– Не допустим, не беспокойся… Не победит марксизм, всех с лица земли сотрем, раньше них успеем. Короче, видно, что с Библиотеки: читаешь слишком много… Мозги дерьмом набиты. Но вот про марксистов хорошо соображаешь, теперь мне даже нравится! Хотя тоже в своем роде мистика.
И довольный штандартенфюрер хлопнул курсанта по плечу.
– Марксизм не мистика, – возразил Игорь, вконец запутанный, казалось, безумными словами офицера. Но нет, в них чувствовалась логика, он будто уже умело вел допрос, на ходу проверяя и прощупывая, смущая и сбивая с толку! Разведчики были правы: ни на секунду расслабиться нельзя.
– И опять же, говорил рейхсфюреру: больше картинок! А то приходят одни червяки библиотечные… А нам крепкие ребята нужны! Не книжные, а здоровые. Чтобы думать не пытались даже, сами научим думать! Если понадобится вообще. Вот, смотри, Игорь: стоят на блокпосту два Ганса… Знаешь, почему сюда попали? Думали много! Что стоите, скоты, думали много… бабла собрать? И не поделиться?
И тут Вайзер, который, казалось, и не взглянул на стол, внезапно наклонился и сдернул привязанный снизу к крышке мешочек, звякнувший патронами.
– Это была операция «Чистые руки», проводится регулярно, – обратился он к еще не прошедшим контроль людям. – Просьба соблюдать спокойствие, проходите по очереди, предъявляйте документы и вещи. У кого они в порядке, беспокоиться не о чем. Правда, Игорь?
– Не знаю… – пожал плечами курсант. Люди были ему совершенно не знакомы. А штандартенфюрер пугал не на шутку.
– Правда, – согласился сам с собой Вайзер, в глазах его сверкнула смешинка, будто все это время он просто изображал фашиста и теперь можно было расслабиться. – С тобой поговорим в более неформальной обстановке, посидим, пообедаем за счет нерадивого блокпоста.
И подбросил увесистый мешочек на ладони. Игоря чуть отпустило, когда он понял, что этот странный человек способен и пошутить. Но как вести себя со старшим офицером? Спрашивать про немца? И полковник Юшкевич, и майор Иванов думали, что его встретит обычная проверка и опрос на лояльность Рейху, который легко пройти, особенно тому, кто пришел сюда впервые и почти ничего о нацистских порядках не знает. Как же войти в контакт с таким высоким чином? Как?!
– Игорь, а ты собак любишь? – доверительно и уже по-свойски обратился к нему Вайзер.
– Да! – Теперь искренняя улыбка сама непроизвольно расплывалась по лицу. – У нас на Библиотеке почти нет собак, только одну хозяева давали погладить на прогулке.
– Ну, пойдем на Тверскую, я тебе покажу…
Максу не нужны были мутантские «детекторы» рейхсфюрера, чтобы установить истину. Свои методы вполне проверены и надежны.
***Катя недоверчиво изучала бумажку со своей фотографией. Новый паспорт, пускай и фальшивый, ей явно не нравился.
– А нельзя фотографию поменять? Тут я такая… будто таракана проглотила. Где вы вообще этот ужас взяли?
Федор пожал плечами и отмахнулся от девушки.
– Какая была в архиве разведки – ту и налепили. Да и какая разница?.. Документ-то не настоящий.
Ответ девушку явно не устроил. Мало того, что этот кошмар с хвостиками хранился где-то помимо ее воли, так еще и рассматривали сие уродство все кому ни попадя.
– А имя – Эльвира. Так нашу станционную кошку зовут. Я не хочу быть Эльвирой. – Федор попытался сдержать улыбку, имя для документа пришло ему в голову именно тогда, когда станционное животное терлось о его ноги.
– Кать, ты придаешь много внимания этому. Пройдем блокпост, можешь его выкинуть. Хотя нет – отдай мне, а то и правда выкинешь, – он забрал у девушки документ и, аккуратно сложив вместе со своим, спрятал в карман куртки.
Федор вспомнил, как он получал эти бумаги.
Кабинет… нет, скорее каморка, в которой обитал отдел безопасности, возглавляемый Банным, находился в переходе на станцию Пушкинская. Двое крепких парней недобро усмехнулись, когда он зашел в комнату, и мгновенно испарились, оставив его наедине с начальником отдела безопасности. Но все равно осталось ощущение, что к нему только что прикоснулись два липких и грязных монстра. Хотелось быстро забрать бумаги и выскочить из этой клоаки. Со слащавой улыбкой Тарас Михайлович выдвинул скрипнувший ящик стола и нарочито аккуратненько выложил два паспорта с наклеенными на них фотографиями.
– Штандартенфюрер заказал для вас эти документы. Просто ради простого любопытства…
Федор отрицательно покачал головой.
– Понимаю, понимаю. Разведка, секреты и все такое. Успехов в нашем общем деле, – он пододвинул бумажки на край стола ближе к обер-лейтенанту и растянул губы в елейной улыбке. Было в этом что-то от облизывавшегося кота, увидевшего мышку, поэтому парня даже внутренне передернуло. Федор с каменным лицом забрал фальшивые паспорта, вскинул руку в приветствии подобающе ситуации, словно по команде «кругом» развернулся и четким прусским шагом, тренированным во множестве часов строевой подготовки, вышел из кабинета. Он прямо кожей чувствовал, как его сверлят злые глаза соглядатаев Банного. Если и сомневался, до сих пор не осознав до конца, что покидает привычные станции, то теперь представил себе Катю в этих мерзких лапах. Георгий Иванович был прав во многом. Федор вздохнул. Как он ни пытался равняться на своего шефа, до него еще очень и очень далеко. Жил столько лет и не замечал, какая мерзость вокруг, комендант похож на паука, а станции с суровым распорядком – на тюрьму. Даже жениться заставили! И это было, пожалуй, единственное, о чем он не жалел, Штольц как-то умел вести за собой, убеждать… И, несмотря на свою фальшивую, как выяснилось, работу, выглядел настоящим. Не то что этот Банный.
Зашуганный пропагандой, почти не высовывающий носа со станции, парень мало знал о других. Федор огляделся, будто увидел эти стены и лозунги на них впервые. Вспомнил Бауманскую, людей, работающих там в мастерских, может, и не таких опрятных, но счастливых. Максу Вайзеру было хорошо и здесь, он со своей недюжинной силой властвовал над людьми, не склоняясь и перед начальством, рейхсфюрер Ширшов контролировал каждый шаг, и все жили так, как велели он и фюрер… Кто-нибудь спрашивал Федора хоть раз, как хочет жить он сам? И даже Георгий Иванович не очень-то спросил. Рейх… Клетка.
