Зеленых Костей так. Ведь Хило вставил нефрит прямо в тело, так что не мог его снять. Шаэ слишком далеко зашла в другом направлении. Лан задумывался о том, каково ей жить без нефрита.
Но сегодня его тревожило другое. В прошлом месяце Шаэ уехала на рудники, как он просил, и позвонила из Пулы, сказав, что Гонт Аш заказывает оборудование для рудников. Никто не знал, что с этим делать. Значит ли это, что Гонт присвоил себе права Ри Туры? Она позвонила снова только через три недели. Как Лан и боялся. «Я как следует проверила цифры, и похоже, что покупки Гонта не отражены в финансовых отчетах КНА, – сказала Шаэ. – Горные напрямую занимаются рудниками, не спрашивая разрешения совета директоров КНА». Шаэ добавила, что собирается посетить Кеконское Казначейство и просмотреть там записи. Скоро она вернется.
Лан с неохотой приобщил Шаэ к делам клана, но теперь понимал, насколько это бесценно. Шаэ подтвердила его растущие подозрения, что Айт Мада на шаг опередила его встречу с канцлером Соном и уже начала захватывать контроль над поставками нефрита. К тому же Лан убедился, что не может полагаться на Дору. Нет оправданий для Шелеста, который не владеет такой информацией или ее скрывает. Но если надавить на него, Дору будет отрицать свою ошибку или намеренную уловку и придумает какое-нибудь разумное объяснение, да еще пойдет к Коулу Сену за поддержкой. Нет, нужны твердые доказательства, чтобы оправдать не только его смещение с поста, но и из ближнего круга. Вун в самом скором времени должен быть готов занять его место.
Вот еще одна причина, по которой он не мог отстранить Хило – клан останется одновременно без опытного Шелеста и Штыря. Так много проблем.
Юнни повела его в постель, полностью раздела и уложила на живот. Лан закрыл
