– Коул-цзен? Вам что-нибудь нужно?
Шаэ услышала через приоткрытую дверь болтовню, приглушенные разговоры в коридоре и звон телефонов. Финансовый квартал не считался нейтральным, но банки и другие учреждения, расположенные в небоскребах на Корабельной улице, меньше рисковали быть захваченными с помощью оружия. Работающие здесь члены клана – адвокаты, бухгалтеры и другие Барышники с аналогичным образованием – воевали совершенно другим способом, нежели Кулаки и Пальцы, и потому продолжали работать, несмотря на разразившееся на улицах насилие.
– Да, – ответила Шаэ, оглядев девушку и мысленно отметив, что нужно найти ей новую работу, где не придется одеваться подобным образом и напоминать Шаэ о склонностях дяди Дору. – Позвоните в техническую службу. Пусть очистят кабинет и купят новую мебель. И пришлите сюда Хами Тумашона, как только он появится.
Она села за массивный стол Дору и стала просматривать бумаги в папке входящей корреспонденции, и тут в дверь постучали, вошел Хами и быстро ее поприветствовал.
– Вы хотели меня видеть.
Его тон был подчеркнуто нейтральным, но глаза скептически прищурены.
Шаэ отложила бумаги.
– Входите, Хами-цзен, – указала она на стул перед собой.
Когда он сел, она предложила ему сигарету, он отказался. Хами был грубоватым человеком тридцати с лишним лет. Когда-то он был уважаемым Кулаком, но из-за рельбольной травмы стал хромать и занялся корпоративным правом. Он носил больше нефрита, чем любой другой на Корабельной улице, и его аура светилась гордостью и твердой уверенностью.
Хило заверил Шаэ, что Хами верен клану и ему можно доверять, хотя, возможно, ее брат считал так лишь потому, что в последние годы Хами часто противоречил Дору и из-за этого его карьера застопорилась. Шаэ подозревала, что Хами сыграл ключевую роль в обнаружении доказательств предательства Дору. Но она не обманывалась – это не значит, будто он желает отчитываться перед женщиной на десяток лет моложе, пусть она и Коул.
– Я в трудном положении, – напрямик начала Шаэ, – а Колосс сказал мне, что вы один из тех, с кем мне стоит поговорить, потому что вы ответите честно, даже если это не пойдет вам на пользу. Странное качество для адвоката, должна признаться.
Она заметила, что глаза Хами слегка распахнулись. Она привлекла его внимание. Может, он и честен, но умеет скрывать свои мысли и явно намеревался так и поступить, ожидая, что еще она скажет.
Шаэ откинулась в мягком кресле Дору и заговорила таким тоном, словно с неохотой решила довериться Барышнику:
– Хами-цзен, я не рассчитывала занять это место еще как минимум лет пятнадцать. Не так давно я вернулась после учебы в Эспении. Я собиралась поработать в некоторых компаниях клана, чтобы набраться опыта. В какой-нибудь простой, стабильной сфере, где есть много возможностей для роста – в строительстве, недвижимости или туризме, например. А тем временем я жила бы своей жизнью, путешествовала, встретила бы кого-нибудь и вышла замуж. Я самая младшая из Коулов, и потому дедушка предоставил мне больше свободы.
– А теперь вы Шелест, – сказал он будничным тоном, но легкий изгиб его губ выдал ироничный настрой.
– А теперь я Шелест, – немного жестче произнесла Шаэ. Она знала, что Хами Почует в ее ауре подлинное возмущение и досаду. – Предательство, убийство и война умеют нарушать планы.
Она почувствовала его настороженность. Возможно, старший Барышник ожидал увидеть перед собой девчонку-мажора, решившую поиграть в начальницу, то есть человека, которым он сможет легко манипулировать, как только она начнет раздавать указания с невыносимо фальшивой самоуверенностью. Сейчас он уже не был так в этом уверен.
– Если бы я решила, что это пойдет на пользу клану, я бы попросила посадить за этот стол кого-нибудь другого. Но мой брат не глуп. Он знает, как сильно Зеленые Кости ценят родословную. Во время войны еще один Коул в руководстве напомнит всем о Факеле и прошлых победах, а также напомнит, что клан силен, что Кекон силен. Когда клан отражает атаку, мои личные предпочтения ничего не значат.
– Почему вы пригласили меня сюда? – спросил Хами с легким нетерпением.
Шаэ окинула его оценивающим взглядом.
– Потому что хочу услышать правду. Насколько это будет трудно? Что я должна сделать, чтобы внушить персоналу и Фонарщикам уверенность, что этот офис не рассыпется на части, а Горные не ворвутся сюда и не поглотят нас? Потому что если я не справлюсь, это станет концом Равнинного клана.
Хами посмотрел на нее с зачатками уважения, как показалось Шаэ. Она напомнила, что всегда считалась будущим Шелестом, ее натаскивал Дору, она училась в одной из лучших бизнес-школ Эспении, ей благоволил Факел, просто она заняла этот пост раньше времени. А теперь совершенно честно призналась, что ей предстоит испытание. И ловко попросила у него совет, что не могло ему не польстить. Шаэ ждала ответа.
После небольшой паузы Хами прокашлялся и сказал со всей прямотой:
– Вам понадобится старший Барышник, имеющий налаженные связи с Фонарщиками. Вам нужно как можно скорее устроить встречу с персоналом. Если вы собираетесь внести какие-то серьезные изменения, то лучше поторопитесь, сейчас благоприятный период – все ждут результата уличных стычек.
Шаэ кивнула.
– Я собираюсь кое-что изменить. Я знаю достаточно, чтобы понять, насколько определенные действия Дору ослабили клан. Слишком много решений об инвестициях он принимал лично, мы были слишком осторожны и дожидались, пока к нам придут Фонарщики, вместо того чтобы самим искать возможности. Это ухудшило наше положение по сравнению с Горными. – Она знала, что Хами считает так же, но теперь продвигалась вперед аккуратно, не желая на это напирать, как будто хочет воспользоваться его недовольством. – Сколько человек в офисе, по-вашему, преданы Дору и могут стать проблемой на нынешних должностях?
– Меньше, чем вы думаете, – ответил Хами, и Шаэ заметила блеск в его глазах, а значит, она затронула тему объединяющей их неприязни к Дору точно в нужной дозе. – Юнцзен в последнее время не пользовался популярностью, многие считали, что ему следовало уйти на покой еще лет пять назад. Его стойкие сторонники в основном преклонного возраста, так что их вполне можно отправить на покой, предоставив пенсию от клана. Мы найдем поддержку в отделах, которые он плохо финансировал – у Барышников, видевших, сколько хороших предприятий ушли к Горным. Они с радостью встретят перемены.
Шаэ отметила ободряющее «мы» и спросила прямо в лоб:
– Кто был наиболее вероятным кандидатом в Шелесты до убийства Лана и моего назначения?
Челюсть Хами напряглась, но честность взяла верх.
– Вун Папидонва.
– Помощник моего брата, – задумчиво произнесла Шаэ, как будто впервые об этом слышит. – Хороший человек, его уважают в клане, хотя, пожалуй, слишком осторожный. Я назначу его главой моего аппарата. –
