– Обещай, что не будешь сердиться!
Людвиг забавно выгнул бровь, потер нос, вздохнул, вкладывая в этот вздох все сдерживаемые эмоции, и предположил:
– Рихард или фрау Шлиммахер?
– Сперва поклянись!
– Обещаю, что никого не убью и даже не покалечу, – с серьезным видом сказал Людвиг.
Ринка улыбнулась, поняв, что гроза миновала, не начавшись.
– В общем, это старая лаборатория твоего двоюродного деда. Подвал между домом и заброшенным павильоном, там есть тайный ход. Она была закрыта, но Рихард мне показал. Ты обещал!
– Можешь не волноваться, Рихард останется в целости и сохранности. – Людвиг хмыкнул, и Ринка задумалась: что-то она упустила! Что-то о Рихарде. Похоже, важное.
– Ну вот, в лаборатории он и вылупился.
– Покажи мне ее, – подозрительно оживился супруг.
– В час ночи? Давай завтра, а? Там холодно, темно, и не хочу оставлять Петюню одного.
– Фаби, – поправил ее Людвиг. – Не хочу, чтобы малыша звали именем твоего этого… – Он презрительно фыркнул и спросил «равнодушно и незаинтересованно»: – Ты же не тоскуешь о нем?
Ринка хихикнула про себя: ревнует! Мелочь, а приятно же! Главное, чтобы не превратилось в паранойю.
– Нет, конечно. Если я по кому и тоскую, так это по маме и отцу. А Петюня… не хочу о нем вспоминать.
– И не вспоминай. – Людвиг прижал ее к себе, а другой рукой почесал спящего дракончика. – А зачем тебе понадобилась лаборатория?
– Я хочу получить степень и уже точно знаю, что буду изучать драконов и работать с доктором Куртом над проблемой порталов.
Выпалив все на одном дыхании, Ринка привычно напряглась. Слишком свежи были воспоминания о том, как точно так же она хотела пойти на ветеринара, а Петр, поджав губы, долго и нудно рассказывал ей, какая она дура и как важно для его жены и матери его детей сидеть в теплой лаборатории или преподавать в школе, а не носиться по коровникам в резиновых сапогах.
– Это, несомненно, очень достойное стремление, – осторожно начал Людвиг. – Но ты ведь понимаешь, что мы не можем оставить дракона у себя?
– Почему? – то есть не то чтобы она совсем не понимала, но ее интересовали резоны Людвига.
– Потому что он скоро вырастет до огромных размеров, и его найдут сородичи. Да, я уже понял – драконы разумны. Но люди тоже разумны, что не мешает им убивать друг друга.
– А если нам переехать в твой замок? – с надеждой спросила Рина. – Там, наверное, куда больше места.
– Навсегда? А моя служба, твоя учеба?
– То есть ты не против, чтобы я училась?
Ринка радостно бросилась к нему на шею, временно позабыв о проблеме драконьих отцов и детей. И даже если у Людвига были другие мысли по поводу ее учебы, теперь он не стал их озвучивать, жарко целуя жену.
Оторваться друг от друга их заставило возмущенное мявканье Собаки:
«Не развращайте ребенка!»
Ринка с Людвигом отпрянули друг от друга, словно их застигли на месте преступления.
«Никто меня не развращает, – парировал ребенок и просиял сапфировыми, совершенно несонными глазами. – А что это вы делаете? А почему мама стонала, ей больно? А зачем папа Людвиг гладит мамину попу? А почему?..»
– Цыц! Хватит вопросов, – оборвала его залившаяся жаром Ринка.
– Дети – цветы жизни, – еле слышно прокомментировал Людвиг и снова привлек к себе Ринку. – Ладно говорящие кошки и драконы, но вот это…
«Собака не кошка, Собака – фамильар, – тоном доктора Курта на лекции объяснил дракончик. – Мама ее слышит, потому что она особенная. Поэтому папа-дракон и привел ее к тебе! Здорово он придумал, правда?»
