В общем, самой очевидной идеей было предложить мне в качестве аванса лейтенантские погоны. В наряды меня никто гонять не собирался, но определенные обязательства служба накладывает. В плане дисциплины прежде всего. За «звездочки» в Ордене платят не слишком много, но с голоду не помрешь. Не самая плохая стипендия на время обучения на кирата. К тому же мужчины вообще к военной форме пиетет имеют, большинство переселенцев на моем месте были бы счастливы. Их женщины – тоже.
А тут угораздило на интеллигента нарваться, для которого хождение строем признак не ума, а тупости. В общем, придется новый вариант прорабатывать.
На мой взгляд, неплохо поговорили. К тому же мне, надеюсь, удалось заронить в агента мысль, что изучение артефактов Ушедших без понимания их культуры – занятие бесперспективное. Надо понимать не только «как», но и «зачем». И «почему» сделано именно так. А там уже и до самостоятельного создания артефактов недалеко.
На последнем этапе разговора в него активно включился профессор Дорн. И лучше бы он этого не делал. На первый взгляд производит впечатление сумасшедшего ученого-фанатика. А как копнешь, тупой, как два валенка, вместе сложенных.
Есть такой тип научных работников, которые не гипотезы генерят, а скрупулезно наблюдения записывают. В надежде потом какую-нибудь закономерность углядеть. Но обычно за них это делают уже другие.
Вы знаете, когда начинается массовый наплыв диссертаций по физматнаукам? Когда новый прибор в университете появляется. Измеряющий в новых диапазонах. Вот один аспирант старательно заполняет таблицы измерений в одном диапазоне, другой – в другом, третий – в третьем. На сколько прибор позволяет разделить новые измерения, столько и будет аспирантов. И вроде у каждого новая работа. А потом физики еще на гуманитариев сверху вниз глядеть пытаются.
Виктор Дорн таким «ученым» и оказался. Один за всех аспирантов сразу. Фиксирует абсолютно все. Он бы меня и на атомы с удовольствием разобрал, если бы я позволил. Точнее, не я, а орденское начальство.
Нет, большинство новых открытий именно так и делается. Случайно. Например, когда Эдвард Говард впервые получил «гремучую ртуть», с которой все современные капсюли для патронов начались, он, наверное, и сам не мог объяснить, зачем смешал все имевшиеся у него кислоты (серную, соляную и азотную) со спиртом, добавил туда ртути и кипятил все это, пока полностью не выпарил. То, что получившийся порошок взрывается от легкого удара, для него стало сюрпризом. Не факт, что приятным. Но ведь потом и с правильным составом кислот, и с пропорциями разобрался. А вот Дорн пока только все, что в голову приходит, пробует, а мыслей никаких не имеет. И самое плохое, его это совершенно не волнует.
Зато Эрик Стептон явно неглуп. Идеи на лету схватывает и четко их формулирует. Прямо как Бурбулис в свое время. Какие-то у меня нехорошие ассоциации начались…
В общем, доехали мы до Новороссийска без проблем. Дороги не видел, но не думаю, что упустил что-либо интересное. Разве что горы закончились, и началась южнорусская степь. Вроде как в Херсонской губернии.
Пару раз нас тормозили на блокпостах. Видимо, при въезде на Территорию РА и в город Новороссийск. Меня оба раза не беспокоили, орденцы сами разбирались. Да их, по-видимому, и не досматривают.
Вторая заминка была дольше. Большую часть каравана в кемпинг завернули. Я забеспокоился, как бы Галю без меня туда же не отправили, но Стептон успокоил, что у Аткинса рейтинг еще выше, да и не будет с ним никто спорить.
Так и оказалось. Через некоторое время меня высадили около гостиницы. Там же на парковке стоял наш грузовичок. Аткинс пересел к Стептону и Дорну, я пообещал к ним завтра в представительство зайти, благо оно в двух кварталах от гостиницы оказалось. После чего орденцы уехали, а мы с Галей пошли заселяться.
– Ну как? До чего договорились? – стала пытать меня подруга еще по дороге.
– Давай в номере поговорим.
Дотерпела она с трудом. Видно было, что ее всю распирает. Но сама понимала, что всему городу о наших разговорах с орденцами лучше не рассказывать. И так наверняка заметили, что к гостинице вместе с ними приехали.
– Ну, рассказывай! – повернулась Галя ко мне, едва мы успели закрыть за собой дверь в номер.
– Я считаю, неплохо поговорили. Этот Стептон, как я понял, помощник или доверенное лицо наибольшего начальника Ордена в Запорталье. Мои идеи по изучению культуры Ушедших выслушал с интересом, обещал поддержать. Но сказал, что вопрос нетривиальный, надо согласовывать с руководством, и уйдет на это месяца два.
По мере того как я говорил, Галино лицо меняло выражение с нетерпеливого ожидания на разочарование, а потом – возмущение.
– Что за чушь! Два месяца согласования! Это просто вежливый отказ. А так жди, пока рак свистнет. Все гораздо проще. Мы с Томми тоже всю дорогу говорили. И гораздо конкретнее, чем ты.
Она замолчала, давая мне возможность вставить реплику. И что ей сказать?
– Галь, если он предложил тебе место в рядах безопасников Ордена, то такие вопросы тоже без согласования с высшим начальством не решаются.
– Ты не понимаешь! Сложилась уникальная ситуация. Томми потерял в той заварушке весь свой отряд. Ему надо срочно набрать людей, иначе он сам с должности слетит. Вот он и собирается их здесь, в РА, искать!
– И проявил интерес ко мне, когда в РА кругом полно профессионалов?
– Только из уважения ко мне. Учись, аспирант, как надо переговоры проводить!
– Он так и сказал?
– Да. Сказал, что ты, конечно, тюфяк, но вдвоем с ним мы из тебя человека сделаем. Не знаю, правда, стоишь ли ты таких усилий. Ты что, не рад?
– Галь, ты знаешь, как там было у Каверина? (Каверин Вениамин Александрович. Песочные часы.) «Он обрадовался, но не очень, потому что не очень поверил».
– ???
– Ты сама посуди. Какой из меня безопасник? А ведь Аткинс именно в СБ, а не в охране работает. Не утвердят меня там. Я Стептону верю гораздо больше, чем Аткинсу. Хотя бы потому, что в иерархии Ордена его место много выше. Согласись, работать по специальности гораздо лучше, чем заниматься не своим делом. Я сюда не от неурядиц бежал, а ради любимого дела.
До Гали дошло, что меня ее предложение не просто не воодушевляет, а совершенно не устраивает.
Как результат – дикий скандал. Даже «трансляция эмоций» не помогла. Впрочем, транслировать спокойствие, когда на тебя орут, машут перед носом руками и брызжут то слезами, то слюной, у меня получалось откровенно плохо. Аргументов Галя не слушала. Попытка убедить, что Ордену я нужен, причем самому высокому начальству, с треском провалилась. Даже была мысль рассказать об артефакте и разучиваемых заклинаниях, но сразу отказался от нее, как от несвоевременной. Не поверит, решит, что издеваюсь или крыша у меня поехала.
Единственным действенным аргументом оказался «здоровый сон». Скверно. Даже
