– Я пошёл бы на негодяя войной, если бы он не отдал её по-хорошему, – гордо произнёс граф.
– Так вот эти господа имеют полное право объявить вам войну.
– Эти жалкие дилетанты? – фыркнул граф. – Да они меч-то никогда в руках не держали, быдло деревенское.
– Слышишь, ты! Чучело расфуфыренное! – разозлился Пищугин. – За быдло можно и в рожу получить.
– Ну что я говорил! – обрадовался граф. – Никакого представления об этикете. Только и могут кулаками махать. – Он вскочил из-за стола и потянулся к своему мечу.
– Граф, – попыталась остановить его Зара, – я на вашем месте поостереглась бы злить этих людей. Да и меч им не нужен, чтобы убить человека.
– Уважаемая Зара, – вежливо обратился к ней граф, – я вас безмерно уважаю за вашу мудрость, силу и ваши колдовские таланты, но поверьте мне, холопов надо учить, иначе они сядут тебе на шею и поднимут бунт. – Граф, позируя на публику, направил меч на нашу толпу. – Лукас, – обратился он к своему молодому спутнику, – давай накажем этих неблагодарных.
– Отец, – вдруг ответил Лукас, – мне кажется, ты не прав, не стоит сейчас размахивать мечом.
– Если ты сейчас же не оторвёшь свою задницу от скамьи и не встанешь рядом со мной, я лишу тебя наследства за трусость, – зло процедил граф.
– Отец! О какой трусости ты говоришь?! Ты разве не видишь знаки на их одежде? Это же колдуны!
– Хозяюшка, – вежливо обратился к Заре Пищугин, – ведь эта скотина не понимает, что делает. А нам не хотелось кого-либо понапрасну лишать жизни, тем более при сыне.
– Я с удовольствием прекратила бы этот бесполезный спор, – прижала руки к груди Зара, – но это же граф Рудольф Александрийский, он меня просто не послушает, очень уж упрямый.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Сергей, – я постараюсь его не убить.
Он направил руки в сторону графа и легонько пошевелил пальцами.
Рудольф побледнел. Меч выпал из его рук, и граф схватился за сердце. Он стал падать, но сын мгновенно метнулся к отцу, подхватил его под руки и посадил на скамью.
– Граф, – вежливо обратился к нему Пищугин. – С таким сердечком дома нужно сидеть, а не воевать. – Сергей оглянулся на нас. – Мне особо ничего и не пришлось делать, – оправдывался он перед нами. – Я хотел имитировать падение давления, но у него и так уже вот-вот должен был случиться инфаркт миокарда. Сердечная мышца ни к чёрту… Да и инсульт, как вариант, также был бы неминуем…
Сын, глядя на бледного отца, взмолился:
– Уважаемые маги, я не знаю, о каких хворях вы говорите, но прошу вас, спасите моего отца. Он неплохой человек, хотя и очень заносчивый. От этого часто и принимает необдуманные решения. Привык все проблемы разрешать только с помощью грубой силы.
– Вашему отцу не помешало бы научиться вежливости, – произнесла Нийя и подошла к графу. Положив руки ему на голову, она попросила всех помолчать немного. Через пять минут она обратилась к Сергею: – Энергетику я перенастроила, но очистись закупорки сосудов и подправить сердечную мышцу я не могу. Серёжа, сделай это, пожалуйста.
– Я-то, конечно, сделаю, – заворчал Пищугин. – Только как бы этот граф опять на нас не кинулся. Мы его вылечим, а он полезет драться…
– Не полезет, – улыбнулась Нийя, – я поставила ему блок. Теперь граф будет намного спокойнее, а это уже путь к выздоровлению.
Сергей поводил вокруг тела графа руками.
– Всё, – опуская руки, сказал он. – Теперь сердечко ещё долго поработает, если кто его раньше не проткнёт мечом.
Лицо графа порозовело, самочувствие улучшилось, и он самостоятельно уселся на скамье.
– Что со мной было? – удивлённо спросил он, оглядываясь вокруг и останавливая свой взгляд на рядом стоящей Нийе.
– Граф, – девушка погладила Рудольфа по голове, – вы решили, что все проблемы можно решить с помощью грубой силы, но нет такой силы, которая превзойдёт простой разум человека. Вот вы и получили адекватную реакцию на ваш выпад.
– То есть вы хотите сказать, что разум способен сделать больше, чем любой механизм?
– Любой механизм ограничен определёнными рамками и назначением. А у разума нет ограничений. Он способен на всё! Алексей, покажи ему…
Лёха улыбнулся и взглядом поднял с пола уроненный меч. Тот завис в воздухе перед изумлённым графом, а затем стал делать выпады и блоки, будто им управляла невидимая рука.
– Граф, а теперь представьте, пожалуйста, облик вашей супруги, – попросила Нийя.
– Но она же несколько лет назад умерла! – изумленно воскликнул Рудольф.
– Не врёт, – шепнул мне Баринов.
– Тем более, – ласково попросила его Нийя. – Закройте глаза и подумайте о ней. – Девушка снова положила руки на голову графа. Тот замер, но вдруг его лицо размягчилось, и на устах появилась слабая улыбка. – Достаточно, – произнесла Нийя. – Стас, попроси Селену принять от меня данные.
Я удивился, но отдал такую команду.
– А теперь попроси её воспроизвести облик этой женщины здесь, перед нами.
Не зная, что Нийя задумала, я дал и такую команду. И перед нами в полный рост появилось изображение красивой женщины в строгом тёмном платье до пола. Волосы её были стянуты на затылке в конский узел, а на голове находилась небольшая корона. Фантом, как живой человек, оглядывался вокруг.
– Мам! – вдруг кинулся к фантому сын и попытался обнять женщину.
– Диана! – с другой стороны кинулся его отец.
Но руки обоих прошли сквозь изображение.
– Милые мои! – улыбнулся фантом. – Я так рада видеть вас живыми и здоровыми! – Диана раскинула руки, будто пытаясь обнять обоих.
– Диана… Как? Откуда… – запинаясь в словах, тараторил Рудольф. – Почему мы не можем тебя обнять?
– Милые мои. – На глазах фантома появились слёзы. – Я же умерла, а дух мой бесплотен. Только эти великие маги, – обернулась она к нам, – дали мне возможность повидаться с вами. А ты на них накинулся с мечом… – Фантом Дианы поднёс руку к лицу графа и попытался провести рукой по его щекам.
– Но я же чувствую твоё прикосновение! – воскликнул граф и попытался поймать руку жены, но опять ему это не удалось.
Диана провела второй рукой по щеке сына.
– Мама! – заплакал сын, но и он не смог ухватить женщину за руку.
– Не волнуйтесь за меня, – попросила Диана. – У меня всё хорошо. И мы ещё увидимся с вами, но не сейчас, а через много лет. Только ведите себя разумно. Рудольф, – посмотрела она в его глаза, – пообещай, что ты больше не будешь затевать ссор со своими соседями. Лучше долго жить в мире, чем погибнуть в одночасье. Но и торопиться на тот свет не стоит. Каждому человеку предопределена особая миссия. И пока он её не выполнит, умирать нет необходимости. А на том свете добрые дела ему зачтутся.
– Дианочка, я клянусь! – опять попытался схватить жену за руки Рудольф.
– А ты, сынок, –
