– Когда я вернусь.
Лан быстро поцеловал ее в лоб.
– Почему ты не позвонил мне вечером?
– Не было необходимости. Ты не должна в это влезать. Я обещал не втягивать тебя ни во что, кроме того, о чем уже попросил, а это и так гораздо больше того, на что ты была готова.
Лан посмотрел поверх ее плеча, его лицо окаменело.
Шаэ повернулась. На лестнице стоял похожий на зловещую мумию Коул Сен – в белом халате, болтающемся на тощей фигуре. Он обвел свирепым взглядом собравшихся бойцов и с яростным презрением остановился на Хило. Потом ткнул костлявым пальцем в сторону младшего внука, как будто нацеливал оружие.
– Твоя вина, – рявкнул старик. – Что ты натворил? Ты всегда был лишь импульсивным забиякой. Ты уничтожишь эту семью!
– Дедушка, – предупреждающе сказал Лан.
Хило протиснулся вперед сквозь окруживших его бойцов.
– Меня пытались убить, дедушка. – Его голос был спокоен, но Шаэ знала, что Хило говорит так, когда в ярости. – И почти убили моего Кулака. Теперь это война.
– Айты не начали бы войну со мной! – Коул Сен схватился за перила, его руки дрожали. – Мы были братьями. У нас были разногласия, но война, война между Зелеными Костями! Если кто-то пытался тебя убить, ты это заслужил!
В глазах Хило блеснули огонь и обида. А когда он отвернулся, пелена презрения упала с него, как плащ.
– Пошли.
Бойцы последовали рядом с ним к входной двери и сгрудились у вереницы припаркованных на площадке перед домом машин.
Коул Сен поник и сел на ступеньку, его ноги сложились, как шаткий стул, халат очертил костлявые плечи и колени, словно простыня.
– Кьянла, – позвал Лан. – Помоги дедушке вернуться к себе. – Он похлопал Шаэ по спине и произнес вполголоса: – Побудь с ним.
Шаэ кивнула, пытаясь придумать еще какие-нибудь слова, вроде «будь осторожен» или «удачи», но все они не выглядели подходящими, а Лан уже уходил, спускался по лестнице крыльца и садился в машину, а какой-то из Кулаков открыл для него дверцу.
Глава 20. Чистые клинки на Фабрике
Старая Фабрика стояла прямо по ту сторону границы территорий, в районе Острие, контролируемом Горными. На здании по-прежнему красовалась надпись «Кеконская текстильная компания», написанная крупными выцветшими буквами на внешней стене, но уже много лет назад Фабрика превратилась в место сбора и тренировок Зеленых Костей Горного клана. По сведениям Пальцев и Фонарщиков Равнинных, передавших сообщения ночью и рано утром, двух выживших убийц, Гама Обена и Чона Даала, видели бегущими по Трущобе в эту сторону.
Колонна Равнинных, шесть машин, набитых бойцами, прибыла вскоре после полудня. Они припарковались у фасада Фабрики и штормовой волной выплеснулись из машин, хлопая дверьми и сверкая оружием. Лан и Хило вместе стояли впереди и совещались. Кирпичное здание было высоким, а окна закрыты ставнями, сложно сказать, сколько Зеленых Костей Горных засело внутри. Хило показал на часовых, наблюдающих за ними с крыши. Из здания до сих пор никто не вышел.
– Пошлем сообщение, – сказал Лан.
Хило подозвал Пальца, молодого человека с длинными асимметрично стриженными волосами и двумя нефритами в нижней губе. Боец опустился на колени и прикоснулся головой к земле.
– Я готов умереть за клан, Коул-цзен.
Хило проинструктировал его, и Палец без оружия вошел в дверь Фабрики. Требование было простым: выдать головы тех двоих, что напали на Хило, и передать Равнинным Трущобу, иначе они выйдут из леса. Старинное выражение «выйти из леса» означало открытую войну, вся территория Горных, люди и предприятия окажутся ставкой в игре. Коулы заметили, как гонца встретили два охранника. Они переговорили, и его впустили в здание.
Хило сел на капот «Княгини» в ожидании. Лан прислонился к дверям «Вожака» и наблюдал за фасадом здания, с туго натянутыми нервами и пересохшим горлом. Стоял один из тех дней, когда солнце и облака устраивают друг с другом небесное сражение, и все купались в сменяющих друг друга жаре и тени, как будто даже погода не знала, чем кончится день. С тех пор как госпожа Суго прервала Лана в «Божественной сирени» прошлой ночью, по нему как будто прошлось цунами. Лану казалось, что он не может контролировать направление этой волны, лишь пытался удержаться на поверхности.
Лан не хотел войны между кланами. Это никому не принесет ничего хорошего – ни Зеленым Костям, ни бизнесу, ни людям, ни самой стране. До сих пор он верил, что если вести себя аккуратно, то можно избежать открытого конфликта с Горными. Он игнорировал оскорбления Айт, вежливо отверг ее назойливую попытку создать альянс и предпринял разумные шаги, чтобы обезопасить КНА и положение собственного клана. А теперь понял, что все это было оборонительными маневрами тупого буйвола, на которого напал леопард. Они лишь воодушевили врага, создали впечатление, что Колосс Равнинных мягок, что его не стоит бояться.
Он вел себя как дурак. Он же знал, что Горные хотят убрать Хило с пути, но не предвидел, что Колосс врагов будет действовать так быстро и так безжалостно. Потому ли это, что его враг – женщина, и он подумал, будто она не решится пролить кровь первой? Если так, то это почти смертельный недосмотр с его стороны. И Айт шепнула имя младшего брата Равнинных. И несмотря на все другие дела или территориальные споры кланов, это не так-то просто загладить. Семья Коулов потеряет всякое уважение и авторитет, если не ответит на подобное оскорбление.
Неподалеку проехал грузовой поезд с километр длиной, громыхая по рельсам, он вез товары через весь остров в портовые станции в Летнем парке и Доках. Западный ветерок шелестел над водой. Прошло полчаса. Фабрика оставалась молчаливой и непроницаемой. Равнинные переговаривались, расхаживали взад-вперед и курили. Подошел Маик Кен.
– Они не отвечают. Наверное, уже его убили. – Лицо Маика исказилось от нетерпения и жажды убивать. – Что будем делать, если они не ответят?
– Возьмем хренову Фабрику штурмом, – ответил Хило, – и вытащим Гонта Аша за тощие яйца.
Это удовлетворило его лейтенанта, и тот довольно хмыкнул, но Хило это еще больше завело. Он спрыгнул с капота «Княгини» и приблизился к дверям Фабрики.
– Видишь это, Гонт? – выкрикнул Хило. Он распростер руки и высокомерно повернулся кругом. – Я еще жив! Не посылай своих щенков меня убивать. Выйди и сам попробуй, трус позорный!
За его спиной Кулаки заревели в согласии и застучали по машинам.
И тогда Лана пронзило ясное и тяжелое понимание – Горные послали убийц к Хило, а не к нему, не к Лану, первому брату, Колоссу. Это Хило враги считали угрозой, свирепого и буйного Хило, который мог повести Кулаков на войну. Но он выжил в покушении, и это только добавило ему очков.
Лан знал, что о нем говорят: он стал Колоссом по праву рождения, по приказу Коула Сена и потому что напоминает отца.
