Очнувшись на рельсах, первое, что он ощутил, – это боль во всем теле. Это даже обрадовало. Какое счастье ощущать боль! Ощущать руки, ноги…
На месте бывшего нечто остался метропоезд, поблескивающий уцелевшей фарой в свете какого-то далекого фонаря.
В сторону Боровицкой, шатаясь и спотыкаясь, брел человек. Пара рабочих, выкладывающих стену из красного кирпича, замерли, не зная, что делать с этим явлением, едва ли не более загадочным, чем почти привычный уже туман под боком.
– Стой, кто идет? Оружие на землю! – часовые в камуфляже отреагировали мгновенно, направив на новый объект лучи фонариков и стволы автоматов.
Человек остановился, он явно не знал, кто он, что ответить этим бойцам и есть ли у него оружие, чтобы положить его на землю. Но что-то происходило, менялось, люди бежали к нему. Люди!
***Подопечные Банного стояли перед шефом, не понимая, чем, собственно, тот недоволен. Как ни крути, но задание, по их мнению, было выполнено. Да, конечно, трупов они не видели и голов в мешках для начальника не принесли, но выбраться из-под этого завала, даже если беглецы выжили после взрыва, было совершенно невозможно.
Банный тяжело вздохнул, на раскрасневшемся лице выступила испарина.
– Вы их взять должны были… взять. Схватить и допросить, болваны. Мне информация нужна была, идиоты, а не их трупы. А в расход уже потом. А что теперь?.. – Он не стал договаривать, что теперь ему нечем крыть козыри Штольца, потому что из-за двух нерасторопных придурков у него вместо сильных аргументов только два трупа. Которых, между прочим, ему никто и не предъявил.
Гауляйтер тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться.
– Вы уверены, что точно все?
– Да, шеф, сто процентов. Они заперлись в каморке. Мы посмотрели по плану – выхода из нее нет. Время поджимало, от Смоленской патруль уже бежал на шум. Ну, мы и рванули. Хотели, правда, только дверь, но там все трухлявое. Перекрытия рухнули, шеф. Непредвиденные обстоятельства.
– Обстоятельства, – передразнил подручных Тарас Михайлович. – Смотрите, если они где вылезут, я вам тогда устрою обстоятельства. Пожалеете, что вас самих там не завалило.
В дверь решительно постучали, и, не дожидаясь разрешения, в кабинет ворвался Макс Вайзер. Пренебрежительно окинув взглядом шпиков Банного, он брезгливо махнул рукой, чтобы оба выметались, совершенно не заботясь, закончил ли хозяин кабинета с ними разговор или нет.
После того как эти двое вышли из кабинета, он бесцеремонно открыл бар хозяина, достал лучшую бутылку, гордость коллекции Тараса Михайловича, налил себе рюмку, залпом выпил и развалился в кресле.
Гауляйтер аж задохнулся от возмущения. Его красное лицо приобрело опасный синюшный оттенок.
Макс улыбнулся и ехидно заметил:
– Тарас, ты сейчас лопнешь.
– Макс, но надо иметь хоть какую-то порядочность. В конце концов, ты у меня в кабинете.
– Да ладно, – он снова достал бутылку и, налив бокал, стал медленно цедить. – У меня такая новость, что ты сам на радостях весь свой арсенал прикончишь, вот я и пользуюсь, пока есть что пить. И потом, у меня стресс – имею полное право, доктора даже прописали.
Банный сел за стол, внимательно разглядывая штандартенфюрера.
– В курсе, что Штольц с отрядом шталкеров поперся на поверхность за каким-то лешим?
Гауляйтер кивнул. Он знал, что Георгий Иванович, его заклятый «друг», выполняя задание самого фюрера, сейчас находится на поверхности. И дорого бы отдал, чтобы узнать подробности.
– Погиб!
Банный подумал, что ослышался.
– Как погиб?
– Героически, – Макс залпом допил коньяк и с сожалением посмотрел на пустой сосуд.
– Ты ничего не путаешь? – Тарас Михайлович Банный боялся поверить в свое счастье.
– Я только что с отрядом вернулся, точнее, с тем, что от него осталось. Командир со Штольцем был заблокирован в каком-то подвале и дал приказ отходить. А потом был взрыв и… – Вайзер сделал выразительный жест, изображая как минимум ядерный гриб. – И ни дома, ни подвала, ни командира, ни Штольца.
– Да-а-а… – Гауляйтер был растерян. Неожиданная потеря сильного противника вызвала смешанные чувства: радости, облегчения и одновременно разочарования и опустошения. А еще был страх. Вдруг Штольц – эта хитрая крыса – оставил где-то все свои тайны, и теперь, после его смерти, все это дерьмо про всех всплывет. Про всех… и про него тоже.
– Ладно, Тарас. Расслабься пока. – Вайзер поднялся из кресла и устало направился к двери, и только когда уже практически вышел из комнаты, добавил: – Свято место пусто-то не бывает.
***– Подъем, сонное царство.
– А сколько мы уже спим? – Катя жмурилась, привстав на локте, под тусклой «лампочкой Ильича».
– Да часов шестнадцать уже подушки мнете. Вставайте, шеф уже не раз вас спрашивал. Есть новости. – Майор на секунду скрылся из проема, как будто что-то кому-то сказал, но, появившись, произнес: – Приводите себя в порядок и выходите. Я вас жду за дверью.
Вскочив, Катя влезла в видавшую виды футболку, мелькнув при этом обнаженной девичьей грудью, и натянула на себя унисексовый камуфлированный комбинезон. Умывшись в желтом эмалированном тазу, поливая себе из кувшина, занялась расчесыванием всклоченной копны своих шикарных для метро темных волос. Федор все это время, сидя на кровати, остервенело натирал кулаками глаза, пропустив спросонья такое интересное зрелище, но когда Катя освободила импровизированный будуар, поднялся и плеснул себе в лицо чистой воды.
Через пять минут парочка уже стояла возле Василия Андреевича.
– Готовы? – Он скептически осмотрел помятые физиономии. – Пойдемте, – и повел их закоулками Боровицкой в сторону перехода на Арбатскую, где находились основные силы кшатриев. После такого количества лестниц и переходов Катя окончательно запуталась и без помощи провожатого не скоро нашла бы обратную дорогу. Свернув в очередной поворот, Иванов гостеприимно распахнул дверь и пригласил их зайти.
Все отделы разведки похожи, как близнецы. В первый момент Федору даже показалось, что он попал в свой родной кабинет и за столом будет сидеть штандартенфюрер Штольц, но их встретил давешний полковник с татуированным орлом на виске.
– А, наконец-то… Проходите. Заждался уже. – Подождав, пока гости рассядутся на предложенные стулья, продолжил: – Сведения, которые вы принесли, настолько важные, что я не могу вам передать. Своим подвигом, а это я иначе трактовать не могу, вы заслужили полную лояльность Полиса.
– Мы, как бы, не в курсе этих сведений, – скромно произнесла Катерина.
– Ну, это не уменьшает вашей заслуги. Если в двух словах, то: нацисты надумали радикально переделать карту метро по своему усмотрению. Причем, как это им свойственно, очень жесткими методами – с большим количеством жертв. И если бы это им удалось, то они стали бы доминирующей силой всего выжившего человечества. Вот такой расклад. А помешать этому смогли только Георгий Иванович Штольц и вы. Судя по шифровке, он лично направился уничтожить склад взрывчатки, а вас отправил сюда, чтобы
