Впереди шел неприметный парень лет тридцати, одетый не как остальные, вырядившиеся в спортивные костюмы, кроссовки и кожаные куртки. Нет, у него был кожаный плащ, нормальные, не пацанские брюки и приличные черные ботинки, начищенные до зеркального блеска.
Подойдя к нам на расстояние пяти шагов, парень в плаще остановился и замер, сунув руки в карманы своей «козырной» одежонки. Замерли и все остальные, встав за ним полукругом, как стая бродячих псов за вожаком.
На первый взгляд – парни как парни. Ничего зверского – спортивные, молодые, некоторые даже симпатичные. Но впечатление обманчиво. Это – шакалы, самые настоящие шакалы. Падальщики, никчемные твари!
Кстати, зря я шакалов обидел. Во-первых, они прародители собак, а я собак люблю. Во-вторых, у падальщиков своя задача – убирать гниющие трупы. С чем они справляются великолепно. А у этих – ничего, кроме инстинктов и желания красивой жизни за чужой счет! Бесполезные гады. И опасные.
– Ну и кто тут у вас Самурай? – спросил парковский вожак, покачиваясь, переступая с носка на каблук и обратно.
– Я Самурай! – откликнулся, разглядывая собеседника.
– А чего морду-то прячешь? – спросил парень, криво усмехнувшись. – Тут все свои, чего боишься-то?
– Ты чего звал? – спросил я, не желая вступать в долгие и бесполезные разговоры ни о чем.
– Чего звал? – парень посерьезнел, и лицо его окаменело. – Сказать, чтобы вы, мудаки, не лезли туда, куда вам лезть не нужно! Это наша территория! И ломбард наш! И все – наше!
– А кто нашего бухгалтера ударил? – спокойно спросил я, чувствуя, как накатывает желание убивать. Именно накатывает – по-другому это назвать нельзя. Красная волна захлестывала мозг, в ушах звенело, во рту вкус железа – то ли язык прикусил, то ли щеку, сам не понял, что именно!
Заставил себя успокоиться. Замер в ожидании.
– Я врезал вашему жиду! – парень справа от авторитета довольно ощерил зубы, «украшенные» золотом и сталью. – Еще раз его увижу – убью!
– Ясно, – кивнул я. – То есть вы хотите, чтобы мы больше никого не крышевали? Может быть, у вас есть еще какие-то пожелания? Просьбы? Мольбы?
Главарь этих придурков наконец-то допетрил, что над ним издеваются, нахмурил брови, побагровел и громко рявкнул:
– Валим их, пацаны! Только без стволов!
Толпа ринулась на нас со скоростью тепловоза. Молча, только лишь сопя и топая, как стадо коров, несущееся к водопою после длительной засухи.
Нет, не прошли даром уроки Сазонова. И тренировки с моими соратниками в спортзале – тоже. Именно там, в спортзале, я отрабатывал бой против нескольких противников сразу, и сейчас мне это здорово пригодилось.
Первым на меня набежал парень с битой, признавшийся, что ударил бухгалтера. Он замахнулся оружием ударно-дробящего типа, но, что я немедленно отметил, сделал это будто в замедленной съемке. Парень еще поднимал биту над головой, а я уже оказался рядом и будто на тренировке ударил его в горло костяшками прижатых к ладони пальцев правой руки, гарантированно ломая ему гортань.
Вторым был крепкий, плечистый парень пониже меня, но шире в плечах и гораздо массивней. В руках он держал короткую дубинку, скорее даже обрезок металлической трубы, я не рассмотрел. Парень очень медленно и даже комично поднимал дубинку, всем своим видом изображая движение, и тоже нарвался на удар в горло, только теперь левой рукой, предплечьем. И пока он висел в воздухе, медленно и плавно опускаясь на грязную каменную мостовую, я проскочил дальше, не задерживаясь возле него, чтобы ударом в переносицу свалить третьего – высоченного громилу с удивительно идиотским лицом, больше подходящим дауну, а не обычному человеку. Только вот дауны по сути своей люди добрые, и даже светлые, и точно не бегают по набережным, надев на пальцы стальные кастеты, и не пытаются вышибить мозги окружающим. Этот пытался и был гораздо быстрее, чем его соратники, несмотря на огромный вес и рост. Вероятно, он был хорошим боксером. Был – потому что я убил его так же быстро, как и двух своих первых противников. Короткий удар в переносицу, хруст проламываемых костей, входящих в мозг, и вот уже эта громадная туша заваливается назад, раскидывая в стороны свои окорокообразные руки с надетыми на них стальными кастетами.
Вообще-то это очень логично – боксер привык бить кулаками, дубинкой ему несподручно – вот ему кастеты. А если не умеешь как следует убивать руками – тебе бита. Все как и положено!
Надо отдать должное предводителю этой шайки-лейки. Звериное чутье с первых же секунд драки дало ему понять, что дело вообще-то швах. Что соратники, коих было четыре на одного нашего, ложатся наземь, как трава под ударами косы, и что нужно спасаться, если хочет сохранить свою жизнь. И он помчался сохранять, на ходу вытаскивая ствол, надеясь успеть добежать до одной из бригадных автомашин.
Я отчетливо видел, как бандит дергает из-за пояса пистолет, вырывая вместе с ним подол рубахи и пытаясь передернуть затвор.
Вот напрасно ты недооценивал противника, и еще более опрометчиво – идти на стрелку со стволом, но при этом не загнать патрон в патронник и не снять пистолет с предохранителя. Это секунды, но этих секунд может не хватить для того, чтобы сохранить свою драгоценную жизнь. Жить надо «на щелчке», парень! Ты должен всегда быть готов к бою и к смерти! Вот не было у тебя такого учителя, как Сазонов. И слава богу, что не было!
Я легко вывернул у него из руки ствол, направив в живот хозяину, и дважды нажал на спуск. «ТТ» рявкнул – раз, два, не так громко, как следовало ожидать, потому что пороховые газы ушли не в атмосферу, а в полость живота, нанося организму урон едва ли не такой же, как и тупоносая пуля калибра 7.62. Плотно прижимать не стал во избежание задержек, но что такое сантиметр расстояния для тугой струи раскаленных пороховых газов, следующих по раневому каналу следом за своей свинцовой подружкой?
Остальные пули я выпустил со скоростью пулемета – по всем, кто оказался в пределах досягаемости и не успел попасть под удар. Затем сорвал с шеи бандита щегольское кашне, тщательно вытер им пистолет, стараясь не пропустить ни сантиметра поверхности и не касаясь руками, бросил его на землю.
И тогда мир снова обрел привычную скорость движения и ясность звуков – такую, как до начала боя. В висках у меня стучала кровь, в ушах звенело, а еще – ужасно хотелось жрать. Не есть, а именно жрать – разрывая куски мяса голыми руками, слизывая
