Таверна «Веселая фляга» дремала на краю города Китилы. Светила окнами в темноту на дорогу, что уводила из города далеко-далеко — куда, быть может, и ворон костей не заносил. «Веселая фляга» высматривала посетителей. Зазывала желтыми огоньками: там, за стеклами, полыхало пламя очага, а на столах горели свечки. Ну и, конечно, привлекала своим названием (которое полностью оправдывала).
К таверне шагал человек. Задул ветер, резко похолодало. На улице стоял неуютный, пасмурный вечер — на какое-то время весна отступила, впустив в город сырость и дожди. Порывы норовили сорвать с путника шляпу, трепали ее длинные перья.
На втором этаже постоялец смахнул занавесь в сторону и, расплющив нос, прижался к оконному стеклу. Незнакомец, поправив полы куртки, ступил на порог таверны и потянулся к дверной ручке.
«Черт побери, что это? — подумал постоялец. — Сегодня будет нескучно! Ей-богу, надо спуститься и поглядеть».
Дверь со скрипом впустила нового посетителя в теплый зал. Поначалу на вошедшего не обратили никакого внимания. Но едва он сделал пару шагов, все присутствующие повернули к нему головы. Тавернщик многое повидал на своем веку. Залетных ученых — те, едва сунувшись в дверь, тут же выскакивали наружу. Любопытных алхимиков — эти чудаки обсуждали кладбища, трупы и полуночные дела в уголке. Бродячих музыкантов. Цыган. Растерянных девушек, которые с округленными глазами просили «просто воды». Как-то раз даже фокусник заглянул.
Но такого посетителя он не видел никогда.
По таверне «Веселая фляга» — месту сбора людей самого низкого пошиба, от карманников до беглых преступников, от пьяниц до опаснейших драчунов Китилы — вышагивал страннейший посетитель.
Его туфли с поблескивающими бусинами звенели при каждом шаге. Розовые штаны, по сути являющиеся панталонами, тоже звенели, как и голубая с зелеными листками курточка, с которой свешивались страннейшие предметы: ключи, кости, пружинки, хрустальные глаза и мэрцишоры. Но громче всего звенела шляпа — столь огромная, что, казалось, на широких полях унесла бы все бутылки, которые сейчас держали в руках многочисленные постояльцы.
Человек растопырил украшенные кольцами пальцы и провел ими по волосам, приглаживая спутавшиеся от ветра разноцветные кудри, перехватил взгляд трактирщика и лучезарно улыбнулся. Трактирщик поперхнулся. Стакан выскользнул из рук старика, кувырнулся в воздухе и со звоном разбился под стойкой. Будто ничего не заметив, незнакомец обвел взглядом зал, приметил в дальнем углу одинокую худую фигуру и направился к ней.
Отовсюду послышался кашель, кудахтанье, по таверне пробежал удивленный ропот. Только справа от стойки слышался басок Кишки, переругивающегося с Булыгой: самые опасные посетители «Веселой фляги» так ничего и не заметили, увлеченно шлепая по столу картами.
Трактирщик перевел взгляд с незнакомца в розовых штанах на двоих амбалов. На его лбу выступил пот. «Пес меня раздери! Если сегодня эта лачуга выстоит — случится чудо!» Из кухни высунулся чумазый мальчишка. Трактирщик кивнул:
— Конопатый, готовь швабру.
Мальчишка округлил глаза и юркнул обратно. Он уже знал, для чего швабра и тряпка. В прошлый раз он битый час оттирал пол от крови, перемешанной с пылью и выбитыми зубами! «Тьфу». — Конопатый передернулся.
Тем временем чудак подошел к заинтересовавшему его посетителю. Человек сидел за бочкой, приспособленной вместо стола, низко склонив голову. Волнистые волосы скрыли лицо.
— Вечер добрый! — лучезарно проговорил Волшебный Кобзарь — а это был конечно же он. Глашатай Смерти присел напротив мужчины. Тот промолчал.
— Ну же. — Глашатай надул губы. — Неужели так сложно сказать «доброе утро»?
— Нашел меня?
— Ты сам хотел, чтобы тебя нашли.
Кобзарь кивнул на железный венец, лежащий рядом на лавке. Затем спохватился — слепой собеседник наверняка не увидел.
— В общем, ладно… Обычно люди говорят: «Сто лет не виделись, дружище!» — но не стану врать. По крайней мере насчет второй части фразы. Первая-таки верна.
Бледные ноздри собеседника раздулись, на его лбу выступила жилка. Пару секунд казалось, что Кобзарь разбудил дракона. Но вот — лицо вновь холодное и сдержанное, будто мраморная маска.
— Подходящий вечер для игры, — сказал мужчина.
— Я бы сказал, подходящий год. Но и вечер тоже.
Глашатай Смерти повернулся к стойке и подозвал официантку. К ним подошла хорошенькая брюнетка: большие карие глаза, пышная коса.
— Принесите карты, пожалуйста, — попросил Кобзарь.
«Пожалуйста» редко звучало в стенах «Веселой фляги». Девушка удивленно приподняла брови, но через пару минут поднесла им колоду.
— Выпить?
— Да.
Кружки, покрытые испариной, с пеной на ободке, Кобзарь отодвинул в сторонку. Он осуждающе скривил губы, глядя, как посетитель за соседним столом опрокинул в глотку пол-литра махом.
— Кружки зачем? — спросил бледный.
— В этих местах так положено, а я боюсь вызвать подозрение! — шепнул Глашатай. Так, словно на него и не таращился весь зал и люди на лестнице, ведущей на второй этаж, в придачу.
— Итак, игра! — Кобзарь хлопнул в ладоши. — Наконец-то сыграю и я!
— Твоя ставка?
Кобзарь достал из широкого рукава свиток и положил его перед противником. Слепой повернул голову, ориентируясь на шорох. Одной рукой потянулся к бумаге, другой — к вороту, чтобы приоткрыть шрамы.
— Сто-о-оп, стоп! Ты так все увидишь даже не разворачивая свитка… Ты же смотришь насквозь!
— Что это?
— Карта.
— Та самая?
— Разумеется! Я что, когда-нибудь лгал? Это вообще-то по твоей части! Теперь твоя ставка.
Бледный человек грохнул на бочку тяжелые наручники — шипастые железные обручи, скрепленные короткой цепью. Грубая, топорная работа — казалось, их выковал сумасшедший кузнец.
— Вот.
— Хм… И зачем мне это?
— Это единственное, что способно мне удержать. С венцом я, конечно, останусь невидимым для всех. Для Смерти, для мертвых, для живых…
— А что, если я привел сюда кого-то из игроков и они сейчас стоят на пороге? Ждут моего сигнала, чтобы схватить тебя, а, Йонва?
Мужчина вздрогнул при звуках своего имени. Сжал губы.
— Нет.
— Почему же?
— Я знаю, что ты пришел один.
— Неужели ты устраивал в «Веселой фляге» шоу? — удивился Глашатай. — Бог ты мой! Нет, я слышал, что они любят всякие представления, в том числе без одеж…
— Помимо этого таланта у