Людвиг ошарашенно уставился на Фаберже:
– Папа-дракон придумал?!
«Да, папа очень умный! Умнее всех людей и всех драконов! – гордо сообщил малыш и снисходительно добавил, забираясь к Людвигу на колени: – Ты тоже ничего, для человека. Почеши вот тут, между крыльев».
Ринке показалось, что сейчас у Людвига пойдет дым из ушей. Видимо, что-то такое у него было связано с драконами… ну, не на пустом же месте он ее предостерегал!
– Ничего, конечно же. – Людвиг принялся чесать там, где попросили. – Так что такое умное придумал твой папа, расскажи нам. Это же он летает над городом? Может быть, он тебя ищет?
«Папа знает, где я. Он сам все устроил!»
– Зачем? – спросил Людвиг, продолжая наглаживать довольного малыша.
«Потому что так надо, – буркнула кошка по имени Собака и вальяжно развалилась на подушке, глядя на Людвига с мудростью древнего существа. – Всему свое время. От предназначенного не уйти, некромант».
Людвиг озадаченно смотрел на кошку.
– Это ты сказала?
Та только фыркнула и начала вылизывать лапу.
– Нет, – тихо произнесла Рина. – Она звучит по-другому. Этот голос вообще мужской…
«Она папин фамильар! Это папа сказал. Скоро я вырасту, все пойму и тогда вам расскажу», – важно сообщил Фаберже и тут же тоненько чихнул, чем вызвал на задумчивом лице Людвига улыбку.
– Обо всем этом нужно хорошенько подумать. Очень хорошенько. Дорогая, думаю, твою спальню мы отдадим малышу, а сами переберемся ко мне. – Людвиг ссадил дракончика на кровать и встал, протягивая руку Рине. – Идем спать. А завтра встретишься с Германом и нашим менталистом. Надо попробовать опознать нападавшего. Ну, идем же.
Ринка тоже поднялась, вопросительно глянув на Фаберже.
«Идите, идите. Я хочу сестричку!»
Кошка громко фыркнула, Рина возмущенно открыла рот, а Людвиг рассмеялся и, подхватив жену на руки, понес к себе.
– Разумный дракон, с ума сойти, – пробормотал он, расстегивая на Ринке вконец измявшееся платье. – Только вылупился – и уже разумный. Лет на десять, в смысле человеческих. Чем ты его кормила?
– Ох… – Ринка вспомнила о походе за коноплей и захихикала.
– Расскажи. Когда еще нам со всеми этими приключениями удастся просто поговорить, а?
– Не знаю, но мне это нравится. И говорить с тобой, и приключения, и… – Ринка привстала на цыпочки и поцеловала мужа в губы.
Разумеется, он ответил.
И, разумеется, уснули они очень и очень не скоро. Зато успели и поговорить, и не только. А уснула Ринка с мыслью, что ни капельки не жалеет о том, что попала в чужой мир и что этот мир очень быстро становится для нее родным.
Глава 16, о родственниках, которых не выбирают
Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»
Людвиг
Людвиг проснулся на рассвете. Чмокнув спящую жену в щеку, он еще минуту постоял над кроватью, любуясь ею, и решительно вышел из спальни.
– Мюллер, холодную ванну, свежее белье и завтрак. Мобиль к подъезду через, – Людвиг бросил взгляд на хронометр, – двадцать одну минуту.
Ровно через двадцать одну минуту он сел на заднее сиденье «Драккара», а еще через пятнадцать минут стремительно ворвался в пустую по раннему времени приемную короля. Там уже вышагивал от окна к секретарскому столу и обратно генерал Энн.
– Что за архив ты от меня требуешь? – глянув на настенные часы, показывающие двадцать пять минут восьмого, спросил Людвиг.
– И тебе доброе утро, полковник. Выйди и зайди как положено! – вызверился Герман, останавливаясь посреди приемной.
Людвиг скривился, четко развернулся
